Точно! Ведь об этом что-то говорил Каракурт. Но нашёл ли песчаный этого драконьего чародея или же бросил свои поиски – я не знаю. Да и вообще как-то забыла об этом маленьком факте на фоне всего происходящего в своей жизни. А вот Звёздочка, оказывается, всё помнит.
— Это не ловушка Предвестника? — интересуюсь я у ночной, прижимая плотнее к себе Тростинку.
А ведь возможность пообщаться с дракомантом звучит очень интригующе. Как–никак, из свитков о природе дракомантии мы так ничего и не узнали. Разве что то, что дракоманты использовали для своих заклинаний сторонние предметы. Ну и, естественно, начитались о различных ужасах и последствиях дракомантии, о том, как драконы уезжали кукухой. И ничего более, кроме дурацких сказок об могуществе драконьих чародеев! Аж зубы от обиды сводит. В мире есть какая-никакая магия, но никто не занимался её изучением, систематизацией, анализом! Может именно поэтому дракоманты и сотворили столь много абсурдных штук? Их просто никто не научил правильно пользоваться собственными способностями? Похоже на правду, между прочим. А если хоть какое-то обучение и было, то его качество вызывали вопросы. Раздражённо фыркнув от подобных размышлений, я топаю следом за ночной, петляющей в коридорах подземного лабиринта.
— Нет! С чего ты решила? — Обижено сопит своим носом Звёздочка. — Я правда хочу помочь!
— В отличие от тебя, я мысли чужие читать не умею. И знать, говоришь ты правду или врёшь не могу, — ехидно отмечаю я, из–за чего ночная дёргает хвостом, а затем отворачивает от меня свою мордочку, чуть ускорившись. Тут же несильно меня кусает за плечо Тростинка, видимо намекая, что это было грубо даже для меня. — Ладно. Я немного перегнула палку, Звёздочка. Но вообще, ты разве знаешь, где этот дракомант?
Забавно, что для того чтобы успокоить ночную хватило лишь одного короткого “прости”, прозвучавшего у меня в голове. Звёздочка чуть сбавила свою прыть и, прижавшись плечом к стене, протянула ко мне лапу. Какое–то время я удивлённо смотрю на открытую ладонь, а затем запускаю пальцы в сумку, доставая и протягивая Звёздочке крупный апельсин.
— А мне? — сопит недовольно Тростинка, и я с улыбкой достаю для неё жёлтый банан.
Вот видишь, твоя сестричка не только умная, но и запасливая. Сейчас бы все голодными ходили по этим запутанным, уже не обработанным коридорам: шершавые стены порой были покрыты еле заметным налётом мха, переходя из неровной поверхности в гладкие, обточенные сбегающими с потолка каплями участки.
— Я знаю, где он, — отвечает на мой вопрос Звёздочка, пережёвывая апельсин, затем поворачивая свой носик к моей сестричке. — Но… Я, конечно, не уверена, что он поможет тебе Тростинка. Он очень… Очень боится.
— Боится? — тихонько шепчет из под моего крыла сестрица. — Чего?
Некоторое время ночная молчит, толи слишком увлечённая растянутым во времени завтраком, толи размышляя над тем, что нам ответить.
— Себя, — не слишком уверено бормочет Звёздочка.
Какое-то время я размышляю над этим лаконичным ответом. И не сказать, что он мне очень нравится. Небось сейчас придём, а там дракон, дрожащий от ужаса перед собственными силами, природа которых находится за гранью его понимания. Небось начитался в детстве свитков о плохих и страшных дракомантах, и чуть что пошло не так — сразу бросился в панике убегать от надвигающейся проблемы, вместо того чтобы взять и решить её.
— Ты не понимаешь, — чуть покачивает своей мордочкой из стороны в сторону Звёздочка, отвечая на мои мысли. Я раздражённо фыркаю, однако не столько из–за того, что она шарится в моей голове, сколько из–за её ответа. Что именно я не понимаю, что упускаю?
— Тогда объясни, — с лёгкой ухмылкой на морде, требую я у ночной. — Или опять будешь говорить, что “это очень трудно объяснить”?
Ехидство в моём голосе не особо смущает Звёздочку, ночная телепатка лишь тяжело вздыхает, слегка поведя крыльями, а затем, шагнув за ближайший угол, выводя нас в просторный зал, подпираемый слившимися вместе сталактитами и сталагмитами, тянущимися вдоль стен. Тут светло, с противоположной стороны пещеры пробивается солнечный свет, освещающий серо-бежевые, порой поросшие густым мхом стены. Гуляет спокойный, холодящий ветерок, а в центре зала возвышается странного вида холм, покрытый серыми плоскими осколками и неровными полированными пластинками камней. Не сразу, но я понимаю, что передо мной не природное возвышение — медленно оно вздымалось и опускалось: взрослый дракон. Причём достаточно крупный, явно превосходя своими размерами наиболее рослых из Драконят Судьбы — Глина и Цунами.
Неужто сам Мракокрад? Просто мне не верится в то, что он был раза в три крупнее любого взрослого дракона – это скорее всего преувеличение, вставленное для украшения мифа и приданию победе “избранных” особой эпичности. Но нет, скорее всего, это не “великий и ужасный” Мракокрад, которого не было никакого смысла держать столь близко к беспокойным ученикам. Хотя кто знает, может, я слишком верю в разумность и адекватность Драконят Судьбы?
«Так, Водомерка. А ну стоять», – одёргиваю я себя, растирая лапой свой висок. Какой к чёрту Мракокрад? Тебя вообще кто укусил с такими мыслями? Скорее всего, это ещё какой-нибудь ночной, судя по чёрной чешуе…
Ночной? Ночной. Так, секундочку. До меня только сейчас доходит, что в племени, наделённом способностями читать мысли и видеть будущее, ещё и дракоманты могут родиться. А не много ли вкусных плюшечек одному маленькому драконьему роду? Серьёзно? Они что, ходят в любимчиках судьбы или Лун? А ведь они ещё и якобы самые умные. Не умнее меня, конечно; я-то любому “учёному” могу дать по носу пальцем. Но я – это исключение из правил, лишь подтверждающее закон. Однопроцентная ошибка, которая всегда учитывается при самой строгой математической обработке статистических данных.
Нет, серьёзно, что дальше? Окажется, что у них когда–то было самое богатое королевство, жившее в маленьком раю? Судя по неуверенному взгляду Звёздочки, которым она меня одарила, — я очень близка к истине.
Тростинка тем временем выскользнула из под моего крыла, подавшись навстречу заворчавшему дракону, напоминающему большой запылённый камень какой-нибудь вулканической породы, уже подвергающийся процессу выветривания – одному из начальных этапов образования почвы… Так, отставить погружения в свои “академические” знания, о которых стоящей рядом чтице точно знать не стоит.
Надув свои щеки, я осторожно подаюсь за Тростинкой, планируя отдёрнуть сестричку за хвост. Но маленькая проказница уже упёрла свои передние лапки в спину… или бок странного дракона.
А ведь его чешуйки серые не от рождения или пыли. Гладкие, будто бы полированные, и в тоже время поблёскивающие еле заметными вкраплениями инородных частиц – очень похоже на серый мрамор с разбегающимся в сторону узором неровных серо-белых линий, почему-то напоминающих мне о сосудах. Лапы, плечи и бёдра практически полностью покрыты этими каменными пластинками. Они же тянутся вдоль спины до самого кончика хвоста. А вот на шее и морде чешуйки скорее обрастают этим “налётом” по краю, всё ещё сохраняя свой природный чёрный цвет в центре. Это что, болезнь такая?
— Тростинка, не трогай его, — на всякий случай отдёргиваю я от незнакомого дракона свою сестру, тут же берясь отряхивать её лапки о свою сумку. Надо будет котомку потом хорошенько прополоскать. Странно, что я никогда не слышала о такой болезни.
— Кто здесь? — тихий, сиплый и уставший голос разрывает пещеру, когда дракон просыпается, а затем заходится в глухом, прерывистом кашле. Ну точно чем-то болеет! Жуть какая-то. Так, Водомерка, соберись. — Еда? Солнышко?
— Это Звёздочка, — тут же откликается ночная, попилив нас не слишком довольным взглядом, обходя странного дракона по кругу и останавливаясь на свету перед, предположительно, мордой дракона.
— Звёздочка?.. — его голос на последней букве обрывается тихим сипением, когда с трудом и скрежетом каменных чешуек незнакомец вытягивает перед собой передние лапы, давая разглядеть, что они до кончиков пальцев покрыты окаменевшей чешуёй. Лишь в некоторых местах из под растрескавшегося мрамора проглядывала серая кожа тяжело дышащего дракона. — Звёздочка…
