–

– Коновал, Высший Информационный Центр на связи, прием.

– Прием.

– Доложи обстановку на объекте.

– Мэгги, обстановка напряженная. Испытуемые находятся на грани.

– В каком смысле?

– На грани – в смысле, надавим на них еще немного, и эксперимент придется закрывать.

– Коновал, сделай так, чтобы не пришлось. Я тебе все объяснять должна, что ли?

– Контуры психики сыпятся. Отмечается повышенная толерантность к препаратам…

– Подожди, что ты сказал про контуры?

– Они разрушаются, Мэгги. чёрт, да зачем я только вписался в это…

– Не переживай. Расскажи подробнее.

– Календари Барбары постепенно меняют свое положение. Теперь она принимает только стимуляторы вне зависимости от фазы. На фоне постоянного употребления стимуляторов развивается жутчайшая психическая и физическая зависимость. Мне страшно на нее смотреть.

– А что с ее контурами?

– Она отказывается взаимодействовать с остальными испытуемыми. Который день сидит у себя в комнате. Следов от инъекций я пока не замечал.

– Хоть что–то хорошее. Как Цветов?

– Полный крах. Создает туннели реальности в каждом новом туннеле. Вкратце – ищет дельфина.

– Дельфина?

– Дельфина.

– Какого еще, твою мать, дельфина?!

– Дельфина из бензина.

– Что он имеет ввиду?

– Смысл каждый раз меняется. Да и смысл тут неважен. Мэгги, он игнорирует практически все информационные сигналы, которые поступают извне. Слова, боль, вкусовые ощущения – попадая в его туннели реальности, они словно падают в черную дыру, изменяются до невероятности. Он трактует их случайный образом. Это значит, что его нейронные связи не накапливают опыт, они не работают на основе обработанной ранее информации. Он воспринимает здесь и сейчас, и только так, как нужно ему.

– Надави на его сексуальную фиксацию. Используй Агату, или триггерни ее в Агнессу, без разницы. Койл не захочет услышать о том, что весь его эксперимент так же несется в черную дыру.

– Бесполезно. Скорее всего, эта фиксация – следствие раздраженного эротического центра из–за большого количества MDMA. Как только прекратит его прием – фиксация обнулится.

– Значит, вышлю в госпиталь посылку.

– Мэгги! Очнись! Да, нейротоксичность низкая, но ты забываешь о толерантности. Забываешь о влиянии на сердечнососудистую. Таким темпом он вскоре получит инсульт, или сердечный приступ. Только недавно пришлось его откачивать. Очень сложно в реальности соблюсти баланс между нужным количеством препаратов и физическим состоянием.

– …

– Мэгги?..

– Ты забываешься, коновал. Сегодня же поручу Гранаде собрать посылку.

– Чёрт с тобой. Скажи, чтобы пришла ночью, когда все спят. Отбой.

– Отбой.

–

Моя стеклянная трубка и механические самотрансформирующиеся эльфы – вход туда, откуда мы пришли и куда уйдем, возможность заглянуть хотя бы на несколько минут в вечность. Когда ты оказываешься там, то можешь подглядеть – увидеть невероятный технический прогресс, который может быть достигнут только в случае объединения человеческих ресурсов в одну огромную ментальную многоножку, а люди, стало быть, должны стать его щупальцами.

Представь себе хотя бы на одно мгновение, что наш разум объединен в огромный чан, и соприкосновение, раздражение одного из нас отзывается в каждом, обрабатывается миллионами миллиардов нейронов, состоящими друг с другом в связи такой сложной и пока непознанной, что становится даже чуть страшно – что же может понять и осознать такой механизм.

Сколько бы ни вертелись на сковороде в масле лжи толстосумы и власть имущие, что бы ни говорили, всегда они не договорят, спрячут хоть одно – что нам с тобой не нужна война. Нам не нужно красть друг у друга, врать друг другу и воровать. Мы не обязаны ненавидеть и насиловать, презирать, чувствовать отторжение. Мы просто есть, мы – осколки Большого Взрыва, и так уж получилось, что у нас есть возможность осознавать себя такими, какие мы есть, воспринимать окружающий мир через сложившуюся, окостеневшую призму.

Смотря так, как смотрят все, чего уж удивляться, что и видишь то же самое? Но ведь ты не игрушка, не марионетка. Ты можешь играть одну роль, можешь играть другую. Можешь строить интриги или пытаться найти себя. Но билет в театр, который тебе подарили – ты можешь его вернуть.

Впрочем, кто я такой, чтобы рассказывать тебе о том, что ты и так знаешь… Ты – невероятное чудо. Ты, твое тело, твой мозг, глаза и ловкие пальчики – в твоем распоряжении тысячи инструментов, чтобы формировать нужный и удобный тебе туннель реальности, внутри которого ты будешь как дельфин в море. Это ли не восторг?

И вокруг тебя отнюдь не сплошь лживые скоты. Хороших людей гораздо больше, чем кажется, но тебе об этом не скажут с телеэкранов. Да и кому это нужно? Разрозненной массой задавленных, испуганных людей управлять в разы проще.

Время показало нам, что могут сделать синергия любви и стремления к познаниям и экспериментам. И время же показало нам, как армия, политики и спецслужбы собираются использовать тебя, меня – нас, – в своих корыстных интересах. Хотят сделать из нас обслуживающий персонал своего наворованного богатства, хотят удовлетворять сугубо свои интересы. А нам тем временем уже собрали посылку – сахар, трансжиры, бутылка водки и свежая газета. Боже, храни Королеву. А несогласных – мочить в сортирах.

–

Любое тело – инструмент.

Нар–ко–ти–ки…

Черт возьми, в этом слове привлекательно все. Начни от самого простого – звучания, вибраций, вальсирования язычка по влажному нёбу: сочная морковь, нежная кроткость, скромность, непокорность.

Это слово будит все самое прекрасное в человеке еще до того, как эхом раздается в голове его будоражащий смысл. Еще до того, как ты чуешь прекрасный аромат мака, ты уже поражен его великолепием: словно окропленные кровью лепестки, нежно колышущиеся на ветру, они поют тебе песнь, которую ты вот–вот услышишь.

И вот ты слышишь. Запрет. Расстрел. Повешение. Тюрьма. Ложь. Пропаганда. Пытки. Страх. Сумасшествие. Ломка. Грязь. Передоз. Насмешки. Плевки. Укор.

Ложь, вранье, вранье, опять вранье. Вранье политиков, заказанное политиками вранье с телеэкранов, новостных газет и неоновых биллбордов. Актеры и музыканты поддерживают политиков. Политики поддерживают олигархию.

Олигархи делают реально жирный кэш на наркотраффике и отламывают всем по небольшому кусочку: достается и духовенству, и журнашлюшкам, и чинушам. С четырехсот килограмм отборного кокса на самолете правительства навар получат все.

А джанки, что ж, джанки получат нафаршированный разной пакостью вроде мела или соды стафф, к тому же втридорога. Всучат его те же мусора, что потом закроют лет на 10–15. Если ты фартовый малый – выйдешь по условно–досрочному, но твоя жизнь уже будет некисло подгажена. Так в чем фокус?

Даже не надо растопыривать пальцы, чтоб понять – фокус в бабках. На наркотиках выгодно делать бабки. Ненужных людей легко закрыть, подкинув им стафф, который ты же им и продал, а потом еще наварился на их взятках. Сырье, которое ты покупаешь, ты не продаешь сырым, ни в коем случае! Ты его мешаешь с чем угодно, а цену взвинчиваешь.

Тем временем пропаганда науськивает население, внедряет страх перед наркоманами и наркоманией. Подросток покурил травы – и убил свою бабушку! Обожрался кислоты – и спрыгнул с балкона! Вранье поднимает ставки, умножает страх. Никто не слушает врачей, все нужные выводы делают нужные люди. Да и кому нужно образование, чтобы разбираться в химии и биологии?!

Не верь этим сукам. Когда какая–то гнида пододвигается к тебе поближе и говорит, что ты должен что–то сделать – схаркни этой гниде в лицо. Помни, что эта гнида сажает людей, пытает их и убивает ни за что. Получает на этом деньги, подминает под себя общество, делает бабки на лжи и страданиях.

Или обходи, обходи эту скалу. Но ровно до того момента, пока у тебя не наберется достаточно пороха, чтобы ее взорвать.

–