Дрейд был его противоположностью, обладая практически той же силой, что и демоны, он имел ещё и завидный интеллект. Был всегда там, где и должен быть, отдавая предпочтение рассудительности действий, нежели героическому безумию.

– Послушай, Генерал, – Дрейда слегка передёрнуло,

он всё ещё не мог привыкнуть к новому званию, постоянно вспоминая случай в Тирроле.

– Ты чувствуешь…, что-то странное

– Что – Дрейд любил конкретику.

–  Ну, например Грунды.

– Они всегда держаться от нас вдалеке…ни когда не

жгут костров. …И ещё… – глаза Генерала, как-то странно забегали.

– Они ни когда не едят! – Тирраэль подался вперёд.

– Как не едят – Князь перешёл практически на

шепот, так поразила его эта новость.

– Так…только вот…да, да, – Дрейд напряг свою

память.

– Они только пьют! У них там целый склад бочек…с

водой, что ли…

– Да…! – Князь явно был поражен этим открытием,

ведь Маг тоже никогда не ел при нём, всё время отказываясь, ссылаясь на различные причины.

Тирраэль замолчал, переваривая полученную информацию, но связать воедино все имеющиеся у него факты в логическую цепь пока не выходило. Он глянул на Генерала, тот молча попивал вино, тоже раздумывая над своими наблюдениями.

– Что скажешь – Дрейд тронул обёрнутую потёртой

кожей рукоять секиры.

– Не доверяю я им, они какие-то чужие, играют в

свои игры, -Князь кивнул, Генерал как будто читал его мысли.

– Усилим ночную охрану, следить я думаю, не стоит,

Андорг наверняка поставил защитные заклятья, да и Грунды слишком опытные воины, чтобы не заметить слежку – Князь снова кивнул, он не хотел привлекать внимание Мага пустой суетой, показывая ему свою слабость.

Над лагерем прозвучал горн, возвестивший отбой. Князь поднялся, широко распахнув полог, вышел из шатра, Дрейд, поправив секиру, направился следом. На улице стояла непроглядная темень, вдали злобно ухал филин, походные костры догорали, испуская в морозный воздух снопы искр.

Генерал, козырнув, ушел. Тирраэль глянул в сторону, где расположились Грунды. Действительно лагерь в той стороне был погружен во тьму, лишь одинокий огонёк слабо мерцал где-то в отдалении.

Шатёр Мага! Князь обернулся, адъютант, совсем окоченев, мялся невдалеке с ноги на ногу, отойти погреться к ближайшему костру он не решался, памятуя о своём недавнем проступке. Тирраэль кивком велел ему убираться. Нарушая ночную тишь, по лагерю пронеслись голоса караульных, занимающих свои посты. Вскоре к командирскому шатру подошел отряд Гвардейцев, поприветствовав своего повелителя, они рассредоточились в округе. Князь посмотрел на застывшие во тьме силуэты воинов и, окинув ещё раз лагерь, скрылся в шатре.

16.

Изабель не спалось которую ночь. Стоило ей хоть на миг прикрыть веки, как в её мозг мёртвой хваткой вцеплялись чьи-то злобные руки, будоража в сознании самые сокровенные страхи.

Ей вдруг начиналось казаться, что она снова ребёнок. Что живы её любимые родители, и её ненавистная старшая сестра опять издевается над ней. Король больше любил своего первенца и во всём потакал капризной Виктории. Мать же, напротив, расточала свою любовь младшенькой. Виктория жутко ревновала к сестре, и в отсутствии матери старалась всячески насолить Изабель.

Виктория была старше своей сестры на шесть лет. Однажды, дождавшись, когда родители уехали, по делам из столицы, она хитростью заманила Изабель в тёмный подвал и закрыла её в одной из камер для заключённых.

В камере было темно и сыро, влажный воздух насквозь пропитался запахом плесени, кто-то невидимый во тьме, шурша лапами, сновал под ногами. Изабель, осторожно нагнувшись, пошарила своей маленькой ручкой под ногами, и вдруг ужас ледяным клинком пронзил её маленькое сердце, по полу сновали огромные крысы. Пока они её не трогали. Девочка, плача, бросилась к двери, прося сестру выпустить её из камеры, она умоляла Викторию, обливаясь слезами, но та, стоя за дверью, лишь злорадно ухмылялась. Наконец одна из крыс учуяла добычу и больно куснула Изабель за ногу, девочка завопила, Виктория, испугавшись, кинулась открывать замок, но древний механизм заклинило. Звать помощи она побоялась, опасаясь, что история откроется родителям. И к тому времени, как Виктория, с трудом справившись с неподатливым механизмом замка, открыла дверь, ещё пару крыс вонзили свои острые зубы в беззащитную девочку.

Виктория отвела заплаканную сестру в комнаты, пригрозив ей, в случае, если она пожалуется матери, отвести её в древние катакомбы и, привязав к стене, оставить на съедение крысам и паукам.

Родители ни чего не узнали, Изабель промолчала больше из гордости, чем из-за страха перед сестрой. Раны от крысиных зубов воспалились, да так, что пришлось вызывать придворного лекаря. Тот, покачивая седой головой, стал бережно привязывать к детской ножке лечебные травы, втёр в раны дурно пахнущую мазь, и ещё раз покачав головой, сообщил, что ещё чуть-чуть и ногу пришлось бы ампутировать. В раны попала инфекция…

Изабель, вздрогнув, открыла глаза, не сразу осознав, что это всего лишь дурной сон. Выросши, Виктория превратилась в сущего демона, во дворце не было покоя от неё. Её служанки за малейший проступок подвергались жестоким наказаниям, однажды, престарелой кухарке даже отрубили руку. Виктории взбрело в голову, что та ворует с кухни продукты, так как в её супе оказалось якобы мало мяса. Но Бог в конечном итоге наказал злую женщину. Однажды Виктория решила ”подшутить” над стоящими во дворе слугами и вылить на них со стены ковш кипящего масла. Когда всё было готово, она пролезла с ковшом между зубьев стены, но, поскользнувшись, выплеснула себе на руку кипящее масло. Дико заорав, она оступилась, и практически с семидесяти футовой высоты рухнула на булыжники мостовой. Кроме родителей над покойной практически не кто ни горевал, все ненавидели жестокую Викторию. Король, не выдержав потрясения, вскоре слёг и спустя несколько месяцев умер. Мать, унаследовав корону, стала править Тирролем.

Когда Изабель стукнуло двадцать два, мать также, от тяжёлой болезни покинула это Мир. Так юная принцесса превратилась в Королеву.

Изабель откинула мокрые от пота простыни и опустила ноги на мягкий ковёр. Быстро оделась и, приоткрыв дверь, быстро приложила палец к губам. Стража, стоящая у дверей её покоев, хотела было прокричать приветствие своей королеве, но, увидев жест, остановилась на полуслове. Королева бесшумно ступая по мраморному полу прошествовала мимо них, сделав жест, повелевающий им оставаться на своих местах. Она направилась в соседнее крыло замка, где находились покои Главного Придворного Мага. По дороге она еще несколько раз шикала на попадающуюся на пути стражу. Наконец, свернув в очередной изгиб коридора, Изабель остановилась перед массивными двустворчатыми дверьми. Оглядевшись по сторонам, девушка дёрнула за свисающий с потолка шнурок. Внутри раздался тихий звук колокольчика, и, спустя минуту двери распахнулись. Иаровим Иасеовар в черном халате уставился на свою юную повелительницу, неожиданно почтившую его визитом в столь поздний час.

– Королева! – Маг нагнулся в поклоне.

– Прошу меня простить, что так долго не открывал,

но я ни как не мог предположить, что за дверью находитесь вы! – Изабель улыбнулась, словно прощая Мага, и прошествовала мимо него к массивному столу, где стояло обтянутое кожей кресло.

– Это вы должны меня простить! – Изабель удобно

расположилась в кресле, поджав под себя ноги. С тех пор, как умерли её родители, Маг стал для неё старшим братом, хотя и был лет на сорок старше её.

Иаровим засуетился около резного шкафчика с винами, зазвенели хрустальным перезвоном бокалы.

– О, прошу вас, оставьте, – Изабель глянула на Мага