–Напрасно, Федечка. Тише едешь – больше командировочных!

–Да, – добавила, кивая, Ольга,– живи, как все.

–А я не хочу так, как все!– упрямился Федечка.

–Почему ты такой упрямый?

–Я не упрямый. Просто я не хочу быть похожим на других,– признался Федечка.

Егор Вадимович покачал головой:

–Напрасно ты упрямишься… Ох, вспоминаю сейчас себя в детстве. Тоже был упрямым, тоже многое сначала не понимал.

–Федечка, лучше послушай своего отца,– советовала Ольга.– Он плохого тебе не скажет. Мы ведь тебе только добра желаем.

–Вот именно,– подтвердил Егор Вадимович.– Федя, ничего лишнего с этого дня во дворе не болтай. Особенно, рядом с

этим Борькой.

–С этим поганым Борькой я даже здороваться не буду,– пообещал Федечка.

–Нет, здоровайся с ним, только здоровайся. Никто не просит тебя с ним говорить. И самое главное: ничего не говори об Америке, ничего не говори о моей маленькой зарплате, о колбасе.

Федечка промолчал.

Однако Егор Вадимович не унимался, добиваясь ответа от сына:

–Чего молчишь? Понял ты или нет?

–Понял.

–И что ты понял?

–Что ничего во дворе говорить нельзя.

–Во дворе? Ничего лишнего нигде говорить нельзя!– пояснил Егор Вадимович.– Понял?

–А почему?

–Гм, такая у нас жизнь, сынок…– протяжно вздохнул Егор Вадимович.

Федечка ничего не ответил отцу.

А Ольга упрекнула сына:

–Вот теперь мы колбасу не съедим из-за тебя. Всю колбасу отдала соседке.

Егор Вадимович раздраженно махнул рукой и включил телевизор.

Многого тогда в юности не понимал Федечка. Многое он понял лишь со временем, однако об этом чуть позже…

Глава 2

Почему? Почему?

На следующий день Федечка пришел из школы грустным. Ольга сразу обратила внимание на сына, спросив:

–Федечка, что-то случилось в школе?

–Нет, ничего,– тихо ответил Федечка.

-Ничего? А почему ты такой грустный?

Федечка помолчал минуту, потом рассказал, что на уроке Аллы Максимовны он задал слишком много вопросов, поэтому эта противная училка в красных штанах, как выразился Федечка, вызывает папу в школу.

Ольга забеспокоилась:

–Так, честно отвечай, какие вопросы ты задавал учительнице!

Федечка пожал плечами:

–Да ничего особенного не говорил.

–А поточнее?

–Поточнее?

–О чем рассказывала Алла Максимовна?– не унималась Ольга.

–О Ленине, ленинцах.

–И тебе что-то было непонятно?

–Ну, да…– Федечка помолчал минуту, потом отошел на шаг от мамы на всякий случай, чтобы избежать возможного подзатыльника, и продолжал:– Я поинтересовался, есть ли неверные ленинцы?

Услышав вопрос сына, у Ольги все похолодело внутри, она застыла. Она неожиданно представила себя и Федечку, сидящими в тюремной камере, голодными и озябшими. Почему потом сразу Ольга представила себя, мужа и сына, сидящими в психиатрической больнице, а рядом с ней плясали буйные психи, громко хохоча и показывая жуткие рожи.

Федечка даже испугался за маму, подумав, что у нее что-то заболело. Он тянул ее за руки, слегка толкал, чтобы она ответила, чтобы она ожила, но минуты три или даже чуть больше она не двигалась.

–Мам, мам, ты чего молчишь? Мам!– звал Федечка маму.

Наконец, она протяжно вздохнула, схватила сына за волосы и злобно ответила ему:

-Ты чего опять болтаешь? Разве ты забыл, что тебе говорил папа? Ты забыл, когда приходила к нам эта болтушка Мария?

–Нет, не забыл. Она всю колбасу сожрала!– вспомнил Федечка.

–А! Значит, ты только помнишь, что она ела? А помнишь ли ты, что она говорила про тебя?– С этими словами Ольга надавала сыну подзатыльников и слегка потаскала его за волосы.

Федечка громко заплакал и отбежал от мамы.

–Теперь из-за твоей ненужной болтовни папу вызывают в школу!– злилась Ольга.

–Почему?– робко спросил Федечка.

–А потому, что не надо болтать лишнее! Ну, кто тебя там за язык тянул?

–Я виноват, что ли?– стал оправдываться Федечка.– Она говорила о верных ленинцах.

–Вот и слушал бы, сидел тихо, а то полез с вопросами!

–Я не виноват,– плакал Федечка.– Она сама спросила нас, кто чего не понял. Почему я не мог спросить?

–Ясно… Значит, ты в школе самый тупой, да?

–Нет, я не самый тупой… Самый тупой у нас…

–Прекрати молоть чепуху!– вскрикнула Ольга, не дав рассказать сыну, кто у него в классе самый тупой.– Мне не интересно количество тупых в твоей школе. Я не понимаю,

почему ты болтал лишнее?

–Но если есть верные ленинцы, значит, где-то должны быть и неверные? Почему тогда не могут быть неверные ленинцы, если есть верные? Мам, разве я не прав?

Вопрос сына поставил Ольгу в тупик – она, в самом деле не знала, что ответить, а главное понимала, что в логике Федечке не откажешь.

–Ладно,– смягчилась Ольга, – я просто боюсь за тебя. Надоел ты своими вопросами «почему да почему», будто тебе снова три года.

Федечка вытирал слезы и бормотал:

–Я только спросил… Почему…

–Опять почему? Ты мне все рассказал? Или еще что-то говорил в школе?

Федечка подозрительно примолк, что совсем не понравилось Ольге.

–Ясно! Что-то еще говорил, да?– допытывалась Ольга, нервно ходя по квартире из угла в угол.

Федечка ответил после некоторого молчания:

–Я ничего особенного не говорил.

–Ах, ничего особенного? Ну, говори это ничего особенное, я сама решу, что особенное, а что не очень!– потребовала Ольга, подойдя к сыну.

–Ну, училка…

–Не училка, а учительница,– поправила Федечку Ольга.

–Учительница спросила нас, кем хотим стать после окончания школы.

–Та- ак… И ты опять что-то ляпнул?– догадалась Ольга.

–Ничего не ляпнул… Я ответил, что хочу быть директором.

–Каким таким директором?– со страхом спросила Ольга, ожидая новой неприятности.

–А чего такого плохого быть директором?– не понял Федечка.– Почему нельзя быть директором? Почему?

–Можно быть директором, но сначала надо окончить школу. И желательно не на тройки,– сурово произнесла Ольга.

–А я учусь хорошо,– быстро ответил Федечка.– У меня три пятерки.

–Да? А тройки по математике?

Федечка промолчал, шумно вздыхая.

–Ну, что было дальше, Федечка?

–Ничего особенного…

–А поточнее?

–Ну, я сказал, что хочу быть директором. Его на машине возят, шофер есть у него…

-Так, так…Это всё твое «ничего особенного» или не все?– беспокойно спросила Ольга, еле сдерживаясь, чтобы не заорать на сына.

–Ну, еще кое-что… Ничего особенного…– промямлил Федечка.

–Говори свое ничего особенное!

–Учил… Учительница поняла, что я хочу быть директором, чтобы только на машине ездить. А я сказал, что не только из-за этого.

–Ну, дальше что болтал?– повысила голос Ольга.

–Я сказал, что еще все директора хорошо кушают.

–Черт ты болтливый!– не сдержалась Ольга.– В твоей школе подумают, что тебя родители голодом морят!

–Нет, так не подумают. Я сразу сказал, что меня кормят

–Да, тебя кормят, о тебе заботятся,– нахмурилась Ольга.– А ты каждый день нас расстраиваешь. Еще что ты говорил?

Федечка молчал, смотря в сторону.

Ольга поняла, что ее не в меру разговорчивый сыночек еще что-то ляпнул, поэтому потребовала:

–Ну, чего молчишь? Признавайся!

–Еще я сказал, что у директора зарплата большая.

Ольга махнула рукой, не став больше говорить с сыном.

Когда вечером пришел домой Егор Вадимович, Ольга сразу рассказала почти плача ему про болтовню сына в школе.

На следующий день Егор Вадимович пошел утром в школу, встретился с учительницей Аллой Максимовной.

Алла Максимовна, дама лет сорока пяти, сильно накрашенная, в красных брюках и синей кофточке, встретила Егора Вадимовича очень сурово, даже не предложила ему присесть.