Я промолчал, не желая более общаться с надоевшим мне незнакомцем, но он упрямо советовал мне:

–Будьте, как все! И побольше позитива.

Я не выдержал:

–Позитива? А если я его не вижу?

–Не видите?.. Неужели вы не смотрите телевизор?– нашелся важный господин, спрашивая меня с искренним удивлением: вот, мол, оказывается, находятся такие простаки, которые не удосуживаются смотреть позитивные новости Первого федерального телеканала, на котором всегда всё хорошо.

-Телевизор я смотрю крайне избирательно,– сухо ответил я.

–Ах, избирательно?..

–Вот именно! Только посмотрев теленовости, понимаешь, что живешь якобы хорошо,– холодно заметил я.

Важный господин снова погрозил мне пальцем.

–Все победы у нас в телевизоре.

Услышав мою последнюю реплику, важный господин покачал головой, минуту помолчал, потом повторил:

–Будьте, как все. Живите, как все. И пишите, как все.

–Я пишу, что хочу!– мгновенно отреагировал я.– И не подражаю другим.

–Ну… ну, тогда придумайте сами что-то, чтобы развлечь читателя.

Я пожал плечами, ничего не ответив…

Разговор с незнакомцем как-то странно прервался, чему я был очень рад. И минут через три я проснулся.… Больше важный господин мне не снился. Но месяца через два

я вспомнил этот неприятный разговор и задумался. Скажите, господа, а почему многие поступают подчас, как все? Почему многие свыкаются с обстоятельствами и живут, как все? Почему становятся конформистами? Эти вопросы заинтересовали меня. Я захотел как-то по-новому взглянуть на мир маленького человека. И я попытался в меру своих скромных сил разобраться с этим в своем новом романе. Итак, приятного чтения, господа!

Глава 1

Тише едешь – больше командировочных.

Есть большой мир с его политикой, потешными выборами депутатов и президентов, Олимпийскими играми, горячими и холодными войнами, страшными новостями, фильмами ужасов, пошлыми юмористическими программами, биржами и курсами валют.

Есть также и маленький обывательский мир, в котором мнение соседки Леночки поважнее и поинтересней, чем очередная встреча Ангелы Меркель с Обамой, а

новый пошлый анекдот Самуила Викторовича посмешней, чем беседы важных толстых депутатов перед выборами.

Люди маленького мира втайне завидуют большому миру, желая попасть в число его обитателей и разбогатеть, но их мечты, как правило, не сбываются, разбиваясь о подводные рифы презрения, лицемерия, высокомерия, подлости и непонимания людей большого мира.

К людям маленького мира относился Ягненков Егор Вадимович, который работал простым инженером на машиностроительном заводе в провинциальном городке со смешным названием Заманиловка. Местные остряки шутили, что в их Заманиловку никого не заманишь; городок ничем особым не отличался от других: приметных жилых зданий не встречалось, кроме трехэтажного кирпичного особняка мэра Заманиловки со смешной фамилией Курица.

Справедливости ради надо отметить казино, недавно построенное по приказу Курицы на окраине городка и секс-шоп в центре. Граждане, особенно вечерами, гуляли то возле секс – шопа, то возле казино, будто долго мучительно размышляли, на чем остановить свой выбор. А вечно недовольные нововведениями немногочисленные местные коммунисты высказали недавно мэру недовольство по поводу целесообразности вышеуказанных построек, на что мэр сурово заявил: граждане имеют полное демократическое право сидеть молча, дыша выхлопными газами вместе с запахом навоза, а что-то указывать ему никак не могут, на чем сей вопрос был навсегда закрыт для всенародного обсуждения.

Одной из милых радующих глаз особенностей Заманиловки являлась большая яма прямо в центре у здания местной мэрии. Как ни пыталась мэрия бороться с

треклятой ямой, ничего не получилось, словно кто-то невидимый из другого измерения смеялся над городком и не давал яме исчезнуть. К великой радости мэра иногда яму удавалось засыпать песком, чтобы как-то выровнять территорию близ мэрии. Однако визга народонаселения от такой новации что-то слышно не было, наоборот, после очередного дождя песок размывался, превращаясь в неимоверную грязь, а граждане Заманиловки постоянно бранились, проходя мимо мэрии, поминая чью-то маму, явно не свою собственную. А яма со временем вновь с исчезновением песка оставалась на своем месте, как и была ранее.

Ягненков Егор Вадимович родился и вырос в Заманиловке. То был человек лет сорока, низкого роста, флегматичный, чуть сгорбленный, с потухшим взглядом. Звезд с неба он не хватал, жил тихо и скромно на свою маленькую зарплату, которую про себя он называл «зряплатой». Про таких говорят: « Он даже мухи не обидит. Зачем ему муха?» или несколько по-другому: не был, не состоял, не выдвигался и не избирался, нигде не участвовал и нигде не желал участвовать.

Говорил Ягненков фальцетом, поэтому еще в школе над ним потешались, называя метко Ягненком. Любимым выражением его было «Тише едешь – больше командировочных». Ягненков Егор Вадимович любил командировки, в которые его часто посылали по работе – ведь они казались ему единственным возможным бесплатным средством увидеть какой-то новый город. На работе Ягненков ни с кем не спорил, особенно, с начальством, всегда соглашаясь во всем, поэтому некоторые остряки называли его за спиной «Одобрям – с».

Жил Одобрям-с, то есть Ягненков, в двухкомнатной квартире с женой Ольгой, приятной худой блондинкой, и восьмилетним сыном Федей.

Белобрысый шустрый мальчик Федя доставлял его отцу массу хлопот. Егор Вадимович, часто придя вечером с работы, наставлял своего сына:

–Слушай, Федечка, жизнь очень сложна! Старайся не высовываться. Старайся больше помалкивать.

Однако советы отца проходили мимо ушей Федечки. Федечка для вида кивал Егору Вадимовичу, но поступал совсем не так, как того хотел Егор Вадимович.

Федечка рос подвижным, разговорчивым мальчиком.

Мама Федечки Ольга часто ругалась с мужем, защищая своего сына:

–Ну, чего ты опять к нему пристал, Егор? Ну, чего хочешь от него добиться?

–Неужели ты не понимаешь, чего я хочу? Неужели это так трудно понять?– недоумевал Егор Вадимович.

–А ты скажи!– потребовала Ольга.

Тогда Егор Вадимович скорбно поведал Ольге, говоря вполголоса, что Федечка сегодня утром громко говорил с детьми во дворе о том, что зарплата его папы маленькая и не на что купить автомобиль.

Другой бы мальчик в этот миг промолчал, но тогда автор повествовал о совсем другом мальчике с иным именем. Наш Федечка не то, что не промолчал, – он выкрикнул,

прекращая смотреть телевизор:

–Да! Я хочу автомобиль! – И вдобавок топнул ногой.

Егор Вадимович развел руками, выразительно смотря на жену.

Однако Ольга не поддержала мужа и тоже заявила:

–И я хочу машину!

–Да, но ты не понимаешь…

–Чего я не понимаю? Что с того, что мальчик хочет иметь машину?

–А вот то, что наш мальчик громко жаловался на плохую свою жизнь!– объяснил Егор Вадимович.– Ты знаешь соседку Марию Ивановну на первом этаже? Она…

-Кто ж ее не знает? Старая сплетница!– перебила Ольга мужа.

–Сплетница или не сплетница, но она этот разговор совсем иначе мне рассказала! – сообщил Егор Вадимович, хмурясь.

–Как же?

Егор Вадимович покачал головой и ответил печально:

–Она сказала очень громко, чтобы все соседи тоже услышали ее, что наш мальчик воспитывается в антисоветской семье.

Автор должен пояснить, что дело происходило еще в советских восьмидесятых годах прошлого века, когда все ходили строем, царствовал отвратный и надоевший всем дефицит, туалетная бумага называлась такими пафосными и громкими названиями, как «Труд» и «Правда», а саму правду пытались найти между строк и ее с трудом там находили. И вот в то самое мерзопакостное времечко всеобщего одобрям-са сынок Егор Вадимовича изволит жаловаться, что-де зарплаты у его папочки не хватает на приобретение автомобиля. И это в то самое время, когда обывателя одурманивали мифотворческим бредом про хорошую и сытную совковую жизнь, когда молодые комсомольцы с влажными от счастья глазами пели про яростный стройотряд, а их старшие дяди заседали в богатых партийных апартаментах, после чего садились в черные «Чайки», прозванными в народе «членовозами», и ехали в закрытые спецмагазины за покупками.