– Ещё раз повторю, Паш, не кипиши, для начала нужно попробовать сыскать отца, если только старый болван не успеет выкинуть свой очередной фокус.

– Чудненько… -Залпом допив воду, Павел Несторович поднялся и проводив взглядом зигзагообразную вспышку молнии за окном, тихо пробурчал себе под нос.

– Ага… всего лишь сыскать… Ничего сложного....

                     «Останкино»

    Интересно, кто-нибудь из ныне работающей в телецентре молодёжи когда- либо задавался вопросом, откуда у мрачноватого здания появилось столь необычное название – Останкино.

  Вроде и не коробило оно слух, звучало успокаивающе, мягко, вполне себе по-домашнему, но в то же самое время присутствовало в названии и что-то противоестественное, безликое, неодушевлённое. Произнёсёшь его с неверной интонацией и словно холодок по коже пробежит. Брр…

    Кстати, вы ведь обратили внимание  на то, что я сознательно выделил в своей первой фразе слово «Молодёжь»? Почему молодёжь, да всё потому, что, умудрённое сединой, взращённое на классической литературе и черно-белых фильмах советское поколение абсолютно точно знало, откуда появилось у здания столь одиозное название, ибо было начитано и живо интересовалось историей в отличие от нынешнего поколения гаджетов и интернета. Современную молодёжь  исторические  факты совершенно не интересовали, да и чего ими интересоваться – Останкино и Останкино – назвал кто-то, когда-то, а почему, да зачем, кому это интересно.

    Нервно крутя руль, Аля внимательно озиралась по сторонам, выискивая  несколько свободных метров асфальта для того что бы припарковаться.

     ....Останкино.... брр....  Случайно произнёс  про себя слово с неправильной интонацией, Аля ощутила как что-то холодное и мёртвое прикоснулось к её коже, прокатилось вдоль позвоночника неприятными мурашками, заставило мерзляво поёжиться несмотря на жару. Бросив испуганный взгляд в сторону Останкино, Алие представилось на миг, что огромная, бесформенная туша телецентра словно греческий Сфинкс покоится на истлевших останках… животных, человеческих, обломки костей, скалящиеся ужасными оскалами черепа.

    Вдавив педаль газа в пол, Захарова, словно метеор обогнав замешкавшихся конкурентов,  вклинилась мордой в только что освободившееся парковочное место. Бинго! В несколько приёмов, Аля выровняла автомобиль вдоль бордюра и выключив зажигание, выскользнула в объятия задыхающейся от полуденного зноя и духоты улицы.

    Фух… Ну и жарища сегодня. Грустно обведя взглядом возвышающуюся над ней махину телецентра, Аля тяжело вздохнула, снова представив останки.

     В этот момент, словно решив изгнать подальше обуревавшие Алю мрачные мысли, солнышко улыбнулось ей, и выплеснуло на мрачные стены телецентра двойную порцию ярчайшего белого света. Останкино мгновенно преобразилось: жизнерадостно засверкало намытыми до зеркального блеска окнами, по которым в стремительной круговерти понеслись стайки вездесущих солнечных зайчиков.

    Столь живописное преображение Останкино мгновенно вытеснило из Алиной головы все набежавшие туда мрачные мысли. С чего она вообще решила, что название телецентра связано с какими-то там  останками. Помнится, как совсем недавно кто-то в редакции вскользь упоминал о том, что слово Останкино трансформировалось из названия деревни, что в стародавние времена располагалась на этом самом месте. Осташково… фисташково....  Аля улыбнулась нелепому каламбуру. А что, про деревню вполне себе правдоподобно. Осташково – если немного изменить сие название, как раз и сложится искомое – Останкино…  Как же, оказывается,  всё просто, и никаких тебе гниющих останков и черепов, и почему её вечно тянет ко всякой чернухе, надо ведь было придумать – останки…

    Подхватив с заднего сидения сумку, Захарова поставила автомобиль на сигнализацию и, перебежав дорогу, двинулась в сторону центрального КПП.

    Подле него практически  всегда роилась шумная людская толпа и было совершенно не важно проходили  в этот день съёмки в какой либо студии или нет,  – скопление людей у центрального входа, было неотъемлемым атрибутом телецентра, его талисманом и показателем того, что жизнь в нем кипит.

  Протиснувшись мимо стоящих за ручку со своими родителями кучки детей, Захарова приложила пропуск к турникету и сухо кивнув мающимся от жары охранникам, быстро продефилировала к лифтам. Задерживаться в телецентре она не хотела, поэтому добраться до редакции не повстречав знакомых было в её интересах. Прошмыгнув в лифт Захарова удостоверилась, что кнопка нужного ей этажа нажата и вперилась отсутствующим взглядом в потолок. Знакомцев в лифте не обнаружилось, но её ждал весьма неожиданный сюрприз сразу же после того когда она вышла на нужном ей этаже.

– Алия Тимуровна! Здравствуйте! – Вздрогнув от неожиданности,  Захарова сфокусировала свой взгляд на стоявшей подле поста охраны девушке.

– Ой, здравствуй Машенька! Извини, несусь – ничего вокруг не замечаю, задумалась о своём, о женском! Ты какими судьбами здесь? Снова на практику?

– Я к Елизавете Алексеевне, вы не знаете, она в редакции уже?

– Даже и не знаю, сама на минутку заглянула. Ты лучше позвони ей, что стоять тут зазря?

– Я звонила, у неё телефон не отвечает, а пропуска у меня нет в редакцию....

– А что ты от неё хотела?

– Мне нужно работу ей показать и что бы она написала рецензию на неё. А то мне дипломную работу не засчитают в универе.

– Так, давай вот что сейчас сделаем, я пока до координации добегу, а ты пока мне эсэмэской свои паспортные данные пришли, пропуск тебе быстренько выпишу. В редакции мне появляться не с руки, сама посмотришь есть ли твоя Елизавета на месте. Ежели нет её, мне работу покажешь, все равно я в монтажку сейчас....

– Ой, спасибо вам Алия Тимуровна!

  Оставив в одиночестве улыбающуюся девушку, что выбрала их редакцию для своей преддипломной практики в ГИТРе, Аля помчалась в сторону монтажки. Очень уж она не любила оставлять что-то недоделанным, особенно то, за что у неё болела душа. На её счастье монтажная была практически свободной, лишь за одним компьютером корпела над своим сюжетом коллега Захаровой – Зина Фёдорова.

– Привет Зин! Как успехи?

– Привет.... да… нудятина опять.

– Что там? – Аля бросила на свободный стул свою сумку и кивнула на монитор, на котором застыло изображение весьма неопрятного мужчины с лицом алкоголика. – Очередная школьная любовь? Сорок лет страданий и долгожданная встреча вот с таким? Небось слыл по молодости первым красавцем в школе?

– Именно! Тут ещё и подруга приедет, когда-то они даже чуть не подрались из-за него.

– И хорошо что не подрались! Вон как его зелёный змий потрепал! С такими фонарями под глазами впору дворы освещать по ночам, хоть какая-то польза с него будет!

– Ох и циничная ты Алька! Ты то что примчала, слышала улетаешь вечером в очередную Тмутаракань?

– Угу… наш разлюбезный Артур Юрьевич считает что я просто обожаю летать за тридевять земель.

– Разве нет?

– На Карибы или Кубу хоть сейчас! Богом тебе клянусь, вот как есть, так и полечу, с одной сумочкой, без купальника – буду голяком щеголять по белому песочку!

– Размечталась....

– Лизу не видела? У неё там студентка подле охраны чахнет....

– Лизку? Так она утром ещё в Минск улетела… сюжет у неё там…

– Вот растрёпа! А у человека диплом горит… ладно.

   Подхватив сумочку, Захарова включила свой компьютер и побежала в координацию. Быстро продиктовав паспортные данные студентки секретарю, Захарова понеслась обратно в монтажку. Компьютер к тому моменту уже загрузился, забегав пальцами по клавиатуре, Аля зашла на почту. Ага.... все так, как она и предполагала – « Захарова, сюжет сделан отвратительно, нет ни акцентов, ни деталей, не отражена главная суть сюжета. Срочно переделать!  Гл. Редактор А.Ю. Шпак ». Захарова фыркнула аки конь, Срочно! То же мне, не отражена главная суть! Сам бы тогда клеил умник, да не сувал меня по всяким командировкам, так что бы времени на монтаж оставалась с гулькин нос. Эх....