Все одноклассники так и прыснули. Странная «минута славы» получилась. Сначала резкий взлет, а потом такой грубый шмяк!

– Почему – двояк? Пятак! Двояк – рифма не подходящая! – обескуражено пробормотал я под хохот класса.

– Рифма без смысла никому не нужна! – отчеканила Ирина Васильевна и добавила гораздо печальнее:

– Двойку заслужил, Шишкин, только двойку. Чтобы самому стихи сочинять, нужно сначала у Пушкина поучиться! Садись.

И я пошёл на своё место. Во всём Саня виноват! Завтра – среда, мой выходной день. Пусть только попробует заявиться с очередной идеей!

Саня Смирнов заявлялся всегда неожиданно. Обычно ему вдруг приспичивало гулять, и он начинал тягуче уламывать меня составить ему компанию. Но, чтобы разбудить в такую рань?! Всерьёз раздразнив домофон, он умудрился вытащить меня из постели.

– Жек, открой! Очень важное дело! – просипел он в трубку, когда я, обёрнутый в одеяло и похожий на рожок мороженого, с закрытыми глазами добрался до входной двери.

– Ну? – промычал я недовольным тоном, когда друг бочком протиснулся в квартиру.

– Вот пришёл уроки учить! – выпалил Санёк как ни в чём ни бывало и стал совать мне в руки обшарпанный полиэтиленовый пакет.

Я не выдержал такого нахальства и взорвался:

– Ты чё, совсем обалдел, да? Хорош друг, припёрся в шесть утра! Мог бы дать ещё поспать, сегодня в школу к одиннадцати. И вообще, какими пытками тебя заставили вдруг об уроках вспомнить?!

– Да всё понимаю, – стал оправдываться Саня. – Но у меня исключительный случай, – он шмыгнул носом и страстно прошептал:

– Слушай, Жек, вчера вечером думал-думал и решил: будь моим репетитором!

От неожиданности я остолбенел. Саня хоть и учился так себе, но человеком был вполне нормальным. И вдруг спятил! Как вести себя с сумасшедшими, я не представлял.

Воспользовавшись паузой, свежебзикнутый зачастил, глотая слова:

– Тебе, Женька, хорошо – дома тихо, спокойно! А у меня все орут с утра до вечера! Дети, сам знаешь, что Ростик, что Варя, что Андрей – то пакостят, то глупостят! Мамка просит, чтобы картошку чистил да младших разнимал, а потом ворчит, что уроки ни фига не учу! Рассказывая, разгорячённый Саня возбуждённо размахивал руками. – Короче, отец пришёл вчера с родительского собрания и сказал, что если я хоть одну «тройку» по математике или по русскому в ближайшее время не принесу – он меня из дома выгонит!

Саня посмотрел на меня продолжительным серьёзным взглядом и закончил:

– Ему в школе прямо так и заявили, что без репетиторов я не вытяну. А где на них деньги-то взять? Мне только что кресло-кровать купили. Теперь месяц бич-пакеты трескать будем. Вот такая вот удручаловка! – друг нахмурился, замолчал и стал сильно походить на встревоженного воробья.

Я знал, что Сашка очень долго, буквально до прошлой пятницы, спал, согнувшись в три погибели, на верхней полке детской двухъярусной кроватки. Сам не понимаю, как он там умещался.

– Я тут бутылку «колы» принёс. Знаю, ты её любишь, – добавил Сашка и вытащил из своего жуткого пакета двухлитровку газировки. – Вот!

Мне вдруг так его жалко стало: взъерошенного, в короткой, сильно «усохшей» на плечах курточке. Вмиг простил даже вчерашнюю смертельную обиду за обзывательства «лохом» и «дебилом».

– Я же сам – балда! Какой из меня репетепетитр?! – от волнения я запнулся и завяз в согласных буквах. – Гены во всём виноваты: у кого-то они гениальные, а у меня – пф! Математичка даже отвечать не вызывает, чтобы время не терять. Так, разве что с доски стереть попросит.

В ответ Саня искренне рассмеялся и уважительно хлопнул меня по плечу:

– По мне, так самое то! Главное, ты – настоящий друг. Отличники вечно воображают или торопятся, как на эстафете, а мне нужно хоть самую малость уразуметь. Я, когда шёл, был уверен, что согласишься!

Мы двинулись в кухню, нажарили большую сковороду яичницы, поели, надулились газировки и, дружно икая, улеглись животами на расправленный диван.

– С чег’о начнём? – спросил я, отдуваясь.

– Дав’ай с мате’ матики! – свесив руки до полу и уставившись в только его интересующую точку, ответил Саня.

– Зад’али примеры про д’роби, – объявил я и с умным видом раскрыл учебник. – Чего тебе тут непонятно?

– Ни’чего! – громко икнул Саня и перевернулся на спину. – Представь, что я – абсолютный ноль или даже минус единица. Начинай с самого прост’ого. Главное, чтобы доход’чиво было!

Я скользнул по нему взглядом, встал, а потом, ловко подпрыгнув и умело оттолкнувшись, в два прыжка оказался на книжном шкафу. Показал свой коронный номер. Саня пронаблюдал ошалелыми глазами.

– Вот, смотри! – прокричал я сверху. – Что вверху, это – числитель! А теперь… с силой оттолкнувшись ногами, спрыгнул со шкафа. – Внизу – стал знаменателем!

– Круто! – восхищённо заорал Саня, моментально перестав икать. – Только что же я, по-твоему, на математике должен по шкафам лазить или, как человек-паук, по веревочке с потолка спускаться?

– Вот чудак-человек! – засмеялся я. – Сам же просил объяснить с самых азов, и чтобы понятно было.

– Ну, ладно, – миролюбиво согласился Саня. – Про числитель со знаменателем понял.

– Тогда будем решать с цифрами! Доставай тетрадь, – скомандовал я, и, не дожидаясь Санькиной готовности, принялся списывать пример из учебника.

Саня вытащил из своего замурзанного пакета мятую тетрадку, шумно сопя, пристроился рядом и, следя пунктирным взглядом опытного списывальщика, стал старательно сдувать решение.

– Э, ты чё! Так нечестно! – заволновался я, загораживая рукой тетрадку.

Но друг и не думал сдавать позиции:

– По СТС сейчас классный фильм показывать будут! – проронил он как бы ненароком, и этими нехитрыми словами благословил наше поведение на ближайшие два часа.

Издав боевой клич доисторических охотников за мамонтами, я схватил пульт и принялся яростно нажимать на кнопки, отыскивая нужный канал. О чём разговор! Кино специально из-за нас на другое время переносить не будут, а уроки можно и в рекламных паузах сделать.

– Как это у тебя пять шестых получилось? – спросил друг, когда на экране в третий раз начали показывать один и тот же яблочный сок.

– Решил… э-э-э… с помощью…

Названия действий с дробями вдруг вылетели из головы, а вместо этого на языке завертелись страшные слова ведьминых проклятий из фильма, так поразившие воображение.

– Решил с помощью перекрёстного опыления! – удалось выдавить из себя. Ткнул пальцем в написанное:

– Здесь пишем три, туда – два. А может, и наоборот.

Я почесал за ухом, поковырял в носу и поприкусывал губу. И в самом деле, как? Разозлился и махнул рукой:

– Да ну тебя! Давай лучше кино смотреть, рекламная пауза закончилась!

Кое-как завершив с математикой, мы, не снижая темпа, перешли к упражнению по русскому. Сунув нос в учебник, Саня пожаловался:

– К нам вчера на замену заболевшей русички какая-то странная учительница приходила: вызвала меня к доске и требует: «Скажи правило!». Ну, я ей и говорю: «правило!» Люблю прикольнуться, ты же знаешь! Все ребята – ржать, а она рассердилась и ни за что ни про что «пару» влепила. Кто виноват, что она шуток не понимает?!

– Не, у нас по русскому всё нормально, – покачал я головой. – Зато на математике соревнование было – на приз «самый глупый»! Так математичка контрошу назвала, с которой почти полкласса не справились. Вот юмористка, так юмористка, каждый день нас смешит и сама хохочет.

Тут я неожиданно вспомнил о своём почётном статусе репетитора и непреклонным учительским тоном потребовал у Сашки тетрадку.

– Посмотрим-посмотрим, какие пробелы в твоих знаниях нужно устранить в первую очередь, – важно произнёс я, входя в роль, и тут же из неё пулей вылетел. – Оба-на! Да у тебя в каждом предложении ошибки, один восклицательный знак верно рисуешь! А запятые после каждого слова зачем? На всякий случай? Ну-у-у! Это же надо додуматься написать: НЕХО ЧУ. Где ты видел такое слово, обалдуй мой прекрасный?