Бэкон известен тем, что разрушил авторитет метода рассуждения, очень похожего на тот, который представлен в этой главе. «Тот, кто не практикуется в сомнении, – он говорит, – но стремится к утверждению и основанию таких принципов, которые считает дарованными, заданными и очевидными, и, согласно установленной на основании этих принципов истине, принимает или отвергает все, в зависимости от того, совпадает оно или противоречит им, пригоден только, чтобы смешивать и путать вещи со словами, разум с безумием и мир с басней и выдумкой, но не для того, чтобы интерпретировать деяния природы» [5]. Однако он стремился приложить эти способы рассуждения к тому, что должно быть строгим исследованием, что находится в области материального; именно здесь он может беспрепятственно порицать эти методы рассуждения; но не стоило пытаться (что невозможно) изгнать их из истории, этики и религии. Материальные факты присутствуют; они отражаются в чувствах, а чувства могут быть удовлетворительно проконтролированы, откорректированы и проверены. Доверять чему-либо, кроме чувства, в вопросе о чувстве иррационально; почему чувства даны нам лишь для того, чтобы вытеснить менее определенных, менее непосредственных информантов? Мы прибегаем к разуму или авторитету для определения фактов, когда чувства подводят нас; но с чувств мы начинаем. Мы устанавливаем происхождение, мы формируем частности, мы абстрагируем, мы теоретизируем на основе фактов; мы не начинаем с предположения и догадки, и тем более, не обращаемся к традиции прошлых веков или распоряжениям чужеземных учителей, чтобы определить, что находится в наших руках и перед нашими глазами.

Но иначе обстоит дело с историей, факты которой отсутствуют; иначе обстоит дело с этикой, в которой явления более тонкие, более близкие и более личные для индивидов, чем другие факты, и не вписываются в какой-либо общий стандарт, согласно которому все люди могут принять решение о них. В таких науках мы не можем опираться на простые факты, как бы мы этого ни хотели, потому что у нас их нет. Мы должны делать все возможное с тем, что нам дано, и искать помощи с любой стороны; и в таких обстоятельствах мнения других людей, традиции веков, предписания авторитетов, предшествующие предзнаменования, аналогии, параллельные случаи и тому подобные вещи, на самом деле, не произвольно взятые, но, подобно свидетельствам от чувств, просеянные и тщательно исследованные, очевидно, приобретают большую ценность.

2.

И далее, если мы исходим из гипотезы, что милостивое Провидение снабдило нас средствами достижения той истины, которая нас касается, в различных предметах, хотя и различными инструментами, тогда возникает простой вопрос, что за инструменты являются подходящими в каждом конкретном случае. Если они являются предуготовленными для нас Божественным Покровителем, мы можем быть уверены, что они приведут нас к истине, каковы бы они ни были. Менее точные методы рассуждения, возможно, делают Его работу так же хорошо, как и более совершенные, если Он благословляет их. Он может благословлять априорные вероятности в этических вопросах, как благословляет опыт и поиск в искусстве медицины.

И если разумно рассматривать медицину или архитектуру, или инженерное дело, в известном смысле, как божественные искусства, как божественно предопределенные средства получения нами божественного благодеяния, то гораздо более божественной может быть названа этика; что же касается религии, то она прямо утверждает, что является методом посвящения себя Ему и познания Его воли. Если же Его милостивая цель состоит в том, чтобы мы изучали это, то средства, которые Он предоставит для изучения, многообещающи они или нет на человеческий взгляд, достаточны, потому что они принадлежат Ему. И какими являются эти средства в это данное время или для данной особы, зависит от Его воли. Он может предписать просто молитву и послушание для одних людей, как инструмент для достижения ими тайн и заповедей Христианства. Он может руководить другими людьми через письменное слово, необходимое, как минимум, для некоторых стадий их пути; и если официальный фундамент, на котором Он основал Свои откровения, имеет, как это и есть, исторический и философский характер, тогда априорной вероятности, впоследствии подтвержденной фактами, будет достаточно, чтобы привести нас безопасно к сущности, или, как минимум, к источнику тех откровений.

3.

Более того, в предметах, которые предполагают нефизическое доказательство, в таких, я имею в виду, как история, античность, политология, этика, метафизика и теология, которые в высшей степени таковы, и особенно в теологии и этике, априорная вероятность может иметь реальный вес и убедительность, которых она не имеет в экспериментальной науке; и зрелый государственный деятель или богослов может обладать способностью получать доказательства путем особых привычек своего ума, которые редко в той же степени даются исследователям материального мира, имеющих для целей своего специфического исследования очень высокий уровень. И это последнее замечание, как минимум, подтверждает лорд Бэкон, который признается: «Наш научный метод не очень зависит от тонкости и силы ума, но лежит на уровне почти любой способности к пониманию»; [6] хотя, безусловно, существуют науки, в которых гениальность – это все, и правит всем.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.