16.

7. Наконец, хотя Священное Писание нигде не признает себя боговдохновенным и не утверждает боговдохновенность тех цитат, которые наиболее важны, оно четко предвосхищает развитие Христианства, как его структуры, так и его вероучения. В одной из притч Христа «Царство Небесное» даже определяется как «зерно горчичное, которое, когда сеется в землю, есть меньше всех семян на земле; а когда посеяно, всходит и становится больше всех злаков»68 и, как Святой Марк говорит, «пускает большие ветви, так что под тенью его могут укрываться птицы небесные»69. И далее, в той же главе Евангелия Святого Марка, «Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе»70. Здесь говорится скорее о внутреннем элементе жизни, будь то принцип или доктрина, чем о каком-либо простом внешнем проявлении; и достойно внимания, что подразумевается самопроизвольный, также как и последовательный, характер роста. Это описание процесса соответствует тому, что было изложено выше относительно развития, а именно, что оно не есть результат пожелания и решения или принуждения, или какой-либо техники рассуждения, или какой-либо утонченности интеллекта, но развитие доктрины происходит из-за ее собственной врожденной способности к расширению в пределах ума с течением времени, хотя и с использованием рефлексии, доказательств и характерных мыслей, как это может случиться, зависимых от нравственного возрастания души при влиянии рефлексии. Кроме того, Притча о закваске описывает развитие доктрины с другой стороны, а именно, ее активную, всепоглощающую и всепроникающую энергию.

17.

Итак, по необходимости, на основании истории всех ответвлений и сторон религии и ввиду наличия аналогии и примеров в Священном Писании, мы можем справедливо сделать вывод, что христианское вероучение допускает официальное, законное, и истинное развитие, то есть, развитие, задуманное Божественным Автором.

Общее сходство мира материального и духовного подтверждает этот вывод, как нам напоминает об этом авторитетный автор, чьи цитаты уже были представлены в этой главе. «Весь естественный мир и управление им, – говорит Батлер, – является программой или системой, не фиксированной, а прогрессивной, в которой действие различных сил продолжается во времени до тех пор, пока не закончится то, к чему эти силы стремятся, и чего они смогут достигнуть. Смена сезонов, созревание плодов земли с предысторией цветения – образец этого, также как и человеческая жизнь. Как растительные тела, так и животные, несмотря на возможность сформироваться сразу, все же вырастают до зрелого состояния постепенно. И поэтому разумные агенты, которые одушевляют эти тела, естественно направлены на формирование для каждого тела его собственного образа действия и характера через поэтапное получение знаний и опыта. Наше существование не только последовательно, как это и должно быть неизбежно, но одно состояние нашей жизни и бытия назначено Богом быть подготовкой к другому; а другое состояние – чтобы быть средством достижения следующего: от младенчества к детству, от детства к юности, от юности к зрелости. Люди нетерпеливы и склонны торопить события; но Создатель Природы кажется неторопливым во всех своих действиях, достигая своих естественных целей медленными последовательными шагами. И у Него есть заранее составленный план действий, который требует различных способов и средств, а также длительного времени для прохождения нескольких стадий. Таким образом, в повседневном порядке естественного Провидения Бог действует точно так же, как и в устроении Христианства, делая одну вещь подчиненной другой, близкое – чему-то более отдаленному, и так далее, через прогрессивные стадии, которые простираются назад и вперед за пределами нашего видения. Согласно этому способу действия мы видим, что в природе можно найти много примеров развития, как и в любой части христианского устроения» [5].

Теперь стало очевидно, что изменение Христианства с течением времени было ожидаемым и естественным, и что такое естественное и истинное развитие, было, несомненно, задумано Творцом, Который, разрабатывая творение, предвидел его законные результаты. Как бы то ни было, это и можно назвать настоящим «развитием» Христианства. То, что, вне всякого разумного сомнения, развитие существует, несомненно, является большим шагом вперед в исследовании; это важный факт. Следующий вопрос: «Что есть развитие?» И для богослова, который имеет общие представления о богословии, а также обладает глубоким и тонким знанием истории, приращения, несомненно, были бы, в целом, легко отличимы по своим собственным характеристикам, и он не нуждался бы ни в посторонней помощи, чтобы заметить их, ни во внешнем авторитете, чтобы принять их. Но трудно сказать, кто из богословов имеет точно такую позицию. Принимая во внимание, что христиане по самой своей природе живут под влиянием доктрин, в самой гуще фактов, и находятся в процессе дискуссий, которые являются предметом для критики, и поскольку они также подвержены предубеждениям своего рождения, образования, места жительства, личной привязанности, обязательств и сообществ, едва ли можно настаивать, что явление истинного развития всегда несет с собой свою собственную определенность даже для ученых, или что история, прошлая или настоящая, защищена от возможности ее различных интерпретаций.

2.

Я уже говорил об этой проблеме и с совершенно иной точки зрения, чем та, которую я имею в настоящее время:

«Пророки или богословы – интерпретаторы Откровения; они раскрывают и формулируют его тайны, они разъясняют его свидетельства, они гармонизируют его содержание, они осуществляют его обетования. Их учение – обширная система, которая не может быть сформулирована в нескольких предложениях, не может быть воплощена в один принцип или трактат, но заключается в определенном объеме Истины, наполняющей Церковь, подобно атмосфере, неравномерной из-за ее истинной щедрости и богатства, время от времени отличающейся только мнением от Епископской Традиции, но иногда растворяющейся в легендах и мифах, частично записанной, частично неписаной, частично интерпретирующей, частично дополняющей Священное Писание, частично сохранившейся в интеллектуальных высказываниях, частично скрытой в духе и характере христиан; изливающейся во все стороны в литургиях, в полемических трудах, в малопонятных фрагментах, в проповедях, в популярных предрассудках, в местных обычаях. Это я называю пророческой традицией, существующей, прежде всего, в недрах самой Церкви и записанной в той мере, в какой Провидение определило это в творениях выдающихся людей. «Сохранить сие без предубеждения, ничего не делая по пристрастию»71, – предписал Святой Павел Тимофею, но, по причине своей необъятности и неопределенности, вероучение особенно подвержено искажениям, если Церковь не проявляет бдительности. Это та основа вероучения, которая предлагается всем христианам даже и в настоящее время, хотя в разнообразных формах и объемах истины для различных частей христианского мира, частично являясь комментарием, частично дополнением к статьям Символа Веры» [6].

Если это так, несомненно, необходимо какое-то правило для организации и подтверждения подлинности этих различных формулировок и результатов христианского вероучения. Никто не будет настаивать, что все предметы веры имеют равную значимость. «Есть то, что может быть названо второстепенными предметами, которые мы можем считать истинными, не навязывая их как необходимые», «есть великие истины, есть малые истины, есть предметы, в которые необходимо верить, и предметы, которые являются благочестивыми для веры» [7]. Появляется простой вопрос, как же нам отличить великое от малого и истину от лжи.