Трусов на мальчике не было. Его пенис был искажен тремя узловатыми язвами, покрытыми желтым гноем.

Большой Том поперхнулся и с трудом выпрямился. Его правая рука обхватила рукоятку пистолета. Смоки Джо удивленно поднял на него бровь. — Это ошибка, Большой Том. Разве вы не слышите эту сирену? Когда приедет полиция, они подумают, что вы застрелили собственного сына. Лучше позвольте мне позаботиться об этом — просто скажите мне, и я все улажу так, чтобы вас не беспокоили. Вам ведь все равно, как я об этом позабочусь, правда? Он протянул руку к пистолету.

— Сначала я увижу тебя в аду! — проскрежетал Большой Том.

— Конечно, Большой Том, — согласился Смоки Джо. — Если вы этого хотите.

Большой Том с грохотом выпустил шесть пуль, остававшихся в магазине пистолета. Среди дульных выхлопов прокатились раскаты сатанинского смеха Смоки Джо.

Пробуждение

Многие фантасты 1930-х и 40-х годов были очарованы коллекциями необъяснимых явлений Чарльза Форта. Мой друг Мэнли Уэйд Уэллман рассказал мне, что Ф. Орлин Тремейн, редактор журнала «Эстаунинг» с 1933 года до прихода Джона У. Кэмпбелла в конце 1938 года, купил права на коллекцию Форта, чтобы искать идеи для рассказов. Я не уверен, что это правда, но Тремейн определенно выпустил серию книг. Я не видел ни одного дешевого журнала, пока один из моих школьных учителей не одолжил мне пару выпусков «Странных историй», но в подростковом возрасте я прочитал много научной фантастики того периода в антологиях.

Метод Форта состоял в том, чтобы просматривать научные журналы и отмечать странности, которые он затем пересказывал в четырех томах, начиная с «Книги проклятых». Он высказал несколько предположений о том, чем вызваны факты, которые он сообщал: — «Я думаю, что мы чья-то собственность» или «возможно, кто-то собирает Амброзию», которые знакомы даже людям, которые не имеют ни малейшего представления о том, откуда берутся эти фразы. Лично я убежден, что Форт шутил — то есть верил в то, что эти предметы были такими же правдивыми, как и все остальное, что вы найдете, скажем, в природе, но он понимал, что причины явлений, о которых он сообщал, были непознаваемы по имеющимся данным.

С другой стороны, возможно, он был ненормальным, не имеющим чувства юмора, который верил в дикие заговоры. Видит Бог, многие люди, которые пошли по его стопам, подходят под эту категорию.

Фантастические рассказы привели меня к Чарльзу Форту, но потом я прочитал его ради него самого. Что касается того, во что я сам верю: я верю, что мир — это очень странное место, определенно более странное, чем я могу объяснить.

Я не использовал много материала Форта в своей художественной литературе, потому что нахожу, что попытка объяснить эти явления приводит к очень глупым результатам. Это так же верно для фантастики, как для «Что-то сверху» Дональда Уондри, как и для «научных» объяснений всех НЛО как плазменных эффектов (понятие, которое физики плазмы считают смехотворным). Правда, время от времени я пытался это сделать. «Пробуждение» — тому пример.

Я не уверен, что стал бы утруждать себя включением этого маленького кусочка настроения в «Гибельный огонь», но была одна вещь: это единственная история, которую я продал, пока был во Вьетнаме. Я написал ее от руки и напечатал второй черновик на машинке в ординаторской однажды воскресным утром в Диане. Пока я печатал рассказ, за моей спиной раздался громкий хлопок. Я оглянулся через плечо и увидел, как склад боеприпасов разрушается серией все более громких взрывов. Никогда не бывает скучно…

Я послал свой машинописный текст моей жене Джо, домой в Чапел-Хилл. Она перепечатала его и отправила мистеру Августу Дерлету, владельцу «Аркхэм Хаус», который купил у меня два предыдущих рассказа. Он взял «Пробуждение» за 25 долларов. Это одна из немногих хороших вещей, которые случились со мной в Юго-Восточной Азии.

***

Некоторое время они, молча, сидели в затененной гостиной, попивая чай и лениво глядя на тусклые деревья, видневшиеся за сетчатыми занавесками. Наконец, Маб прочистила горло, издав негромкий кашляющий звук. Мужчина поднял голову. — Да, Маб? — Фрэнк, я думаю, нам пора попробовать. Вы же знаете, что мы никогда не увидим равных Мисси.

Фрэнк поставил чашку с блюдцем на старый ореховый стол. Он провел левой рукой по гриве седых, как сталь, волос — почти все, что осталось от великолепного мужчины, каким он был в молодости. — Я полагаю, что вы правы, — наконец, признался он.— Мои… стремления, я полагаю, уже не те, что были прежде. И еще, Маб, я очень боюсь, что девочка еще не готова. Она все еще не считает себя одной из нас.

— Мисси уже год живет в этом доме, Фрэнк.

— Она провела двенадцать лет в переулке и сиротском приюте, изучая, что ведьмы — это ведьмы, которые живут в темных углах, научилась смеяться, когда кого-то запихивают в печь. Ее первая реакция… Ну что ж, Мисси не такой уж утонченный ребенок.

Маб, как подобает почтенной женщине, в узоре из пастельных роз, уклонилась от неодобрения. — И она вовсе не глупа. Времени, которое Мисси провела здесь, было более чем достаточно, чтобы она поняла, кто она и кто мы. Наш долг как старших — не дать ей растратить себя впустую.

Фрэнк рассеянно покусывал оправу своего кольца.— Ее нельзя заставить… Нет, я не имею в виду физическую силу. Но мы не можем заставить ее поверить в то, во что она не хочет верить, во что она была приучена, не верить. Это не поможет даже доказать ей, что у нее есть Всемогущество. Это будет означать для нее только то, что она сама — зло, и она возненавидит вас за это. В лучшем случае она не присоединится к нам, в худшем — с ее Всемогуществом…

Маб улыбнулась: — Так вот, Фрэнк, вас беспокоит сила этой девушки. Но мне уже давно пора было уйти в отставку. Я никогда не была очень хорошей Служанкой — теперь я знаю, что вы хотите сказать, что я была очень хорошо обучена. Вы научили меня всему, чему только можно было научить; вы были удивительно терпеливы. Но у меня никогда не было такого Всемогущества, этому нельзя научиться.

— Но она даже не умеет читать по-латыни, — сказал Фрэнк, печально качая головой.

— Нет, — твердо ответила Маб, — и, возможно, никогда не научится. Наша Мисси вовсе не ученица. Но у нее есть понимание вещей, которые мы с вами едва ли можем себе представить.

Она протянула руку к столу и резко позвонила в колокольчик.

— Мадам?

Девушка в дверях была одета в униформу горничной с чепцом и передником. Темные волосы и большие глаза подчеркивали ее треугольное лицо.

— Мадам? — повторила она.

— Мисси, мистер Бирни и я…

— О, Маб, — вмешался Фрэнк, поднимая свое тучное тело с мягкого кресла, — возможно, я оставлю вас с Мисси, чтобы вы могли обсудить все сами.

— Фрэнк, вы ведь подождете, правда?

— Да, в коридоре. Фрэнк кивнул обеим женщинам и закрыл за собой дверь в холл.

— Ну что ж, Мисси,— продолжала Маб, — я… но садись, дорогая, это не деловой вопрос.

Она махнула рукой в сторону места, которое освободил Фрэнк. Но девушка села на стул с плоской спинкой подальше от своей хозяйки.

— Ты пробыла со мной уже некоторое время, и ты узнала меня и группу друзей, которых встретила здесь. Мы бы хотели, чтобы ты присоединилась к нам сегодня вечером.

Девушка всплеснула руками. — Мэм, это было бы неправильно, только не я. Я не вашего класса.

— Но ты ведь наш человек, — спокойно настаивала Маб. — Например, зеркало в твоей комнате…

На лице Мисси промелькнула паника, и Маб быстро добавила: — О, не волнуйся, дорогая, именно поэтому мы его туда и поставили. Это старое стекло, и найти его было довольно трудно, но мы знали, что оно предназначено для тебя.

— Я не сделаю ничего плохого, — угрюмо настаивала девушка.

За кухонной дверью послышался легкий визг, царапанье когтей, и в гостиную проскользнула сиамская кошка с темным кончиком хвоста. Она, молча, свернулась под стулом девушки, но не сводила глаз с Маб.

— Мы не хотим, чтобы ты поступила неправильно, — продолжала Маб, тряхнув седыми волосами, — но все говорит о том, что ты должна присоединиться к нам. Даже то, как животные обращаются с тобой — это ведь не только Хайма, правда, дорогая?