— А занимаетесь ли вы Искусством, Джонс? — потребовал Стрэндж, и в его голосе снова зазвучало сомнение. — Я имею в виду Черную Магию. Так ее называют пигмеи, которых знатоки вроде меня давят своими каблуками!

— О, я не могу претендовать на звание знатока, сэр, — ответил Говард. Он не мог честно утверждать, что был кем-то, кроме парня, который иногда смотрел фильмы ужасов. Насколько это было возможно, он знал больше о вампирах, чем о волшебниках.

— Нет? — сказал Стрэндж. — Ну, так и есть, Джонс. Именно так я превратил «Стрэнджеко» из углового киоска для хот-догов в то, чем он является сейчас. И Его Инфернальным Величеством! Вот как я буду править миром, когда у меня будет посох власти. Ничто не остановит меня, Джонс. Ничто!

— Мистер Стрэндж, я ваш человек! — сказал Говард. Он говорил с энтузиазмом, несмотря на беспокойство, что Стрэндж может ответить что-нибудь вроде: — Хорошо, я возьму твои почки, чтобы покормить ими моих домашних хорьков.

— Если вы будете хорошо служить мне, то не пожалеете об этом, — сказал Стрэндж. Невысказанный, но гораздо более громкий вывод прозвучал в голове Говарда: — Но если ты потерпишь неудачу, я ничего не оставлю от тебя, даже, чтобы похоронить!

— Мастер Поппл, вы можете приступить через два часа? — спросил Стрэндж. Когда он разговаривал с Уолли, в его голосе звучало уважение, которого, конечно же, не было, когда он разговаривал с Говардом или Джинн.

— Ну, я полагаю… — начал Уолли. Он сосредоточенно нахмурился, потом пожал плечами и сказал: — Не понимаю, почему бы и нет, если Говард согласен. Полагаю, мы можем начать прямо сейчас, мистер Стрэндж.

— У меня уйдет два часа на собственные приготовления, — сказал Стрэндж, коротко покачав головой. — Я уважаю ваше искусство, мастер Поппл, но не буду полагаться только на него.

Когда он направился к двери, Стрэндж, не поворачивая головы, добавил: — Я прикажу прислать черную овцу. А если этого окажется мало — мы посмотрим!

***

— А теперь, пожалуйста, уберите руки с плеч, Говард, — сказал Уолли, меняя значения на дисплее. Говард повиновался так, как повиновался бы, если бы парикмахер велел ему наклонить голову.

Ожидание, пока маленький человечек внесет необходимые регулировки, дало Говарду достаточно времени, чтобы оглядеть комнату. Большая часть разбросанного оборудования ничего для него не значила, но его глаза постоянно возвращались к черному шкафу, который выглядел как труба размером с холодильник, соединенная с круглым диваном.

— Уолли? — спросил он, все еще протягивая руки. — А что это там, в северо-восточном углу? Это кондиционер?

— О, это компьютер, который делает модуляции, — ответил Уолли. — Можешь опустить руки, если хочешь. Я использовал солнечную рабочую станцию для управления окном, но портал требует значительно большей емкости. Я думал, что мы просто соединим сеть вычислительных серверов с рабочей станцией, но мистер Стрэндж вместо этого предоставил суперкомпьютер фирмы «Крей», чтобы упростить настройку для коррекций.

— Ох, — выдохнул Говард, гадая, сколько стоит суперкомпьютер. — «Карманная мелочь для Волшебника Фастфуда», — предположил он.

— А теперь, пожалуйста, повернитесь против часовой стрелки… — сказал Уолли. — Около пятнадцати градусов.

На Говарде был хлопчатобумажный кафтан, поступивший из апартаментов Джинн. Она принесла его, когда Говард запротестовал, представив голого самца посреди комнаты с камерами слежения. Говард был готов признать, что одежда не пройдет через портал вместе с ним, но ждать, пока Пит и его напарник посмеются над его мужскими достоинствами, было совсем другое дело.

Не то чтобы с его мужскими достоинствами было что-то не так.

Джинн не осталась, но Говард знал, что она следит за тем, что происходит через приоткрытую дверь. Он не был уверен, рад он этому или нет.

Слюдяное окно выходило на поляну, где Говарду предстояло войти в другой мир, если все пойдет как надо. Иногда на короткое время появлялось маленькое животное — однажды Говард увидел нечто очень похожее на розового окуня, плывущего по воздуху, — но Уолли выбрал это место, потому, что оно было изолировано. Было так много всего, что можно было получить от дрожащих листьев, даже если они казались сплошным золотом.

Ковры, уложенные на бетон, как черепица на крышу, не имели нейтральных экзотических узоров, которые обычно можно видеть на восточных коврах. Некоторые из них были стилизованы под верблюдов и птиц, конечно; но на одном были танки, реактивные самолеты и яркие взрывы, в, то время, как дьяволы с павлиньими крыльями прыгали, мучая людей на черном фоне более новых ковров.

Вокруг того места, где стоял Говард, была нарисована известью, как разметка футбольного поля, шестиконечная звезда. Говард ожидал увидеть магическую фигуру, но не сомневался, что Стрэндж знает, что делает.

Сам Говард был уверен лишь в том, что он получает шанс на приключение, когда оно появится. Если это была плохая идея, то он надеялся, что ему не придется долго сожалеть о своем решении.

Это может быть очень плохой идеей.

— Вот, — сказал Уолли. — Я больше ничего не могу сделать, пока мы не начнем набирать заряд. Тогда, возможно, мне придется…

Роберт Стрэндж вошел через пешеходную дверь на внешней стене, появившись из одной из шести дверей автомобиля. Черная овца, которую он вел, выглядела озадаченной, и Говард сам разделял это чувство.

— Вы готовы, мастер Поппл? — спросил он.

— Эй-а-он-э, — сказала овца. Стрэндж злобно дернул поводок. Веревка выглядела как серебряная. Но она была достаточно функциональной, чтобы заставить овцу замолчать, когда Стрэндж поднял руку.

— Да, мистер Стрэндж, — ответил Уолли. — Хотя меня немного беспокоит масса Говарда. Восемьдесят семь килограммов — это слишком много.

— Слишком много?— резко сказал Стрэндж. — Если вам нужно было больше трансформаторов, вы должны были сказать об этом!

— Слишком много для матрицы мироздания, мистер Стрэндж, — сказал Уолли, как всегда кроткий, но совершенно не испуганный гневом человека, который до смерти напугал Говарда Джонса. — Я действительно не хочу подниматься выше тридцати киловатт.

Стрэндж принюхался. — Объект готов? — спросил он. — Вы, Джонс, вы готовы?

— Эй-а-он? — повторила овца, закатив глаза. — «Ее глаза», — предположил Говард, поскольку Стрэндж сказал, что идет за овцой. Рукоятка кинжала магната блеснула в ярком свете лабораторного освещения.

— Да, сэр! — сказал Говард.

Стрейндж поморщился, затем наклонился и привязал поводок к кольцу, вставленному в дренажную трубу. Он повернул голову к Говарду и спросил: — Знаете ли вы, что вам нужно сделать?

— Сэр, я собираюсь войти в другую страну, — ответил Говард. — Я заберу скипетр у короля этой страны и вернусь с ним сюда, к вам.

Как заявление о намерениях оно было кратким и точным. Как план действий он был лишен деталей, но на этой стороне портала было недостаточно информации, чтобы сформировать реальный план. Говард с тревогой осознавал, что его вылазка, даже если он окажется в глотке дракона, даст информацию, так что следующий агент сможет действовать лучше.

— Хорошо, — сказал Стрэндж. — Дайте мне минутку, а потом продолжайте.

Между гобеленами на стенах висели занавески. Пока Стрэндж говорил, он сдвинул их по карнизу на потолке, отделив свой угол комнаты от Говарда и Уолли. Овца снова заблеяла.

— Можете начинать, мастер Поппл, — произнес Стрэндж голосом, приглушенным тканью. Он разразился музыкальным пением. Звуки, вырывавшиеся из его горла, не были словами, по крайней мере, английскими.

— Вы готовы, Говард? — спросил Уолли.

Говард кивнул. У него пересохло в горле, и он не хотел смущать себя тем, что его голос срывается на полуслове вроде: — Да.

Уолли повернул выключатель, превращая потолочные светильники в красные бусинки среди тускнеющих призраков люминесцентных ламп. Лист слюды, ярко освещенный дневным светом другого мира, сиял, как фонарь, рядом с маленьким человеком, когда он набирал команды на клавиатуре.