Он опустился на меня, как человек, обезумевший от похоти. Ничто не помешает ему взять то, что он хочет. Прикосновение. Облизывание. Мой неконтролируемый, задыхающийся стон, когда он сосал мой клитор и хлопал по внутренней стороне бедра, когда я осмелилась отвернуться от его внимания.
В каждой моей воображаемой сказке я думала, что мой принц будет дразнить и радовать. Он доставлял мне нежное удовольствие, пока я не начинала испытывать острую нужду в своем любовнике.
С Коулом все было не так.
Он не лизал и не целовал. Он поглощал, вульгарно и возбуждающе. Он упивался моей щелью, и каждый удар его языка или хлюпанье губ унижали меня в моем собственном влажном желании.
Мне бы не хотелось, чтобы со мной так обращались – как будто я доверила ему свое самое уязвимое и нежное место, чтобы он плюнул, ударил и запятнал.
Но я ничего не могла с собой поделать. Мое тело обвилось вокруг него для защиты и подчинения. Со мной никогда не обращались так грубо. Он требовал моего удовольствия. Не щекотал за это. Не дразнил, чтобы услышать малейший всхлип с моих губ. Он заставлял меня дрожать и вздрагивать, стонать и дергаться.
И у меня не было абсолютно никакого контроля.
Не из-за него. Не из-за того, что мы сделали, как быстро это произошло, или как сильно я этого хотела.
Я даже не могла контролировать свое удовольствие.
Коул отступил в тот момент, когда мое тело задрожало в начале чего-то волшебного и интенсивного.
Он ухмыльнулся с плутовской гордостью.
– Ты еще не кончишь, красавица. Я скажу тебе когда.
Ублюдок.
Я вцепилась в простыни, но шелковая ткань выскользнула из моих рук, когда я пыталась вырваться от его дьявольского языка и из непреклонной хватки. Он отодвинулся от меня лишь на мгновение, посасывая указательный палец. Я затаила дыхание.
Он скользнул в мою киску, смеясь, когда каждый мускул в моем теле сжал его. Трудно. Отчаянно. Я дернула бедрами, и он высунул язык, полностью погрузив в меня палец.
– Веди себя прилично, красавица.
Я так и думала. Я думала, что сделала все, что должна была сделать. Я думала, что должна была предложить свои бедра, свою щель, свою сердцевину для его пальца так же, как и для его члена.
Он поцеловал мой клитор, облизывая и лаская этот дрожащий бутон, когда его палец вошел в меня.
Но Коул не хотел, чтобы я вела себя хорошо. Он хотел свести меня с ума. Заставить меня умолять. Скользил по мне, пока мои бедра не заблестели от моего собственного желания, а тело не растаяло от любого прикосновения, поцелуя или слова, которое он мог дать.
Даже палец был слишком большим. Я ахнула, когда напряжение снова поднялось, подчинив мои руки и ноги. Я простонала его имя.
И Коул удалился.
Он со смехом отказал мне и встал.
Что за человек играет в такие игры? Я была на грани. Отчаянная. Дрожащая. Одно легкое движение его языка, и я пропаду навсегда. Один поворот его пальца, его изгиб в идеальном маленьком месте внутри меня, и я бы унизила себя в похоти на его кровати.
Но Коул предпочитал эту бесстыдную жестокость. Он возвышался надо мной, пугая меня членом, предназначенным для завоевания. Его собственный кулак теребил разбухшую плоть. Он смотрел, как я страдаю и дергаюсь от боли.
Злой человек.
Красивый мужчина.
Его команда грохотала во мне.
– Встань на колени.
В этом приказе прозвучало нечто глубоко первобытное, ужасное и чудесное. Я повиновалась ему и страстно желала исследовать каждое глубоко укоренившееся побуждение, исходящее от его власти.
Я соскользнула с кровати. Коул ждал, обнаженный и властный. Это чудовище, этот зверь – сплошные мускулы. Его волосы свисали свободными светлыми волнами, обрамляя плечи, как грива. То, что могло бы быть красивым, терялось в дикой природе, в чем-то яростном и необузданном.
Он был таким же царственным, как любой герой книжки, но я не хотела принца или джентльмена.
Я тосковала по злодею.
И он потребовал моего подчинения с открытым ртом и ждущим языком.
Он ничего не сказал, просто схватил меня за волосы, когда я взяла его в рот. Его член стал толще. У него был соленый, мужественный вкус, настолько вызывающий привыкание, что я задумалась, смогу ли я даже втиснуть его в свой рот, чтобы удовлетворить свои собственные желания.
– Намочи его... – предупредил меня Коул. – Ты захочешь, чтобы он был как можно более гладким, прежде чем я трахну эту киску.
Никто никогда так со мной не разговаривал.
Никто никогда не использовал меня так раньше. Коул запустил обе руки в мои волосы, направляя меня, пока я сосала его массивную, пугающую длину. Он хмыкал и наслаждался каждым движением моего языка, дрожанием моих губ и судорожным вздохом. Я не могла долго его терпеть. Ему было все равно. Он дернул мою голову назад и вытащил свой член.
– Высунь язык.
Я сделала, как мне было сказано, вознагражденная всей полнотой его члена, прижатого к моим губам. Он притянул твердость, гладкую кожу, к моему рту, и я жадно облизала его член, чтобы смочить его целиком.
Он зарычал. Я приготовилась к чему-то болезненному и унизительному, но Коул не был жесток. Он дразнил головкой мой язык, используя меня как игрушку, чтобы облегчить свое разочарование.
Я задыхалась, вся в поту, с распухшими губами и ноющими сосками, но он еще даже не взял меня.
Я вздрогнула, почувствовала боль и затряслась. Это было нечестно. Моя киска пульсировала, с каждой секундой сжимая мои внутренности так сильно, что я думала, что упаду от желания. Я почти дотронулась до себя, чтобы облегчить эту пульсацию, но Коул схватил меня за волосы, дергая за них, чтобы привлечь мое внимание к единственной вещи, которая имела значение – его члену.
– Ты хочешь этого? – в его голосе проскрежетала тень ярости и бархатного соблазна доминирования. – Ты хочешь, чтобы тебя трахнули?
Я молча кивнула.
– Я не трахаюсь по-хорошему.
– Мне известна твоя репутация.
Он поднял меня, схватил за запястья и швырнул на кровать.
– Слухи не всегда говорят правду. На самом деле... со мной гораздо хуже.
Я вывернулась. Коул удержал меня на месте, его кулак в моих волосах, когда я опустилась на четвереньки, выгнув спину достаточно непристойно, чтобы заслужить его рычание. Он устроился позади меня, бедра к бедрам, поглаживая свой член. Он потерся о мою мокрую щель.
Даже головка была огромной.
Он не предупредил меня. Не прошептал мне ничего милого или доброго.
Коул вонзил в меня свой член. Один единственный, разрушительный удар, который заставил его толщину войти в мою уязвимую, влажную, ноющую киску.
И я никогда в жизни не чувствовала себя такой совершенной.
Коул вонзил в меня всю свою длину, на какую только был способен. Я выгнулась, чтобы принять еще.
Времени привыкать к его размерам не было. Никакой паузы, чтобы перевести дыхание.
Он запустил руку в мои волосы и сжимал, пока я не оказалась в таком положении, как он хотел.
Голова откинулась назад.
Плечи расправлены.
Моя задница высоко поднялась для него.
Он отодвинулся с болезненным стоном, словно мысль о том, чтобы выйти из меня, приводила его в ярость. Ответный толчок заработал его удовлетворенное ворчание, потный и собственнический звук явного удовлетворения. Как хищник, захвативший свою жертву.
А я хотела, чтобы меня схватили, проткнули и взяли.
Он прочел мои мысли.
– Я не могу контролировать себя с тобой, красавица, – свободной рукой Коул прогнал по моему позвоночнику мурашки. – Я тебя трахну. Я наполню тебя. Я буду брать тебя, пока ты не перестанешь дышать, думать, говорить только о моем члене.
Эти щекочущие пальцы нежно дразнили основание моего позвоночника. Я не была готова к его шлепку по моей заднице.
Слишком сильному.
Я дернулась, но жалящее ощущение тут же исчезло, превратившись в теплое покалывание, заставившее мое сердце задрожать.
Я застонала от его второго удара.