– Молодец, Анатолий, за наблюдательность и за ценное сведение! Теперь скажи-ка мне, следопыт, как по-твоему, снег под следами обуви был толстый или только слегка был присыпан землю? Ты понял смысл моего вопроса?

– Я понял Ваш вопрос, Рудольф Васильевич. Под следами обуви толщина снега была небольшая. Видимо, снег пошёл недавно. Я думаю, человек шёл после того, как пошёл снег.

– Хорошо. Я хочу выяснить ещё такой момент. По следам ты не определил, куда шли следы: в сторону заводского забора или наоборот, то есть к тому месту, где нашёл ты носовой платок?

– Я могу Вам точно и твёрдо ответить на заданный Вами вопрос. Можете верить моим словам, что следы уходили от места обнаружения платка в сторону заводского забора, то есть следы вначале шли вдоль речки Малая Гнилуша, а уже потом только свернули в сторону заводского забора. Я сам лично проверял эти следы.

– Отлично, Анатолий! Мысли твои очень интересные и толковые.

«Очень интересное открытие! – мысленно отметил я. – Что же получается? Сторож – если это был он – с вещами шёл в ту сторону, когда только пошёл снег. Потому остались следы на снегу. Снег шёл всю ночь и утро. К утру засыпало следы снегом. Когда шёл, вероятно, случайно потерял носовой платок. Платок тоже был засыпан снегом. Возникает вопрос, каким же образом тогда сторож или некто попал обратно в мастерскую? Ведь следы обуви от мастерской до речки свежие, только чуточку присыпаны снегом. А следы, обнаруженные кинологом после обнаружения платка, полностью засыпаны снегом. От речки, то есть назад, к мастерской, следов ведь нет. Вот так задачка! Может, это совпадение? Мало ли кто мог пройти ночью вдоль речки? Потерял платок. Ладно, зачем сейчас ломать голову. Надо идти к Иванченко. Там видно будет».

– Рудольф Васильевич! – прозвучал голос Бакланова. – Почему Вы молчите? Надо же что-то делать? Иванченко уже заждался, небось.

Я так погрузился в свои мысли, что забыл, где нахожусь. Ответил, не задумываясь:

– Ну, хорошо! Ты, Анатолий, что-то хотел предложить нам?

Бакланов удивлённо посмотрел на меня и недовольным тоном проговорил:

– Я? Я ничего не предлагаю и не собирался предлагать. Я сделал свою работу и доложил вам обстановку. Дальше, вы сами решайте, что делать.

– Да, да! Решено! Идём туда! Разберёмся на месте. Валентина Петровна! – позвал я криминалиста. – Оторвись на некоторое время от своей плодотворной, полезной для нас работы. Поговорить надо!

Через несколько секунд в кабинет вошла Глухова, держа в руке дактоплёнку.

– Если разговор пойдёт насчёт отпечатков, то я вас могу обрадовать. Хорошие отпечатки пальцев остались на вынутом стекле. Вот смотрите! – и Валентина Петровна протянула мне дактоплёнку. Я взял в руки плёнку и направил на свет.

– Прекрасные отпечатки! Теперь остаётся нам установить, кому они принадлежат. На других объектах есть что-нибудь подходящее, нам нужное?

– На рабочих местах швей есть отпечатки, но, вероятно, они принадлежат швеям.

– Хорошо. Всё равно, Валентина Петровна, надо проверять всех, без исключения. Хорошо?

– Я поняла. Что ещё хотел от меня, Рудольф Васильевич?

– Валентина Петровна, ты пока занимайся тут. Может, что-то ещё накопаешь. Мы с Бобовым пойдём с Баклановым. Тебе на помощь оставляю Дёмкина. После, как закончишь свои дела тут, вернись в отдел. Думаю, твоя помощь там, куда мы сейчас пойдём, возможно, не пригодится. Постараемся обойтись без тебя. В случае чего, я сумею сохранить отпечатки пальцев. И последнее – не знаю, поддержите вы меня или нет, но я считаю своим долгом предложить вам вот что: сегодня первый день Нового года, у страны нашей выходной день, и продолжается праздник. Мы ведь тоже граждане этой великой страны, имеем право отметить праздник, и по сему нужно организовать праздничный стол. Я предлагаю это сделать в твоей лаборатории. Там более удобное место. Возражения есть? – Я посмотрел на ребят. – По вашим лицам вижу, что возражений нет. Тогда вот, возьми, Валентина Петровна, мой первоначальный капитал. – За мной свою долю отдали Бобов, Бакланов и присоединившийся к нам Дёмкин. – Мы постараемся вернуться к обеду. Помощником тебе будет Дёмкин.

На улице мороз спал. Потеплело. Установилась хорошая безветренная погода. Даже лучи солнца стали пробиваться через лёгкие облака. Мы от мастерской направились в сторону проходной завода. Не доходя до проходной метров двадцать, мы свернули вправо и стали подниматься по ступенькам к мемориальному комплексу, сооружённому в честь памяти погибшим в Великой Отечественной войне металлургам.

Комплекс располагался рядом с забором металлургического завода. Снег ещё не успели смести с памятных досок, и поэтому я не мог прочесть фамилии героев. Их тут не один десяток фамилий. Я мысленно поблагодарил руководство завода за этот прекрасный комплекс. Покинув его, мы вышли на пешеходную дорожку, протоптанную уже рабочими утренней смены. Прошли по дорожке метров триста и за поворотом забора увидели Иванченко с собакой. Мы свернули с пешеходной дорожки и пошли вдоль забора. Прошли ещё метров двести.

– Вот здесь! – рукой показал Бакланов, когда мы подошли к Иванченко с собакой. – К этому месту привела собака и отсюда ни на шаг. Видите, сидит до сих пор!

– Отличная у тебя собака, Анатолий. Утром, когда ехали к мастерской, смотря на Ладу, я вспомнил нашего Тре-зора. Лада и Трезор чем-то похожи друг на друга. Такой же преданный был хозяину. Если сказал хозяин сидеть, будет сидеть до тех пор, пока не поступит следующая команда.

– Где же сейчас Ваша собака, Рудольф Васильевич? – неожиданно задал вопрос Анатолий.

– А-а, – протяжно выдавил я. – Так это было давно, во время службы в пограничных войсках. Не у меня была собака. Служебная. Хороших собак надо беречь, Анатолий. Береги её.

Сам, пока разговаривал, окинул взглядом забор и местность.

«Что это значило бы? – мысленно задал себе вопрос после визуального осмотра забора. – Забор высокий, пожалуй, больше двух метров. Стена гладка. Залезть на неё не так-то просто. Без навыков, без специальных приспособлений не каждый преодолеет этот забор. Предположим, преступник пришёл сюда с вещами. Устал. Присел отдохнуть. Отдохнув, вернулся на пешеходную дорожку и пошёл, куда ему надо. Когда он сюда шёл, то, видимо, снег только-только пошёл, потому следов нет на снегу. Следы остались под толстым слоем снега.

А если он побоялся идти по пешеходной дорожке? По дорожке могли встретиться люди, и тогда он, боясь встречи с людьми, пошёл к забору. Перекинул ли вещи через забор? Это ещё вопрос. На мой взгляд, вряд ли перекинет. Высота приличная. Перелезть можно. Вполне реально! Но тут есть, одно «но»! Завод работает беспрерывно, без выходных. На территории завода на каждом шагу случайно можно встретиться с рабочими. Это опасно! Стоп!

Что я тут строю разные предположения? Преступника ли эти следы? Мало ли – мог кто-то ночью идти вдоль речки, потерял ненароком платок, а? У нас ведь очень много воруют из завода. Мог человек выкинуть какую-то нужную ему деталь через забор, а ночью пришёл забирать эту деталь. Мог? Вполне мог!» Мысли снова рекой потекли в моей голове.

– Анатолий Борисович, – обратился я к кинологу, – ты не пытался обратно проработать след, то есть от забора до места, где обнаружил платок? Кинолог, услышав мой вопрос, уставился на меня своими удивлёнными глазами.

– Что я не так спросил? Почему ты молчишь? – спросил я. Бакланов, что-то промямлил, и я еле уловил одно слово:

– Нет!

– Товарищ Бакланов, если нет ко мне вопросов, давай за работу! Попробуй проработать след в обратном направлении, то есть от забора.

– Рудольф Васильевич, я уже пытался, – с лёгким недовольством возразил Бакланов. – Ничего у меня не получилось.

– Попытайся ещё раз, ну хотя бы до пешеходной дорожки. Расстояние небольшое.

Бакланов с неохотой подчинился. Пока он возился со своей собакой, я решил поговорить с Бобовым.