Литмир - Электронная Библиотека

– Николай Никифорович, до меня дошли слухи – за достоверность, правда, не ручаюсь. Потому и говорю, «слухи». Только не перебивай меня, а то ты сейчас начнёшь меня пытать: откуда, кто сказал, и так далее, и тому подобное. Не спрашивай, всё равно не услышишь от меня ответа. Ну, не смотри на меня так косо. Так уж быть, чтобы не терзался, облегчу твою участь. Скажу прямо, сорока принесла весточку на хвосте. Ты, говорят, если верить этим слухам и сороке, в молодости занимался, а может, и в настоящее время занимаешься, только мне неведомо, покорением горных вершин, то есть альпинизмом. Это, правда?

Я решительно посмотрел на Бобова, ожидая от него ответа.

– Что было, то было! – и неожиданно довольная улыбка озарила его лицо.

– Неужели и Кавказ покорялся тебе, Николай Никифорович? – чуть поддел я его самолюбие.

– До вершины Кавказа мне не пришлось добраться. Всё же, Рудольф Васильевич, откуда у тебя подробные сведения о моём альпинизме? Я как будто никому не рассказывал о своих похождениях на Кавказ.

– Откуда, откуда… Ты посмотри на себя. У тебя на лице всё это написано. Жаль, что тут нет зеркала, ты сам удивился бы, увидев своё лицо. Когда мы подошли к забору, и ты так увлечённо и заинтересованно присматривался на гладкую стену забора, прикидывал так и сяк, вот я и подумал, что ты без всяких снаряжений альпинизма преодолел бы высоту данного забора, так?

После моих похвальных слов глаза Бобова засияли, и на лице изобразилась довольная и широкая улыбка.

– Я не думал преодолеть этот забор, но прикидывал для интереса в уме, – ответил весело Бобов. – Это у меня привычка такая выработалась.

– Вот и отлично! – подхватил я, смотря на довольного опера. – В таком случае, Николай Никифорович, у меня к тебе есть одно очень интересное, полезное тебе занятие или, можно сказать, предложение: сможешь ли ты покорить данный забор без всяких там приспособлений альпинизма? Хотя этот забор не Кавказ, но всё же? Заметь, мы готовы оказывать серьёзную поддержку тебе! Ну, как?

– Я готов выполнить твою просьбу, товарищ следователь, но какую цель при этом ты преследуешь? Могу ли узнать? Если это пойдёт в пользу нашего общего дела…

– Есть в этом смысл, товарищ опер, есть! – поспешил я убедить Бобова, чтобы он не передумал выполнить задуманное мною. – В случае удачного покорения вершины данного забора перед твоим взором откроется часть заводской территории, и ты с высоты, пусть это будет не вершина Кавказа, должен заметить следы людских ног на снегу в пределах этого забора, а в худшем случае – разбросанные, похищенные вещи из мастерской. Довод мой достаточен, чтобы покорить забор, Николай Никифорович? – Я не успел договорить свою мысль до конца, как Бобов, быстро работая одновременно руками и ногами, в считанные секунды оказался на вершине забора. И с высоты двухметрового забора, окинув своим взором территорию завода, крикнул с восторгом:

– Вокруг, товарищ следователь, сколько могу обозреть, простирается белое снежное море! На поверхности моря не видны ни следы крушения корабля, ни следы людей, ни следы похищенных вещей! Можно теперь покинуть высоту?

Я с упавшим настроением безучастно бросил:

– Покидай высоту, раз она без пользы. Работа есть на земле. – Когда Бобов опустился на землю, я сказал ему, – с высоты смотреть на землю хорошо, прекрасно, но не всё можно рассмотреть с высоты. У нас ведь не орлиные глаза, и по этой причине мы должны обследовать всю эту местность, находясь ближе к земле. И по сему обойдём забор через проходную завода и вернёмся к этому месту, только уже с той стороны. Анатолий Борисович, – обратился я к кинологу, который находился возле своей собаки, – как обстоят дела? Нашлись следы? – Правда, пока я был занят с Бобовым, не видел, проверял след Бакланов или нет.

– Нет, Рудольф Васильевич, не нашлись. Лада не хочет отсюда уходить. Даже не пытается взять след.

Я разочарованно посмотрел на Бакланова и безо всякого интереса проговорил:

– Хорошо! На нет и суда нет! Можешь быть свободным. Возвращайся в отдел. Ат ы, Николай Иванович, – сказал я участковому, – посети ночного сторожа Журова. Проверь всё, что нас интересует. Подробно допроси. Особо нажимай, где похищенные вещи? Как закончишь работать со сторожем, возвращайся в отдел и поможешь Валентине Петровне. Примерно в два часа дня все должны быть у эксперта. Есть вопросы? Нет. Тогда действуйте!

* * *

– Слышь, Николай, – обратился я к Бобову, когда мы миновали мемориал погибшим металлургам и направились к главной проходной завода, – как ты думаешь, охрана завода справно несёт свою службу на проходной?

– Они для того несут службу на проходной, чтобы честно нести службу. На мой взгляд, придраться будет не к чему. Всё, как положено: «Пропуск! Куда идёте?» – безо всякого интереса к моему вопросу ответил Бобов. Как я понял из его ответа, Бобов, видимо, потерял всякий интерес к делу.

– Вон, смотри, как прошли те двое, что были впереди нас, заметил? – спросил я скисшего опера.

– Заметил. Как всегда: «Пропуск, куда идёте?»

– А я вот заметил совсем иное: их охрана даже не остановила, не говоря уже о пропусках. Они вошли в проходную и прямиком, не останавливаясь, прошли её и вышли. Ни один из них даже не полез в карман за пропуском.

– Ну и что из того? Охранник, может, хорошо их знает в лицо и знает, где они работают.

– Может, и так. Посмотрим, как нас будут пропускать.

Мы подошли к проходной, зашли в неё. Охранник пенсионного возраста, увидев Бобова в милицейской форме, отдал честь и пропустил нас. Не пытался даже потребовать документов. Не спросил, куда мы идём, зачем? Допустим, Бобов был в милицейской форме. Я-то был в гражданской одежде.

– Убедился, как работает служба охраны завода? Красота! Заходи кому не лень, грабь, тащи, никому нет дела. Потому заваливают отдел телефонными звонками и письменными заявлениями о кражах. То-то пропало, то-то украли…

* * *

Завод жил своей жизнью: гудели моторы работающих машин, двигались по рельсам тепловозы, тащили за собой вагоны с грузом и без, порожняком. Лязгал, скрипел, пищал в цехах металл, скрипели, двигались краны разного калибра, сверкали там, тут дуги электрогазосварок, пели, жужжали пилы, режущие металл. Пар, дым, пламя мартеновских печей, шум, стук повсюду, сновали туда-сюда люди – кто в рабочих спецовках, кто в обычных одеждах. Куда-то спешили, торопились, каждый занят своим делом, и никому не было дел до нас, до двух человек: одного – в гражданской одежде, другого – в милицейской форме, идущих по территории завода. Пока мы шли к предполагаемому месту, никто не встретился на нашем пути.

– Вот мы пришли! – сказал Бобов и показал рукой в сторону забора.

– Давай сначала обследуем прилегающую местность, примерно в радиусе десяти-пятнадцати метров, и постепенно сузим радиус осмотра, – предложил я. – Не надо забывать об одной вещи, товарищ опер. Когда человек шёл к забору, шёл снег. Потому следы человека остались под снегом. Их засыпало снегом.

– Хорошо, – огласился Бобов. – Учту!

При визуальном осмотре вокруг не было следов. В связи с праздником не все цеха завода работали, и поэтому рабочие ещё не появлялись в этих местах. Приблизительно в десяти метрах от забора находилось какое-то здание, видимо, заброшенное. Окна выбиты, дверей нет, одни пустые проёмы. На крыше зияют большие дыры.

– Николай, – предложил я, – давай проверим внутри это Богом забытое здание.

– Давай, проверим, – безоговорочно согласился Бобов.

Мы зашли внутрь. Пол во многих местах отсутствовал, виднелись только лежаки. По-видимому, доски утащили люди, кому они нужны были. Удобное место для уединения, но только вот в зимний период холодновато. Я дольше задержался внутри, пока осматривал все закоулки. Ничего не обнаружив интересного, вышел из здания. Ко мне подошёл Бобов.

– Рудольф Васильевич, пойдём со мной. – Я последовал за ним. Не доходя до забора примерно с метр, Бобов наклонился и показал рукой на снег. – Смотри, под рыхлым снегом следы обуви видны!

10
{"b":"696153","o":1}