– Ну, он прав, – Дима все-таки сходил за бутылкой «Асти» и теперь выкручивал тугую пробку. – В Италии я только помешаю. Если ему удастся притвориться, что он сидел тихо и не высовывался, все будет хорошо. Сложно будет объяснить, откуда тогда взялся я при закрытых границах.

– Что ж, решено, – таким мурлычущим тоном не говорят твердое «решено», но Марку удалось совместить. – Поеду с утра. Машину оставить?

– Тут автобус ходит до аэропорта, – влезла я. И тут же мысленно стукнула себя по губам – человек платит за билет до Афин половину стоимости моей квартиры в Москве и едет в аэропорт на автобусе?

Они промолчали. Или уже что-то решили, а я не уловила.

Слова им для другого.

– Спасибо за помощь, друг, – хрипло сказал Дима.

– Теперь ты мне должен, – холодно напомнил Марк.

– Запомню.

Я вертела головой, пытаясь уловить в их беседе все скрытые смыслы, пролетавшие мимо меня со скоростью пули. Не время и не место лезть в чужие разборки, но не помню, когда я последний раз делала разумные вещи.

– Так в чем у вас было дело? Неужели я так и умру от любопытства во цвете лет? – спросила я жалобно, изо всех сил изображая безобидного зверька, которому можно поведать страшный секрет, потому что он все равно умрет вместе со мной. И довольно скоро, если мир продолжит рушиться с той же скоростью, с какой он делает это сейчас.

Впрочем, на самом деле я не ждала ответа.

Мы чужие друг другу люди, случайно собравшиеся на необитаемом острове. Ненадолго.

Тут уместнее сочинять сказки, пикантные истории для «Декамерона», а не раскрывать секреты настоящей жизни.

Но Дима переглядывается с Марком и говорит то, чего я не ожидаю:

– Тебе можно доверять?

Можно ли мне доверять?

Не знаю. Мне в любом случае некому рассказать. Не маме же?

У меня десятки чатов и и сотни друзей в сети, но никому я еще не сказала, что уже два дня как живу не одна. Слишком странно это случилось. К тому же я знаю, как они отреагируют: сумасшедшая, беги оттуда, звони в полицию, не возвращайся!

Кроме Али. Аля скорее всего уточнит, почему я до сих пор не убежала и, если я попытаюсь объяснить про покой, который укрывает меня по ночам, когда от всех чудовищ под кроватью и сереньких волчков меня охраняют с двух сторон – благословит на все, чего мне хочется.

Лишь бы счастлива была.

Временами я сама считала ее блаженненькой, но вот сейчас, когда больше никто не поймет, что разумные доводы разбиваются о то, что вторую ночь рядом с Марком и Димой я сплю так крепко, как никогда до этого, я вдруг понимаю, что иногда нужны друзья, которые тебя поддержат всегда, что бы ты ни выдумала.

– Наверное можно…

Марк издает странный звук, похожий на фырканье большого дракона.

Дима смотрит на него с осуждением, но тот уже подхватывает наши пустые тарелки и уходит на кухню, игнорируя этот взгляд. Возвращается обратно с шоколадным тортом на большом стеклянном блюде. Он уже заботливо нарезан на кусочки, и каждый кусочек обернут в узорчатую бумажную салфетку – ах, эти англичане, они знают толк в чаепитиях.

Следующей появляется миска с огромной, с половину кулака размером, клубникой. И две бутылки шампанского.

– Фермеры выращивали ягоды к туристическому сезону, а теперь туристов нет и не будет, – прокомментировал Марк, передавая Диме одну бутылку, а вторую оставляя себе. – Десять евро за ящик – я не смог устоять.

«Туристов нет и не будет» тоже звучит как цитата из «Марсианских хроник».

Мы застряли на маленьком острове посреди Средиземного моря. Солнечном, ярком, теплом, заселенном кошками. Там, на большой земле, люди будут заражаться и умирать, бродить по разрушенным городам в поисках пропитания, восстанавливать экономику из руин, расплачиваясь бутылочными пробками. А мы будем есть клубнику по десять евро и ждать туристов, которые никогда не прилетят, потому что самолеты давно проржавели в своих ангарах.

– Я сейчас умру от любопытства и вам долго придется доказывать полиции, что вы не имеете к этому отношения! – возмутилась я той неспешности, с которой они оба открывали бутылки и наливали шампанское в мой бокал. Вдвоем. Вместе.

А потом каждый себе.

Я сдержалась и не стала это комментировать только потому, что боялась так и не услышать историю их появления на Кипре.

– Ты только не пугайся… – сказал Дима.

У него, похоже, включился режим защитника.

Но после этих слов я как раз испугалась.

– В общем, так вышло, что меня разыскивает Интерпол.

Я беззвучно ахнула, в первое мгновение мысленно промчавшись по всем вариантам от «Да ты гонишь!» до «Я попала!»

Марк снова фыркнул:

– Ну ты молодец. Не стал ходить вокруг да около.

Он переложил кусок шоколадного торта на блюдце и поставил передо мной.

– Я не буду… – покачала головой.

Только отпила глоток из бокала, чтобы смочить враз пересохшее горло.

Дима вздохнул, откидывая ладонью челку с лица.

– Интерпол разыскивает не только международных террористов и шпионов, чтоб ты знала. Это всего лишь международная полиция. Если совершишь преступление в одной стране и скроешься в другой – попадешь к ним в сводки. Вот и все.

– Но, допустим, превысить скорость, конечно, недостаточно, – ухмыльнулся Марк.

Он подлил мне шампанского и снова скрылся на кухне, что-то разыскивая в холодильнике.

– Какого-нибудь мяса мне принеси! – крикнул ему Дима. – Ненавижу закусывать шампунь сладким.

– Так что ты натворил? – поторопила я его.

Еще не решила, верить или нет. Нужны были подробности.

– На самом деле ничего, – он развел руками. – Вот тут самый скользкий момент…

– Умеешь ты затягивать истории, Шахерезада Степановна, – съязвил Марк, появляясь из-за его спины с тарелкой прошутто и баллончиком взбитых сливок. – У нас с Димкой, – обратился он уже ко мне. – Была очень бурная юность. Мы шлялись по всему миру и влипали в разные интересные истории.

– Хорошие были времена, – согласился тот, отправляя в рот полупрозрачный ломтик мяса и довольно жмурясь. – Но все кончилось, когда он женился, а я вступил в Иностранный Легион.

– Господи боже мой… – я махнула бокал, не глядя, и закашлялась, когда пузырьки ударили в нос. – Ну нельзя же так нагло врать!

– Тебе кольцо показать или татуировку? – чуть обиженным тоном спросил Дима, глядя как я давлюсь шампанским.

– Никто ведь без брака кольца не носит и без Легиона татуировки не делает, угу. Ладно, ври дальше! – я махнула рукой.

Мне было весело и легко – так всегда действует шампанское.

Сносит лишние преграды, которые кажутся неодолимыми в трезвом виде. Даже жаль, что мне нельзя много пить из-за сердца, иначе я бы быстро спилась, радостно избавившись от тревог и волнений.

– Но пока мы не совершили эту двойную глупость, мы успели покутить… – Дима таки продолжил. – И вот однажды в Англии… – так начинается множество сказок, даже если они начинаются со слов «В земле была нора», – …По настоятельной просьбе российского посольства мы помогли одному человеку вовремя добраться до самолета. Ничего особенного, просто подвезли с ветерком.

– Оказалось, это был шпион, – Марк очистил несколько ягод от хвостиков и покрыл их сверху взбитыми сливками. Мне мгновенно захотелось так же, так что пока он отвлекся, я утащила одну. Пахла клубника, конечно, одуряюще. В Москве в марте можно добыть только пластиковую имитацию.

– Родина любит пошутить, – вздохнул Дима.

– Родина… да. Британская контрразведка на нас почему-то за это обиделась и попыталась завербовать. Но на это мы пойти не могли.

– Нам было двадцать… пять? Кажется. В общем, мы еще не были готовы выбирать сторону и остепеняться.

Дима отсалютовал Марку бокалом, тот ответил тем же.