Болгарские ученые профессор Арнаудов и доктор Говалова дали происходящему прозаическое объяснение: «Абсолютная уверенность нестинарки в том, что она не получит ожогов плюс быстрота танца, при которой ноги едва касаются углей, – вот секрет хождения по огню».

Но эти резоны трудно признать исчерпывающими, ведь брошенный на те же самые угли цыпленок табака подгорает за считаные секунды. К тому же танцевальные движения предполагают твердую опору под ногами – порхать, как сильфиды, люди пока не научились.

Сотрудник немецкого Института плазменной физики имени Макса Планка Ф. Каргер, находясь на островах Фиджи, установил, что «танцплощадка» во время ритуального танца огня имела температуру не менее 330 градусов по Цельсию, в то время как температура ступней в самые критические моменты составляла менее 83 градусов!

Это, несомненно, парадокс. Но подобная странность наблюдается только у профессиональных танцоров на углях. Ожоги всех степеней сопровождают танцы дилетантов.

Впрочем, с ожогами не все так просто. Предлагаю провести опыт: возьмите холодный утюг (можно даже подержать его предварительно в морозильнике), на глазах у собеседника включите его в сеть, предварительно выкрутив пробки или предохранители. Подождите минуту-другую, пока утюг «нагреется», всем своим видом показывая, что вы собрались что-либо погладить: расстилайте ткань, поплевывайте на «раскаленный» металл. А затем, как бы нечаянно, коснитесь абсолютно холодным утюгом руки своего ничего не подозревающего собеседника. Уверяю вас: крику будет не меньше, чем при настоящем ожоге. Но самое интересное, что у некоторых даже возникает покраснение на коже!

Так, значит, нас обжигает самовнушение? В большинстве стран пляски на кострах устраиваются лишь после того, как все участники войдут в состояние транса или экстаза. Но для некоторых людей собственных психофизических сил даже в состоянии транса явно недостаточно, и в этом случае им на помощь приходит энергия Учителя.

Замечено, что в стрессовых ситуациях человеческий организм может создавать вокруг себя небольшие области с измененными физическими константами. Природа этого явления пока неясна, но можно предположить, что при некоторых заданных параметрах может возникнуть ситуация, когда тело будет быстрее охлаждаться за счет излучения тепла, чем нагреваться от самого горячего источника. И пока это защитное поле неизвестной природы остается вокруг вас, будьте спокойны! Если оно распространяется хотя бы на десяток сантиметров вокруг вас, то и в самом жестоком огне даже одежда будет в полной сохранности.

Если внимательно изучить историю, то можно увидеть, что отношение к телу и духу было неоднозначно в разные времена. Например, как писали Ж. ле Гофф, Н. Трюон в своей книге «История тела в Средние века», «величие тела, столь популярное в античности, сменилось аскетизмом, который характеризовался презрением к телу и телесным удовольствиям».

Монастырская реформа XI–XII веков установила ограничения в питании и добровольные страдания, которые должны были напоминать о страданиях Христа. Восхваление боли выражалось в стигматах и самобичевание. Стигматы, о которых я писала выше, – знаки ран Христа на теле людей, символ «нисхождения на человека Святого Духа».

Церковь поддерживала свое влияние тем, что постоянно расширяла перечень ограничений в пище. Чревоугодие относилось ко всему, что связано со ртом человека, включая пьянство. Господство над телом выражалось в постах, которым предшествовало появление в IV веке обычаев каяться и ограничивать себя в пище в течение сорока дней. В периоды постов накладывалось ограничение на употребление мяса и животных продуктов.

В карнавалах – празднествах перед началом поста – ограничения в чревоугодии снимались, прославлялось наслаждение едой. Таким образом, карнавал является антиподом поста, и то, что содержанием жизни людей являлись и посты, и карнавалы, порождает противоречие в отношении тела в Средневековье.

В средневековом обществе существовало три сословия: священнослужители, воины и работники. В зависимости от сословия определялось отношение к телу: тело воина облагораживалось шрамами, тело работника – трудовыми мозолями, а тело священника – красотой и чистотой.

В XVII веке отношение к телу кардинально меняется. Английский философ Джон Локк (1632–1704) провозглашает девиз: «В здоровом теле – здоровый дух». Смысл фразы заключался в том, чтобы человек стремился к гармоничному развитию.

«Вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире», – писал он. Разработав систему воспитания джентльмена, построенную на прагматизме и рационализме, Локк не отделял обучения от воспитания нравственного и физического.

Воспитание джентльмена включает (все составляющие воспитания должны быть взаимосвязаны):

«Физическое воспитание: способствует развитию здорового тела, выработки мужества и настойчивости. Укрепление здоровья, свежий воздух, простая пища, закаливание, строгий режим, упражнения, игры.

Умственное воспитание должно подчиняться развитию характера, формирования образованного делового человека.

Религиозное воспитание необходимо направлять не на приучения детей к обрядам, а на формирование любви и почтения к Богу как высшему существу.

Нравственное воспитание – воспитать способность отказывать себе в удовольствиях, идти наперекор своим склонностям и неуклонно следовать советам разума. Выработка изящных манер, навыков галантного поведения.

Трудовое воспитание заключается в овладении ремеслом (столярным, токарным). Труд предотвращает возможность вредной праздности».

В XVIII веке начинают появляться целители, которые, как Христос, начинают лечить больных словом и наложением рук.

Так, в 1778 году в Париж по приглашению короля Людовика XVI приехал венский врач Франц Антон Месмер для проведения опытов по животному магнетизму. Месмер первый объяснил чудесные исцеления не вмешательством божественных сил, а воздействием одного человека на другого, как он считал, посредством особой энергии, похожей на энергию магнита. Первый экстрасенс, как и его современные последователи, перераспределял «флюиды», или, по-нынешнему, биотоки – нервную энергию в организме больного – с помощью магнитной палочки. А потом и вовсе руками, благо эффект достигался и так. Даже на расстоянии пассы Месмера действовали безотказно, вот он и объявил себя источником «животного магнетизма».

Во время массовых сеансов Месмер доводил больных до кризиса – истерического припадка с судорогами, криками, хохотом или рыданиями. Буйствующих больных помощники Месмера переносили в «зал кризисов» – устланную коврами и перинами большую комнату, где больные приходили в себя (нередко здоровыми). Клиенты не давали магнетизеру прохода, пришлось «намагнитить» дерево во дворе, где он жил. Но этого оказалось мало, и тогда он поставил там громадный бак с железными опилками.

Кончил Месмер плохо. В 1784 году возмущенная медицинская общественность вынудила Людовика назначить авторитетную комиссию по изучению животного магнетизма. Эксперты поэкспериментировали с больными и объявили на всю Европу, что лечебный эффект достигается безо всякого магнетизма, достаточно внушения врача и воображения больного. Месмера объявили шарлатаном и с позором изгнали из Парижа.

В 1813 году португальский аббат Фариа вывез из Индии способ, который применяли там факиры: он неожиданно оглушал человека ударом гонга у самого уха. А для усиления эффекта издавал вопль: «Спать!» Английский хирург Дж. Брэд воспользовался индийским методом для обезболивания при операциях (эфир и хлороформ еще не изобрели). Только вместо воздействия на слух он утомлял блестящим предметом зрение больного. Как и Фариа, Брэд добавлял словесное внушение засыпания. Причем роль сна он считал такой важной, что назвал такое состояние гипнозом, что по-гречески и означает сон.