Теперь он в аудитории. Время тянуть билет. Он настолько волнуется, что сердце пытается выскочить из груди.

И вот он идет отвечать. Страх так силен, что дыхание становится прерывистым, ему трудно говорить, ладони становятся мокрыми.

Несколько часов студент проводит в ожидании оценки. Он не может есть, «кусок не лезет в горло». Его тошнит.

Отметка хорошая, наш парень доволен собой. Он приходит домой и… не может расслабиться, от напряжения у него мучительно болит голова, он ложится спать.

Утром после экзамена он встает в отличном настроении и совершенно здоров…

…Описанные реакции очень распространены, но, к счастью, чаще проявляются не все одновременно. Чем больше человек склонен реагировать телом на происходящее в его жизни, тем больше его шанс (в случае определенных психологических затруднений) столкнуться уже не с отдельными краткими симптомами, а с более долгим и болезненным процессом, который может перерастать в психосоматическое заболевание.

Если диагноз ясен и причины симптомов поняты как психосоматические, это не значит, что можно махнуть на недуг рукой. Во-первых, болит-то по-настоящему. И симптомы портят существование, ограничивают вас или просто мешают наслаждаться жизнью. Во-вторых, боли психологического происхождения запускают в организме определенный механизм, который в будущем может привести к образованию психосоматических заболеваний, сопровождающихся настоящими соматическими симптомами – как, например, гастрит, вызванный психологическими причинами, может перерасти во вполне органическую язву.

Психосоматика проникает и в интимную жизнь. Вот классический пример, описанный в книге «Психосоматическая медицина» (авторы В. Бройтигам, П. Кристиан, М. Рад).

«Пациентка, физически крепкая жизнерадостная женщина 33 лет, много лет лечится по поводу множества соматических жалоб (затрудненное дыхание, тяжесть в животе, тахикардия, боль в разных частях тела) у врачей общей практики и специалистов. При обследовании в психосоматической клинике установлено, что ее жалобы находятся в прямой зависимости и внутренней связи с не удовлетворяющей ее семейной ситуацией.

Она родилась в маленьком городе первым ребенком в семье торговца, была привязана к отцу, выросла в атмосфере торговой жизни и в 18 лет должна была выйти замуж за рабочего примерно ее возраста, поскольку забеременела. Пациентка все еще находится под влиянием своих властных родителей, работает в свободное время по дому, не получая за это никакой платы. Своего мужа она считает слабым и скучным.

В процессе групповой терапии удалось переработать и отчасти смягчить ее конфликт между собственными желаниями и совестью, воплощением которого вначале выступал отец, а затем и терапевт. Дело в том, что она заново переживала свою девичью привязанность к обожавшему ее, но теперь женатому мужчине из ее родного города. Не поставив в известность ни родителей, ни мужа, она встретилась с ним однажды и под его нажимом согласилась поехать с ним в конце недели в путешествие с ночевкой в отеле. Во время групповой терапии у нее возникло резкое возбуждение с отказом от контакта с другими пациентами. На следующем сеансе она рассказала о своем запланированном, но не совершенном „ложном шаге“. В ту субботу на ее половых губах появились многочисленные покраснения и пузырьки, которые не позволили вступить в интимную связь, которой она так хотела, но в то же время опасалась.

В типичной конфликтной ситуации часто отмечаются чувство вины, которое возникает из-за конфликта в сексуальной сфере, и страх загрязнения, но могут быть и конфликты иного рода. Люди, склонные к рецидивам простого герпеса, часто имеют и другие психосоматические или невротические синдромы».

«Одна больная несколько дней наблюдалась в клинике внутренних болезней и вышла оттуда с диагнозом „нервный запор“, – пишет в своей книге „Психосоматическая медицина“ Франц Александер (1891–1964), один из ведущих американских психоаналитиков своего времени. – В процессе психоанализа обнаружилась следующая ситуация.

Больная выходила замуж, ожидая большой любви и нежности, но ее муж был художником, чьим основным интересом была работа. Он совершенно не видел эмоциональных потребностей молодой женщины и после женитьбы так же продолжал вести существование наподобие холостяцкого. Молодая жена сильно и сознательно хотела ребенка, но муж отказывал ей в этом по финансовым соображениям, а также потому, что он желал полностью посвятить себя искусству.

Долгое время психоаналитику не удавалось найти никакого подходящего ключа к симптому пациентки, хотя казалось очевидным, что это как-то связано с эмоциональной реакцией женщины на поведение ее мужа. Чтобы получить личное впечатление от ее мужа, психотерапевт пригласил его на интервью. Беседа с мужем подтвердила описание пациентки. Он выглядел как человек, вызывающий интерес, но полностью сосредоточенный на себе, наивный и неискушенный в тонкостях женской психики. Он не мог понять утверждение терапевта о том, что пациентка в сущности не удовлетворена своим браком, хотя сама она не хотела осознавать это и вытесняла свою неудовлетворенность. Она жила с иллюзией счастливого брака и никогда не выражала каких-либо непосредственных жалоб по отношению к своему мужу. Когда она говорила что-либо, звучащее как обвинение в адрес мужа, она делала это шутливым тоном, как если бы это был пустяк, не заслуживающий внимания.

Для того чтобы объяснить мужу, насколько не хватает его жене внимания, психотерапевт использовал пример, с помощью которого пациентка описывала терапевту свою супружескую жизнь: что с первого дня брака муж не давал ей ничего, что можно было бы расценить как знак внимания, – цветы или еще что-нибудь. Интервью произвело глубокое впечатление на мужа, и он покинул кабинет с сознанием вины. На следующий день пациентка сообщила, что первый раз за два года у нее была спонтанная дефекация до момента применения клизмы. И без всякой видимой связи она рассказала, что ее муж принес ей чудесный букет цветов первый раз за все время их супружеской жизни. Катарсическое воздействие этих цветов было удивительным и дало нам первый ключ к пониманию симптома.

Эта женщина использовала инфантильный способ выражения злости по отношению к мужу в качестве ответа на его безразличное поведение. Запор пациентки выражал инфантильную реакцию, которую она не позволяла себе выразить открыто. Таким скрытым и инфантильным способом она выражала свое негодование против равнодушной установки ее мужа. В самом деле, как только ее муж проявил щедрость, она тоже стала щедрой и оставила свое упрямство, то есть свой запор, начавшийся через две недели после свадьбы.

Дальнейший психоанализ подтвердил, что на это раннее инфантильное ядро злости была наложена другая мотивация – а именно желание забеременеть. Запор являлся реакцией на отказ мужа иметь ребенка. Основой этой реакции была бессознательная идентификация ребенка с экскрементом. Пациентка пришла к этому пониманию после сравнительно короткой психоаналитической терапии. Она могла больше не обманывать себя относительно своей глубокой неудовлетворенности поведением мужа, но после того, как она осознала свое негодование, у нее больше не было необходимости выражать его таким скрытым способом. Теперь она стала осознавать свою семейную проблему. После того, как психоанализ завершился, запора больше не было. И то, что через несколько лет после терапии пациентка родила ребенка, возможно, случилось благодаря прочности этого психотерапевтического успеха.

…В дальнейшем было обнаружено, что пациенты, страдающие от депрессии, также подвержены запорам. Эта корреляция вероятна, если учесть эмоциональные установки этих пациентов. Они чувствуют себя отвергнутыми и не имеют каких-либо ожиданий от окружающих. Отсюда тенденция к удерживанию своего „имущества“ в наиболее примитивной форме – кишечного содержимого».