С другими картами, обычных людей, тоже давно не работаю. Там всё по графику, всё по плану, не нужен тут человек для анализа, статист и диагност. Я была такой очень долго, а теперь люблю просто смотреть на людей, не обусловливаясь фотографиями их кармы. Так я в них безгранично верю, даю им шанс быть кем угодно, шанс продвигаться к высшей цели, шанс жить.

Раньше я очень дорожила своей астрологической практикой и опытом, стремилась проводить больше консультаций, чтобы была возможность помогать людям и давать им правильные советы. Но с возрастом и наступлением периода Венеры меня это перестало ограничивать. Теперь беседую так, в потоке встреч. А если спросят что-то, то даю необходимый ответ. И работает. Потому что я стала собой.

Только так можно выжить, когда ты на своём месте, когда ты своим делом занимаешься, тогда ты очень всем нужен.

Такое ощущение, что я среди всех самая древняя. И мне всё позволено. Я раньше всегда мечтала, чтобы у меня в семье были мудрые бабушки и опытные дедушки, были советы, были общие сборы, были «планёрки», была возможность говорить по кругу. Когда один говорит, все слушают, перебить нельзя. Свою речь только в порядке очереди. И надо всех услышать, улавливая, где откликается, что внутри, при речи другого.

У меня этого никогда не было. А книгу Стивена Кови «7 признаков высокоэффективных семей» я выкинула в помойку после развода. Нет, книга хорошая, но щемило сердце, когда я замечала её на полке моего книжного шкафа.

Мои идеалы больших семейных сборов регулярно разбивались о реальные стены неосознанности окружающих. А вот сейчас, в Италии, вдали от родины, вдали от молодости и родных моих родителей, детей, в отсутствие мужа и наставника, сейчас у меня это есть, и я во главе этого общества. Странная она, судьба. Исполняет желания. Но как…

Петя ещё не знает, как у нас это бывает. Представляю его удивление. Он пока день у меня и вообще ничего не знает. Как дитя.

Но нет желания ему что-то описывать, сам увидит. Так во всём – зачем нам те или иные объяснения? Живите просто. Идёшь в незнакомое место, и не надо заранее думать, как оно там. Да, пусть будет сюрприз, тем более, что он всё равно случится, и будешь на месте ориентироваться.

Однажды мне папа рассказывал своё открытие. Мы сидели у него в доме за барной стойкой на кухне. Он любил поговорить, и это был такой случай. Речь шла о том, как надо понимать жизнь, как жить разумно. Он понял, почему мужчина перед тем, как зайти в помещение, пропускает вперёд свою женщину. Пока она такая привлекательная заходит, все взгляды падают на неё, а её спутник может успеть осмотреться и оценить намерение и игру каждого, сразу в голове распределить расстановку сил, настроения присутствующих, их сущность. Что будет в будущем, мы не знаем, но, когда оно приходит, мы принимаем игру, осматриваемся, пропускаем вперёд свою внешнюю энергию и наблюдаем.

Как пишут книги писатели, они что знают, что будет в конце? Да нет, они вперёд пропускают дам, муз своих. Может, и вселенная также создаётся, когда творец и сам не знает, что из этого получится? Он запускает Майю (санскр. māyā – иллюзия, видимость), свою преданную, а там уже как пойдёт.

Есть, возможно, опыт создания других книг или миров, но каждое новое творение это новая неизведанная сказка. Никто не думает о будущем, о том, что это кто-то когда-то прочитает или проживёт. Истинное творение – сюрприз для его основателя. Важнее отношения, вложил ли ты любовь, вдохнул ли её. Важнее проживание самого создания, процесс.

Что бы сказал герой романа своему автору? Ты печатаешь – я живу. Ты исцеляешься – я прорастаю. Ты вываливаешь залежи своих складов – я расцветаю. Я избавляю тебя от внутреннего критикана и неудовлетворённого цензора. Я всё беру на себя. Ты просто люби меня. Ты просто пиши. Налей себе ароматного травяного чаю, сядь в уютное кресло, возле окна, зажги благовония и не останавливайся. Пиши утром, сразу после пробуждения, страницы по три, а потом весь день летай опустошенный, выговорившийся, счастливый.

Книги – это, конечно, прекрасно, это произведения искусства, литература – так громко и шумно. А, по сути, это из человека выходят его отложения. Вот так же, как из нас выходит всё остальное, выходят и книги – мы их извергаем, с желчью и мёртвыми клетками.

Эта необходимая всем тема всегда всплывает, она разовьётся позже, обязательно. Про чистки и смерть, про скорпиона, который стоит напротив Тельца в натальном чарте и противоположен ему, мы неизбежно услышим в нужное время. Возможно, на восьмой день пребывания Петра здесь.

А сейчас живём, воображение не важно, черты поверхностны, персонажи внешне милы и наслаждаются комфортом. Пётр валяется с книгой в библиотеке на кушетке. На моей чудной кушетке в цветочек из английского сада. Я прогуливаюсь после завтрака среди окрестных домов, наполняюсь тишиной, покоем и чувством стабильности перед грядущим обедом в тёплой компании.

Чтобы быть производительным и нужным, надо уметь брать и накапливать. Нужны способности использовать имеющееся. Для этого надо быть довольным тем, что уже есть или хотя бы видеть, что оно есть.

Никогда не была довольна тем, что есть. Это жуткое качество стремиться к совершенству. Когда оно превышает необходимые пределы, то превращается в глубинную неудовлетворённость собой и жизнью. Эксцесс творца – эдакая невоздержанность в доведении всего до идеального состояния. Ты не создатель, и не тебе судить о недостатках, но это вылетает как-то из головы.

Где-то произошёл сбой системы, и ты не можешь просто не замечать дырочку у собеседника на носке, его дефект речи, его несимметричную левую бровь, а на себя так вообще предпочитаешь не смотреть в зеркало. И вроде это хорошая способность – внимание, анализ, погружение в знание. Но если его не прикладывать на благо и помощь другим, то можно совсем разочароваться в жизни и прийти к самоликвидации из-за несоответствия того, что есть, с тем, что представляется.

Меня жизнь учила в большей степени по этой зацепке за совершенство. Откуда же я знала, что моя сущность воспрянет лишь после 60-ти, когда я в полной мере окажусь на своём месте, сама собой. Жизнь изначально мне давала отсутствие красоты, гармонии, симметрии, большие бёдра и неумение их выгодно показать. Не было лишних денег на стилиста и мозгов, чтобы разобраться самой. Вначале не было. Сейчас всё есть – и гардероб, и порядок, и красота, но уже нет привязанности к этому, и бёдра усохли.

Красота во всём теперь привлекает сама по себе, без должных схем, без мнимых правил. Я только с годами стала понимать, что любовь вне рамок и условностей. Её нет там, где есть критика и недовольство. Она просто не заходит в сердце и в глаза того, кто оценивает.

Судья внутри установил цензуру на любовь. Она слишком непосредственная и ветреная, она непредсказуемая, несимметричная и потому некомфортная. Ей нет места в загруженной мыслями голове. Ей вообще, по большому счёту, нет места в наших жизнях, в которых мы бежим за призрачными радостями, оставляя истинную любовь грустить в дальней комнате нашего сознания.

Только когда любовь это всё, и всё – любовь, только после этого приходит чувство защищённости и безопасности, пропадают страхи и страдания. А если создавать комфорт и стабильность искусственно, то это, может, и необходимый этап в какой-то период жизни, но только ради выживания, ради начала пути.

Опора нужна, чтобы встать, но идти лучше без неё, иначе она начинает диктовать свои условия, где встать, где задержаться, что делать. Она пресекает воображение, она требует большей защиты и поддержания себя, она хочет улучшения себя, порождая новые желания, которые «любящей» душе ни к чему. Надо будет сказать Петру это. Хотя, наверное, забуду.

Пётр витает в своих облаках. Строит в голове пушистые островки стабильности из взвешенных в атмосфере продуктов конденсации водяного пара. Что за глупость вставлять в поток сознания свои ограниченные наукой определения? Да, я непременно скажу Пете, когда приду домой, что все мечты и идеалы это лишь продукты чего-то ещё, чего-то, что должно будет пролиться дождём и исчезнуть. Не факт, что продукты эти правильные. Они могут быть лишь отбросами неокрепшего разума.