Катя представила себе, какой домик она устроит для Веснушки. Кроватка, столик, стулья – всё такое крошечное. Вот она в кукольной кастрюльке варит ему суп. Катя, продолжая хмуриться, не смогла сдержать улыбки. Ох, сколько теперь прибавится у неё забот с этим Веснушкой!

– Ну ладно, что ты будешь есть на ужин? – спросила Катя взрослым голосом. И даже сама удивилась: ну совсем как мама!

– А что такое «ужин»? – поднял на неё рассеянные глаза Веснушка.

– Это… – Катя запнулась. – Ну как тебе сказать. Это когда вечером едят.

– Я не ем вечером, – отрезал Веснушка.

– А когда же ты ешь? – удивилась Катя.

– Что? Ем? Кто? Я? Да никогда.

– Как никогда?

– Да так. По-моему, это просто глупая привычка у вас, у людей.

– Значит, ты никогда не ешь… – огорчилась Катя. – Тогда хотя бы ложись спать пораньше.

– А я никогда не сплю, – пожал плечами Веснушка. – Спать? Кому? Мне? Вот уж глупая глупость.

– О!.. – Катя не могла сдержать своего разочарования. Закусила губу.

Значит, ничего, ничего не будет. Не будет маленького домика. Не будет одеяльца, которым бы она заботливо укрывала на ночь Веснушку.

– Но где же ты будешь спа… Где же ты будешь ночью? – упавшим голосом спросила Катя.

– Всё равно… Посижу тут, на столе… – Веснушка сел на край учебника, свесил ножки.

Катя потушила свет, нырнула в постель. Подпёрла голову рукой, стала смотреть на Веснушку. Веснушка слабо светился в темноте. Маленький человечек на учебнике математики.

«Мама придёт, обязательно заглянет ко мне в комнату. Что тогда?» – с тревогой подумала Катя.

Веснушка сидел, как-то зябко нахохлившись, зажав ладони рук между коленками.

– Ты что? – робко спросила Катя.

– Не знаю, – поёжился Веснушка. – Из окна дует.

«Ему холодно…» – почему-то обрадовалась Катя. Босиком дошла до окна, захлопнула форточку. Задёрнула штору.

– Ночью мне всегда как-то так… – пробормотал Веснушка. – Сам не знаю, ну, в общем, не по себе… Тоска находит. Звёзды! Бр-р! Они чужие, колючие… А Солнышко где-то далеко-далеко. Как ты думаешь: Солнышко опять встанет?

– Конечно, – удивилась Катя.

– Честное рыжее? – пристально посмотрел на неё Веснушка.

– Честное… рыжее, – чуть споткнувшись, сказала Катя. Ей ещё никогда не приходилось давать «честное рыжее».

– Ты как-то не так сказала «честное рыжее», – забеспокоился Веснушка. – Может, тоже сомневаешься? Может, и не будет Солнышка вовсе?

Веснушка испуганно привстал, беспомощно глядя на Катю.

– Будет, обязательно будет! – убеждённо воскликнула Катя.

– Хорошо… – убитым голосом сказал Веснушка. Он глянул через плечо в щель между занавесками, опять повернулся спиной к окну. – Темнота… Её так много… – прошептал он. – Мне всегда хочется забраться, где её поменьше. Спрячь меня куда-нибудь. Я хочу к тебе, поближе…

– Хочешь ко мне под одеяло или под подушку? – быстро предложила Катя. Потянула кверху подушку за уголок.

– Всё равно, – махнул рукой Веснушка, – лишь бы где-то побыть до Солнышка…

Но Кате показалось, что Веснушка охотно, даже обрадованно соскочил с учебника и перебрался к ней на кровать. Катя накрыла его подушкой.

– Не душно тебе? – спросила она.

– Не-ет, – послышался приглушённый голос Веснушки. Катя осторожно прилегла на другой край подушки. Стало темно и тихо. Вдруг из-под подушки раздался негромкий, протяжный вздох. «Ему там грустно, тоскливо», – подумала Катя. Но под подушкой всё затихло. Уже совсем поздно на цыпочках в комнату зашла мама. Она несколько раз потянула носом, принюхалась.

– Что-то палёным пахнет, – задумчиво сказала мама.

Итак, Говорящий Кот! Сейчас я вам расскажу про Говорящего Кота.

Нет, нет! Только не в этой главе. Хотя мне очень хочется, чтобы вы, как любит выражаться Веснушка, «скорее-быстрее-сейчас же-немедленно» узнали всю эту невероятную, потрясающую историю. Но, однако, всё же придётся ещё немного потерпеть. Потому что лучше всё рассказать по порядку.

Итак… Катя сидела за столом и рисовала. Веснушка пристроился на её плече и давал советы. Катя нарисовала дом, а около него корову.

– Очень хороший домик, – радовался Веснушка. – Пожалуйста, я согласен в нём, как вы это называете? Прописаться. И корова славная. Пожалуйста, я согласен её доить.

Катя нарисовала зелёную треугольную ёлку. Потом взяла оранжевый карандаш и нарисовала на верхней ветке оранжевую белку.

– Белка! Белка! – запрыгал от радости на её плече Веснушка. – Какая пушистая! А тёплая! Чувствуешь, какая она вся тёпленькая?

Но вдруг Веснушка перестал прыгать. Сбежал по Катиной руке, соскочил на стол. Ткнул пальцем в жёлтый круг посреди синего неба.

– Постой, постой, – прищурившись, протянул он. – Как это я раньше не заметил. Это что такое?

Катя ничего не ответила. Она глянула в окно. Ну, так и есть. Солнце закрыла пухлая белая туча с серым животом.

Катя за это время уже успела неплохо изучить характер Веснушки. Она знала, стоило только солнцу спрятаться хоть ненадолго, – у Веснушки тотчас же портилось настроение. Он сразу же становился подозрительным, мрачным, начинал обижаться по каждому пустяку, ко всему придираться.

– Что это такое, я спрашиваю? – Веснушка сердито повысил голос. – Ну, отвечай, я жду.

– Это я Солнышко нарисовала, – пришлось признаться Кате.

– Что?! – так и вспыхнул от негодования Веснушка. – Солнышко? Да это колесо от старой телеги, блин с рогами, всё что хочешь, только не Солнышко. Ты бы лучше меня спросила: какое оно? Посоветовалась бы! Конечно, я всего-навсего обыкновенный солнечный луч, каких много. Со мной можно и не считаться…

За дверью послышалось робкое, очень деликатное потявкивание. Кто-то лапой скрёб в дверь.

– Пудель! – обрадовалась Катя. Надо признаться, что появление его было просто на редкость кстати. Катя бросилась открывать дверь. И правда, за дверью стоял Пудель. Он, как всегда, оглядел Катю строгим, придирчивым взглядом. Его унылые грустные уши дрогнули.

Он вежливо положил к её ногам обглоданную косточку, похожую на катушку без ниток.

Катя бережно подняла косточку, осмотрела со всех сторон, на миг замерла от восторга, любуясь ею, потом несколько раз облизнулась. Пудель помахал хвостом, еле слышно тявкнул и неохотно поплёлся вверх по лестнице. Катя вытащила из-под шкафа картонную коробку от маминых туфель. Коробка была полна обглоданных костей.

– Все подарки Пуделя. Каждую неделю мне носит, – вздохнула Катя. – А видишь эту большую кость? Наверно, из супа. Это мне Пудель в день рождения подарил.

– А ты любишь подарки? – пристально поглядел на неё Веснушка.

– Очень, – с улыбкой кивнула Катя. – Кто же не любит? А у тебя когда день рождения?

«Вот было бы здорово, – мелькнуло у неё в голове, – отпраздновать день рождения Веснушки. Что бы только ему подарить?»

– А что такое «день рождения»? – насупился Веснушка.

– Это самый лучший день в году, – с горячностью воскликнула Катя. Вот, понимаешь, я родилась четырнадцатого мая. И каждый год в этот день все меня поздравляют, дарят подарки и, даже если я получу двойку, всё равно ничуточки не ругают. А ты какого числа родился?

– Не знаю. Мне кажется, я всегда был, – угрюмо пробормотал Веснушка.

– И мне так кажется, – рассмеялась Катя. – Как это так, меня не было? Не могу себе представить. Но всё равно у всех на свете должен быть день рождения. Обязательно.

Веснушка мрачно посмотрел на неё исподлобья.

– Что ж, если у кого нет этого вашего дурацкого дня рождения, так над ним и смеяться можно? – медленно, дрожащим от обиды голосом проговорил Веснушка. Он вспыхнул, распалился, волосы на голове стали похожи на раскалённую докрасна проволоку.

– Что ты, я не смеялась! – воскликнула Катя. – Я и без дня рождения тебя больше всех…

Туча с сизым животом начала расползаться, таять, тёплые лучи хлынули в прореху. Они осветили стол, Катины руки, рисунок на столе.