Еще только раз овал позволил себе несанкционированную выходку, напугавшую родителей девочки. Со дня крещения, время стало безобразно медлительным, и ночи, нехотя сменявшие друг друга, не приносили радости голубовато-серому. Они были бесплодными – Ангел не появлялся. Овал тосковал в ожидании все сильнее, но ничего не происходило: зовущее ночное небо оставалось недосягаемым. И тогда он решился. Теперь он знал, что обязан будет вернуться к спящему маленькому тельцу, и желал полетать совсем немного, вкусив хотя бы ненадолго ощущение чистоты и свободы. Да, и полетает он совсем низко. Он понимал, что пока звезда для него недосягаема, что он может только смотреть на нее, тоскуя, но должен оставаться здесь, пока ему не разрешат покинуть землю и не призовут. Ангел был ревностным служакой и объяснил овалу его обязанности.

Овал прислушался. Все как обычно: пульсирующие сизые вены, кости, жилы, горло и вот – желанная свобода! Он воровски оглянулся, никто не наблюдал за спящим телом, тогда он стал подниматься все выше и выше. «Нет, нет, – останавливал он себя: мне нельзя туда к поющим Зов звездам и к ней – сиреневой солистке, тем более нельзя. Я полетаю совсем низенько, совсем от земли близенько, я только немножко отдохну и разомнусь». Он уговаривал себя, а сам уже несся в упоительном полете: под ним мелькали города, страны; острова проносились так быстро, что он не успевал рассмотреть подробности, да он и не старался – его сейчас манил только полет. И все-таки в одном месте он задержался – бедуины – один из древнейших народов планеты раскинули свои шатры прямо на вечных песках пустыни. Ночью в пустыню приходит благодатная свежесть и люди, не теряя драгоценного времени, суетились: готовили еду, поили верблюдов, поправляли жилища. Овал плавал над ними недолго, как ему показалось, но все же, опоздал. Он уже лез обратно внутрь тела по проторенной дорожке, как в детскую вошла Мария и склонилась над дочерью. Овал так торопился занять свое место, так был опьянен недавними впечатлениями, что не проконтролировал ситуацию: Юлька открыла глаза и что-то стала говорить во сне. Мария, зажав себе рот ладонью, чтобы не закричать, метнулась к мужу и через мгновение уже тянула его, сонного, к детской постельке:

– Тихо, тихо, Коля, не испугай ее. Ты послушай, что она говорит!

– Тарабарщина какая-то. Маша, она просто спит.

– Коля, Коля, – Мария чуть не плакала – Это же язык какой-то, неизвестный!

Юлька сидела в кровати с открытыми глазами и, уже раскачиваясь, напевала тихонько восточный мотив с переливами и трелями. Потом снова незнакомые стройные слова полились из ее уст. – Это голубовато-серый купался в пережитых впечатлениях ночи. Наконец, он заметил людей, замерших в ужасе перед девочкой, и обиженно замолк. Потом свернулся улиткой, совершенно несчастный от того, что его все же застукали и не во время прервали, и затих. В это время девочка глубоко вздохнула, легла на подушку, подложив ладошку под щеку, задышала ровно и спокойно.

Юлька в составе «разбойников» пряталась от «казаков». Ветер свистал в ушах от бега, косы хлопали по взмокшей от пота рубашке, высохшие под солнцем травы кололи голые ноги, но девочка неслась от преследователей все дальше – в спасительную густую зелень кустов, плотно обступивших здание водокачки. Сзади сопел Вовка. Они, наконец, добежали до лаза в заборе, нырнули в проем и затаились под кустом сирени. Было прохладно и приятно. Казаки искали совсем рядом с водокачкой, и дети сидели, стараясь не выдать себя неосторожным движением. Вот крики казаков стали отдаляться, мальчишки пробежали мимо забора, но потом, видимо, решили поискать и тут. Юлька замерла, сердце бешено колотилось в груди, во рту пересохло. Треск кустов говорил о том, что преследователи близко. Они прошли совсем рядом с тем местом, где затаились двое из разбойников, видны были их голые исцарапанные загорелые ноги, запекшаяся кровь на коленке одного из казаков, разбитые за лето вдрызг сандалии, слышно было пыхтение мальчишек. У Юльки от напряжения стучало в висках, в любой момент она готова была выскочить из укрытия и, проламываясь сквозь кусты, кинутся от вражеских представителей. Но этого делать не пришлось. Мальчишки, обыскав эту часть дворика, повернули за угол, и пошли обыскивать западную сторону. В это время Юлька почувствовала на своей щеке горячее дыхание.

– Ты чего? – спросила она странно смотревшего на нее Вовку.

– Я люблю тебя, я буду любить тебя всегда! Когда мы вырастем, мы поженимся! – и он чмокнул ее в щеку.

– Дурак! – закричала Юлька и оттолкнула от себя парнишку с такой силой, что он упал навзничь на спину, с треском ломая ветки.

Шум и вопли тут же привлекли к себе внимание «казаков», к ним тут же бросилась ватага мальчишек. После этой игры, Юлька, не обращая внимания на уговоры «разбойников», ушла домой. Мать, удивленная ее ранним появлением, пощупала лоб дочери и, не обнаружив признаков заболевания, оставила ее в покое. Мария, напуганная странностями, происходившими с ее девочкой в детстве, относилась к ней с пристальным вниманием и щемящей нежностью женщины, устремления и любовь которой изливаются на единственное чадо.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.