Нет, этот парень был мне безумно дорог, он был частью моей жизни, важной частью! Но это не умаляло того, что я стала чувствовать себя свободнее, отойдя в сторону.

Словно с меня сняли какие-то оковы, которые до этого я даже не чувствовала. Или просто принимала как должное, уже даже не знаю.

И я, конечно, волнуюсь от предстоящей встречи с девушкой, которая влезла в мою жизнь, бесцеремонно лишив меня самого дорого. Кимберли Росс была единственным человеком, которого я ненавидела всей душой. Сполна и во всем мощном окрасе.

Но, видимо, организм в преддверии нервного срыва решил дать мне морально перестроиться и выключил внутри меня эту надрывность переживаний. Поэтому сейчас я была почти до безрассудного не эмоциональной.

Собрание организационного комитета после уроков провожу почти на автопилоте. Челси и Эрик молча наблюдают за мной, поняв, что сегодня разговорами меня не взять. Они все еще были в неприятном шоке от того, что застав утром у раздевалки наших парней, Итон позволил одной из девушек некорректно обнимать себя, наплевав на то, что я стояла напротив. Но все, чего удостоился парень, когда поднял на меня ревностный взгляд, это обжигающее его усталое равнодушие. Которое сегодня так пугало Челси и Эрика. Они не привыкли к тому, что я веду себя так … безэмоционально.

Все они ждали с моей стороны какую-то бурю, принимая мое поведение за преддверие какого-то срыва или скандала.

Челси, Эрик и Тина зовут меня прогуляться по набережной, но я вяло отнекиваюсь от предложения. Вместо этого я сажусь в свой форд и выезжаю со школьной парковки.

И направляюсь к той, кто морально уничтожил меня месяц назад.

К той, кто лишила меня веры в тех, кто рядом, пошатнув в моей голове понятия верности и справедливости.

К той, кто безжалостно уничтожила внутри меня что-то важное.

То, что назло мне, восстанавливаться не хотело.

Я готова назвать себя самым невезучим человеком на свете, когда захожу в назначенное время в кафе, и первым, кого вижу, это увлеченных разговором Софи и Мэта за столиком напротив входа. Парень что-то эмоционально рассказывает девушке, все время взъерошивая свои отросшие на макушке волосы. Сама Софи слушает внимательно, и немного хмурясь. Словно переживая за Мэта и искренне желая разделить его беспокойство.

Платиновые волосы Софи сегодня были уложены в две незатейливые косички, она была одета в обычные шорты, футболку и клетчатую майку. Мэт поверх белой футболки тоже надел подобную рубашку в красно-черную клетку. Снова непроизвольно обвожу взглядом его очерченный волевой подбородок, скулы и нахмуренный лоб. Различаю имя Итона в их разговоре и почти слышу свое. Но когда другие посетители снова толкают меня, намекая, что я мешаюсь, я нахожу в себе силы горделиво отвести от ребят взгляд, и двинуться в противоположную сторону от них.

Кимберли Росс вижу сразу.

Она заняла дальний столик у окна и сейчас скованно осматривалась по сторонам. Синяя юбка, красивые скромные босоножки, белая закрытая кофточка, классическая оправа очков. Такие же русые волосы, как у меня, были убраны в низкий хвост, и в целом, Кимберли Росс выглядела как типичная студентка какого-нибудь музыкального колледжа.

Не знай я, что она профессионально владеет игрой на фортепьяно и скрипке, я бы сочла ее за скромную заучку.

Когда ее карие глаза различают в толпе меня, девчонка заметно бледнеет.

– Хейли …

Я, игнорируя ее сиплое приветствие, и, сев напротив, сразу принимаю закрытую позу: складываю руки на груди, вперив в девушку стальной взгляд.

– Ты хотела поговорить, – почти сурово отчеканила я, скрывая за этой грубостью невыносимую пожирающую изнутри боль. – Я слушаю.

Девушку пугает мой холод, но она быстро берет себя в руки.

– Я не хотела, чтобы все так получилось …

Едко хмыкнув, иронично поднимаю брови, осаждая ее бормотание.

– Как, так?! Как, Кимберли Росс?

Специально едко выделяю ее имя и это еще сильнее напрягает девушку. Но она выдерживает мою сталь и ровно, до опасного твердо, проговаривает:

– Я не виновата в том, что твой дед является и моим дедом тоже.

Рефлекторно выдыхаю, чтобы уменьшить боль от этого пулевого ранения.

– Ты так считаешь? – ледяным голосом обращаюсь я к ней, сжав пальцы в кулак под столом.

Девушка, нервно моргнув, все же твердо кивает.

– Я не понимаю, почему ты злишься, Хейли…. – она почти расстроенно разводит руки в сторону, наклонившись ко мне. – Это ведь ничего не меняет…

Ее искреннее недопонимание происходящего служит мне почти очередным ударом.

Девушка пугливо дергается, когда мои ладони звонко ударяются по столешнице, отчего некоторые поворачиваются к нам с возмущенным или пугливым взглядом.

Но мне плевать.

Сейчас меня волновала только Кимберли Росс.

– Это меняет все! – цежу я, мысленно напугавшись того, что снова перестаю себя контролировать. Что снова выхожу из себя и не могу быть равнодушной к тому, что так сильно подкосило меня.

– И, если тебе больше нечего сказать, то я ухожу.

Кимберли открывает рот и так же быстро закрывает его, растерявшись от того, что я веду себя так категорично. Она расстроенно и пугливо пытается воззвать меня к разуму своим сочувственным взглядом, но у нее не получается.

– Я говорила тебе, что нам незачем встречаться. И тебе стоило меня послушать.

Поднимаюсь на ноги, но моментально каменею, когда миниатюрная рука Кимберли хватает меня за запястье. Чувствую, как это касание обжигает, меня и понимаю, что сейчас я на грани истерики.

Я не хотела общаться с ней.

Я не хотела видеть ее.

Слышать.

Знать о ней.

Я не хотела приближаться к ней.

Вообще.

Я медленно поднимаю свой тяжелый взгляд, в котором уже собрались грозовые тучи. Кимберли, определенно, боялась меня, но какое-то ненужное мне сочувствие искренне плескалось в ее беспокойном взгляде.

– Тебе больно, я понимаю, Хейли…

Прерываю ее тем, что резко одергиваю левую руку и обнимаю это запястье, ошпаренное ее прикосновением, своей правой рукой. Словно мечтая унять этим немой ожог, который она нанесла мне.

– Нет, Кимберли, – отчеканила я, подарив ей еще один уничижительный взгляд. – Не понимаешь.

И, гордо развернувшись, бегло спешу покинуть помещение, чтобы успеть совладать со своими эмоциями и не дать им вырваться в этом людном месте.

Так как я трусливо смотрю себе под ноги, я, конечно же, не вижу, как беспокойно меня провожают светло-зеленые глаза человека, который приносил мне не меньшее количество боли, чем Кимберли Росс.

Которая искренне переживает мой уход.

Глава 13

Вся неделя проходит до пугающего неспешно. Я успеваю за это время вдоволь насладиться равнодушием Итона, потерявшей ко мне терпение Челси, и уже до раздражающего тревожной Тиной.

Ко всему прочему, напряженная атмосфера царила теперь и внутри команды, что выводило тренера из себя. Итон сливал на Мэте все свое раздражение, виня его в каких-то надуманных вещах, которые касались меня. Мэт, устав всю неделю слушать его нытье и быть для него эмоциональной грушей для битья, попробовал привести парня в чувство, высказав ему свое мнение относительно его поведения. У них на носу была игра, а Итон не вовремя начинал подводить всю команду. А он капитан. Это сильно влияло на ребят и общий настрой в целом.

Мэт уже устал тащить все на себе.

Снова.

Поэтому, если до этого мой сосед был со мной тактичным и никак не трогал меня, то сейчас он уже не раз бросал на меня обвиняющие взгляды.

Мэту было не просто. Но ему было очень просто тайно возненавидеть меня за все то, что происходит.

Однако, я прилично была шокирована тем, что отношения между Мэтом и Итоном дошли до того, что парни пустили в ход кулаки. Это было последней каплей для всех нас.

Разъярённый Мэт ввалился ко мне в дом, напугав меня, и, едва не снеся мою входную дверь. Слава богу, наши родители на этой неделе снова уехали на выходные к друзьям, потому что, боюсь, мой папа не подпустил бы Мэта ко мне, увидев, в каком он состоянии. Мэт не был низкорослым и хлюпким парнем, который в подобном «настроении» не представлял бы для меня опасности. Напротив, широкоплечий и высокий Мэт всегда выглядел уверенно, никто не сомневался в том, что ему лучше не попадаться под горячую руку.