– Ты что смотришь? – проходя мимо витрины с салатами, спросила Фива у стоявшего рядом мальчика.

– Не слышал? Тебя спрашивает Фива. Что молчишь? Оглох или язык проглотил? – крупная девочка подошла вплотную к субтильному мальчишке, который казалось окаменел от страха.

Фива давно уже прошла с подносом и сидела за столом рядом с Лизи. А краснощёкая Марго всё еще пытала вопросами напуганного до полусмерти мальца. Каждой девочке из класса хотелось выделиться перед лидером, быть лучшей, показать свою преданность единственной и неповторимой рыжеволосой подруге. С девичьей горячностью, присущей подросткам, они хотели быть лучшими в своей жестокости. Какая же хрупкая душа у подростка, того и гляди разобьется о ледяные осколки, которые летят со всех сторон. Только успевай уворачиваться.

Закончив свой обед, подруги встали и направились к выходу. Тогда Марго еще пуще подняла голос на мальчика. Сделала это она для того, чтобы обратить на себя внимание Фивы. Да, цель была достигнута. Фива обернулась и лениво приказала: «Оставь мангуста. Не отвлекай меня от мыслей». По столовой раскатился громом смешок. Кто-то смеялся громко, кто-то подхихикивал, кто-то показывал пальцем. Ни в ком не было сочувствия. И только пухлая уборщица столовой подошла к мальчику, который был готов провалиться сквозь пол. Вполголоса женщина попросила его отодвинуться от витрины и походя приобняла его за плечо. О чудо, в её глазах он нашёл сочувствие. Сняв очки, он вышел из столовой и побрёл домой. Одиноко и униженно.

Каждый день после занятий девчонки собирались всей честной компанией в школьном дворе и общались. Да, общались они и в течение дня, но именно после занятий, перед тем, как все разойдутся по домам, каждый хотел «отчитаться о своих успехах». Мало кто говорил о промахах. Никому не хотелось признаваться в своём бессилии. Все девочки хотели походить на Фиву. Они выкрашивали волосы в рыжий цвет, но по непонятной причине на следующий же день смывали краску. Происходило это после того, как их с новой причёской видела сама Фива. Нельзя сказать, что она принуждала кого-то угождать ей, такого не было. Так же, она ни от кого не ждала лести, а именно лесть выслушивала она изо дня в день. Одна Лизи всегда была с ней честна и говорила только то, что думает. Каждая девчонка мечтала быть на ее месте. Все хотели, чтобы Лизи исчезла, испарилась. Она была для них неприкасаемой соперницей, этакой «костью в горле». Вот только тронуть её никто не смел. Для всех Лизи крепко ассоциировалась с Фивой, которая в детстве сама выбрала себе подругу и от себя не отпускала ни на шаг. Странные отношения были между ними. Непохожая ни на кого, немного мужиковатая, сильная и сумасбродная Фива не была разговорчивой. Она почти всегда молчала, говорила Лизи. Они могли за целый день не обмолвиться ни словом, идти домой и молчать, завтракать и только пожелать друг другу приятного аппетита. Этого было достаточно для того, чтобы быть лучшими подругами.

Характер рыжеволосой бестии был непонятен даже Лизи. Да, она тоже не понимала её, но в отличие от остальных, она не старалась понять. Она просто любила Фиву. Не боялась её, не пресмыкалась перед ней и не претворялась. Лизи знала, что Фива никогда не сделает ей больно, не предаст и не уйдёт. Подсознательно она была избалована её покровительством. Бывало, Фива приходила в наш дом, садилась напротив окна и просто смотрела в никуда. Могла так просидеть до вечера. Если кто-то хотел спросить ее о чем-то, она подносила указательный палец ко рту, тем самым показывая, что не хочет никого слушать, и тем более, отвечать на глупые вопросы. В этот момент, было особенно боязно смотреть на то, как она переводит взгляд и смотрит на человека фиолетовыми глазами дикой кошки. В ней было что-то от сфинкса: такого загадочного и заколдованного, немногословного и полного тайн. Никто никогда не видел, как она радуется. Да, у неё были красивые, белоснежные зубы, но она никогда не улыбалась. В глазах печаль и вечная тоска, а иногда пустое холодное равнодушие, леденящее душу.

– Слушайте, а что это за рыжеволосая девка, за которой вы вечно ходите гуськом?

– Ты что не знаешь? Это – Фива.

– Что у неё за имя такое корявое? Кто умудрился ее так назвать? Вот уж не повезло этой рыжей.

Разговор Марго и новенькой девочки, которая мнила себя королевой красоты и пупом земли одновременно (и как только времени у неё хватало на выполнение двух миссий одновременно), услышала Фива. Услышала, но прошла мимо, как ни в чём не бывало. Вечером, как обычно сидя после занятий во дворе, она подозвала к себе новенькую. Все обернулись, Марго покосила свои и без того косенькие глазки и резко отвернулась.

– Даже и не подумаю подходить к тебе, – с вызовом ответила Стела.

Она стояла у забора и курила. В ответ на слова Фивы, она сделала некрасивый для девушки знак рукой и отвернулась.

Но не это оскорбило Фиву.

– Приведите мне её, – скомандовала она облепившим ее трещоткам.

Не успела она договорить, как две самые сильные девчонки подбежали к длинноногой блондинке, взяли ее под руки и привели к тому месту, где сидела их большая компания.

– Да что вы делаете? Мой папа знаете, что с вами сделает! Уродины вы все во главе с главной уродкой, – вопила она, брыкаясь и некрасиво выражаясь.

– Почему ты невзлюбила меня? – невозмутимым голосом спросила Фива. – Мы не знакомы, а ты уже даёшь мне характеристики.

Все сидели, не смея вставить ни слова ни вздоха. Когда говорила Фива, все молчали: кто-то учился говорить как она, других завораживал её тембр, третьи просто тихо восхищались ею, четверых, таких как Лизи не было.

– Почему я должна отчитываться перед тобой. Кто ты такая? Рябая уродина.

– Мы просто беседуем. Ты среди одноклассников, почему ты так нервничаешь и постоянно дерзишь?

– Завтра. Вот подожди и завтра ты увидишь, что значит связываться со мной! Отпустите меня, тупые кобылицы! – она вся извивалась, а яд точно капал с языка на асфальт.

Девушки отпустили ее и подошли к скамейке, на которой сидело большинство девчонок.

– Посиди с нами, – приветливо предложила Лизи.

Ей единственной не требовалось ни вербального, ни безмолвного разрешения на то, чтобы высказать своё мнение. Да, собственно, оно не требовалось и остальным, но почему-то остальные боялись. Поэтому они и были всего лишь серой массой, может и неплохих людей, но до невозможности похожих друг на друга. Похожих в трусости, напыщенности и степени нереализованных амбиций.

– Чтобы я сидела с такими кретинами, как вы. Да провалитесь вы все пропадом!

– Стела, тебя ведь кажется так зовут, почему ты грубо разговариваешь с нами? Почему ты общаешься с нами по-хамски? – спокойным голосом продолжила диалог Лизи.

– Да заткнись ты уже наконец, ведьма с лицом агнца. На самом деле, ты просто жалкий присосок конопатой бандерши. Этой тупицы со смешным именем Фива. Тьфу, противно такое произносить.

Все обернулись, кто-то открыто, кто-то украдкой… Все смотрели на лицо Фивы, которое совершенно не изменилось. Только глаза. Постепенно они начали приобретать фиолетовый оттенок, который заставил содрогнуться даже смелую ораторшу. Не смотря на это, она продолжала нагло смотреть на всех, стоя руки в боки.

– Довольно. Ты всё сказала, – собирая в сумку тетради, лежащие на скамейке, отрезала Фива.

– Нет, я не всё сказала! За то, что вы ведете себя, как настоящие бандитки, вы будете отвечать. Мой папа завтра же приедет и поговорит с директором школы.

Фива ее не слушала. Сложив вещи в сумку, она только было два раза хлопнула в ладоши, как с неба полил дождь. Лизи встала и пошла за подругой. Остальные девчонки, как гиены окружили в кольцо дерзкую ораторшу, которая отчетливо понимала, что сейчас начнётся возмездие.

– Не оставляй меня с ними. Слышишь? Не уходи. Фива, ну вернись же!

Рыжая голова даже не качнулась в сторону голоса, полного отчаяния. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Хлопнув еще раз в ладоши, она взяла за руку Лизи, которая вздрогнула от неожиданности при виде града с перепелиное яйцо, с грохотом внезапно посыпавшегося с неба на девчонок в конце двора. «Это тебе за Лизи. Это тебе за Фиву.», – так тихо, что даже идущая рядом подруга еле разобрала слова, произнесла она и больше за время пути не проронила ни слова.