— Кхм. Отлично! Всегда мечтал бродить кругами, зная, что попаду в Бездну, если сверну. Да помогут нам боги…

— И что еще ты знаешь об этих кругах? — наемник осадил коня и задышал спокойнее.

— Жрут сил немерено и действуют на всех без исключения, включая создателя, — отрезал Юджин, — редкостная зараза.

Пока они втроем обсуждали положение, рыжий вор прислушивался и принюхивался. Он привык доверять интуиции, безошибочно подсказывающей выход из, казалось бы, тупиковых ситуаций. И сейчас…

— Смотрите! Смотрите, там всадники! Четверо!

На звонкий голос воришки остальные обернулись прямо-таки молниеносно. Хьюго тыкал пальцем куда-то в сторону и даже привстал в седле. Там и правда померещились какие-то тени — мелькнули и пропали.

И тут же раздался стук копыт позади квартета, и, когда сбитые с толку друзья резко повернулись туда, они уже отчетливо увидели, как четверо людей на конях покружили на месте и словно бы растворились в воздухе.

Что-то зашумело по другую руку от них…

Мигель дернулся первым и успел разглядеть больше всех.

— Это мы! Седьмое пекло! Там, это точно мы же!

Клирик схватился за голову. Он, как и наемник, путешествовал долгие годы, но дракам с людьми и городам-трактам предпочитал отдаленные приюты редких диких трав. И битвы с теми, кого можно было назвать кем угодно, но, совершенно точно — не людьми. Вернее, не предпочитал, а жизнь как-то сама так складывалась. Видимо, это вели его всемогущие боги.

— Ну-ка стойте. Ни с места, — голос его прозвучал хрипло от волнения. — Замрите сейчас же!

Нехотя друзья подчинились. И только с языка вора готов был сорваться вопрос, как он увидел ту самую сломанную Мигелем ветку — в полудюжине шагов от них.

Медленно, бок о бок, квартет вернулся на исходную точку и так же внимательно двинулся вперед. Переговаривались только при крайней необходимости, не выпускали друг друга из поля зрения. Над кронами деревьев, поразительно низко к притаившейся земле, все злее бесновалась буря. Изредка сверкала молния, но листья и ветви мешали ей осветить все вокруг, как днем. Здесь, между стволов, было безжизненно тихо. Но воздух, застывший, как в пустыне, перед первой грозой, на этот раз отдавал свежей прохладой. Путники поняли, что лес сам по себе не был злым, и это вселяло надежду. Однако не был он и добрым, а потому не стоило ослаблять бдительность, и они ее не ослабляли.

Чуть больше часа все оставалось по прежнему. А потом снова подала голос деревянная дудочка, раз пропела мелодию и тут же смолкла — и перед квартетом расступились деревья, открывая вид на уютную полянку среди мокрых стволов и трав.

На полянке смелый умелец выстроил простую одноэтажную избушку, почти квадратную и совсем без изысков. Двери не было, единственный ставень висел на одной петле. По крыльцу сбегали ручейки воды, вытекая прямо из-под крыши, и единственное украшение лесного домика — вырезанная на коньке крыши голова совы — как будто нахохлилась и опустила потемневший клюв от стеной идущего ливня.

Очередной разряд молнии сверкнул, свет вторгся в серую полутьму между деревьев. Хьюго охнул, подался вперед, Мигель коротко ругнулся, Эв устало прикрыл глаза, а Юджин только покрепче схватился за седло. Облокотившись спиной на грубую стену там, где скат крыши не защищал ее от воды, подставив лицо струям дождя, сидела, бессильно опустив руки вдоль тела, молодая женщина. На ней были только какие-то затасканные лохмотья, волосы не видели гребня по меньшей мере с прошлого лета, колени недавно были разбиты в кровь.

— Вы ведьму искали? — с циничным ударением на последнее слово спросил Эверард. На него увиденное произвело меньше всего впечатления: как один из лучших экзорцистов, он всякого повидал во время своих странствий, и бродяжный вид лесной ведьмы был не худшим, что ему случалось созерцать.

Мигель покосился на мага.

— Юджин?

— М? Я сейчас, — и он прикрыл глаза. Несколько секунд, и парень неуверенно улыбнулся, потом губы его дрогнули, и улыбка стала шире, а глаза раскрылись. Он выглядел весьма довольным. — Когда меня задело её силой, ведьму ударило точно так же. Только меня несколько месяцев подряд лупили всякими заклинаниями адекватные и не очень маги Демиана, называя это обучением, да и без них я всякого натерпелся. А она, видимо, не привыкла, что существует другие силы, кроме её. Наверно, все еще не очнулась.

— И долго она еще будет?..

Маг-практик пожал плечами и отвернулся.

Дождь продолжал лить как из ведра, молнии проползли по небу дальше на запад, утянув с собой самые черные тучи. Громыхало по-прежнему, но уже не над самыми головами друзей, и то хорошо. Хьюго осторожно послал коня на пару шагов к избушке.

— И что нам теперь делать? С этой ведьмой, — произнес он задумчиво и, подумав, глянул на Эва. — Такое поддается твоему экзорцизму?

Тот молча спрыгнул с лошади, нарочито медленно вытащил меч и зашагал к домику. Наемник крикнул ему вслед и предложил помощь. Они все увидели, как Эверард покачал головой.

— Видел когда-нибудь, как эта штука работает на людях? — бесцветным голосом спросил маг, провожая его взглядом.

— Не-а. И что, не стоит?

Юджин закутался в плащ так, чтобы его не было видно.

— Лично я не хочу на это смотреть.

Мигель мог бы возразить — в его жизни было немало всякого, смотреть на что не пожелаешь ни другу, ни врагу, да и Хьюго стал тем, кем является сейчас, на грязных улочках столичных трущоб, но они оба ничего не сказали и тоже отвернулись. Людям не стоит влезать в дела богов и их служителей. Они только видели, как синеватый слепящий свет залил полянку на несколько долгих мгновений, слышали надрывный, почти нечеловеческий крик, который едва узнали и смогли только с большой натяжкой назвать женским. А потом все стихло.

Клирик вернулся без капюшона, подняв голову к прохладным струям. Вода так легко намочила его волосы, и они еще больше стали похожи на золото. Пряди липли к голове, и Эверард свободной рукой пригладил их, убирая назад. Ему капало за шиворот, но монах этого даже не замечал. Под устало прикрытыми глазами за эту пару минут пролегли темные тени, походка сделалась походкой старика.

— Все, поехали, — буркнул он, поднимаясь в седло, и все-таки не смог не поморщиться.

И они поехали. Ведьму — вернее, бывшую ведьму, — Эв занес в домик с протекающей крышей и гуляющим по единственной комнате ветром и оставил там приходить в себя. Если она очнется и сохранит достаточно разума, то как-нибудь уж найдет обратную дорогу в родную деревню, и ее судьба станет только ее заботой. А если нет… Впрочем, они могли и имели полное право добить ее прямо там, на улице, но ради нее старался экзорцист, тратил свои силы. Квартет сделал достаточно.

Следующий отрезок пути стал самым спокойным для друзей. Они ехали, вполголоса обсуждая старые дороги и давних друзей, городские лавки и трактиры вдоль исхоженных и изъезженных дорог. Ничего важного, только непринужденная беседа, как если бы они сидели у жаркого камина в прекрасном замке Виттов или в заставленной книгами комнатушке над лавкой алхимика.

Под вечер, когда небо посветлело, и даже редкие лучи солнца пробивались сквозь листву, путники наткнулись на еще один дом, скорее даже землянку. На удивление, ее совсем не затопила вода, хотя она явно была построена на много десятилетий раньше, чем та, другая, на полянке с ведьмой. Хьюго не сдержал своего любопытства и спустился в нее на пару с Мигелем, но вышел на воздух совсем уж скоро. На его лице читался живейший интерес и, как ни удивительно, легкое замешательство.

— Мы нашли жилище настоящей колдуньи, — сказал файтер немного грустно, но с облегчением. — Или могилу.

Женщина, обитавшая там, была истинной мастерицей своего дела, она владела настоящей древней силой, а не сила владела ей. Но она умерла многие годы назад, стала серой пылью, и оставила в наследство неизвестным людям все, что имела — скромную землянку, давно рассыпавшиеся в прах растения, связки камней с дырочками и костяных вещиц. Уже уходя, Юджин задержался и прочитал начертанные над входом слова: «катится солнце, поют ветры, ничто не вечно». Ему очень не хотелось думать об этом.