Зейн пробуждает во мне монстра, с которым до этого я была не знакома. В голову закрадывается масса мыслей и догадок, зачем я нужна ему, и почему он держит меня в плену. Я отчаянно жажду ответов, потому что чертовски устала. Потому что каждая часть моей души болит, разламываясь сильнее ото дня в день. Мне не хватает Гарри, очень. Буквально вчера я жаждала его любви, ласки и тепла, чтобы он смог унести мою ментальную боль. Сейчас же меня рвёт на части от физической, и впервые за месяцы, что я здесь, мне нужна защита. Я знаю, что кудрявый сам много раз причинял мне боль, но он либо делал это ненарочно, либо потому, что думал, что я предала его. Он мало чего рассказал мне за все время наших отношений, но мне достаточно его искреннего взгляда, чтобы понять, что за изумрудной пеленой скрывается тяжелая человеческая судьба. Мне не в первой сталкиваться с таким человеком. Я знаю, как выглядит боль. Сейчас достаточно просто посмотреть в зеркало.

Меня все ещё трясёт. Сердце начинает биться с невероятной скоростью, когда Зейн встаёт с кровати и в полумраке приближается ко мне. Рельефы его тела освещены легким лунным светом, что невесомо заглядывает сквозь жаккардовые шторы. Отхожу от него на безопасное расстояние, уперевшись руками о кофейный стол, что стоит между двух кресел. Нащупываю приятную тефлоновую скатерть, сжав её в руке. Гулко сглатываю, наблюдая за плавными движениями парня напротив. Он, в одних боксерах чёрного цвета, подходит совсем близко. Его дыхание касается моих оголенных плеч; тяну на себя одеяло, чтобы скрыть тело. Мне холодно и зябко из-за открытого окна, которое находится позади.

Рука Зейна ложится на мою щеку. Я стараюсь равномерно дышать. В звенящей тишине комнаты слышно лишь наши тяжелые вздохи, слышно, как громко бьется мое сердце, ударяясь о стенки. Он касается моих волос, убирая выбившуюся прядь за ухо. На его лице всплывает улыбка.

— Белла… — шепчет парень, обжигая меня горячим дыханием. Его голос, словно звук одинокой флейты, что доносится из далека. Меня буквально передергивает от мысли, что мы снова в невероятной близости друг от друга. Эта ночь была ужасной, я должна это принять. Осознание не должно сломить меня.

Лицо Зейна оказывается в опасной близости ко мне, когда он касается меня губами. С меня слетает лишь выдох. Плотные, слегка сухие губы парня кажутся неродными, чужими. На секунду я представляю, что это Гарри, сама того не заметив. Меня охватывают чувства и эмоции, я сжимаю одеяло плотнее, чтобы создать невидимую стену между моим оголенным телом и его пылающей фигурой. Но когда его рука касается костлявой линии моего позвоночника, я теряю всякое сопротивление, размякнув в его руках.

Гарри целовал меня страстно, нежно и агрессивно одновременно.

Зейн целует точно так же, я верю в это. Мне это кажется. Я… мне это нужно.

— Изи? — Зейн чуть отстраняется от меня, когда понимает, что я открыто, не сопротивляясь, целую его в ответ.

— Я… я, — мои щёки вспыхивают от стыда, когда я понимаю, что сделала только что. Одной рукой я сжимаю одеяло, другой же зарылась в растрёпанные волосы парня. Отшатываюсь назад, но снова упираюсь о столик.

Кофейные глаза Зейна, что в темноте кажутся янтарными, внимательно вглядываются в мои, словно он пытается прочитать что-то, но просто не может разглядеть. Между нами повисла тишина, тяжелая и давящая. Мне снова стало не по себе. Тоска по любви и Гарри съедает меня с головой, дурманит разум, заставляя представлять перед собой разного рода картины. Зейн в очередной раз предстал для моего сознания в образе Гарри.

Через секунду Зейн снова подходит ко мне, теперь увереннее схватив под бёдра, нарушая границу с белым хлопковым одеялом. Он садит меня на стол, заполняя пространство между моих ног. Я удивленно поднимаю глаза на парня, но уже через секунду, сама того не осознавая, притягиваю его к себе, впившись в его губы жадным поцелуем.

Я тоскую, но, кажется, по мне этого не скажешь.

***

Утро бывает добрым, когда начинается с большой чашки кофе. Я неуверенно сижу на высоком барном стуле в светлой кухне, болтая ногами в разные стороны, как непосредственный ребёнок. Мне немного смешно наблюдать за тем, как Зейн отчаянно пытается включить кофе-машину, после того как я нарочно вытащила провод из розетки. Интересно, когда этот придурок додумается?

От умопомрачительного зрелища меня отвлекает новая домработница, что отворила входную дверь ключом. Она не замечает меня, поэтому без осторожности кладёт ключ под комод, в небольшую коробочку, которую после осторожно прячет в том же месте. Я довольно улыбаюсь, представляя, как буду гулять по саду Зейна сегодня днём, он ведь снова уедет. Дом в моем распоряжении, сад отныне тоже. Видимо, женщина ещё не ознакомлена с правилами этого дома; нельзя показывать, где хранится ключ. На самом деле, ещё более тупого места для этого я не видела. К тому же, во дворе есть вход в погреб, куда постоянно ходят домработницы Зейна. Мне ужасно интересно, что же он там прячет.

Знаю, что мне влетит, если я выйду из дома, но, честно говоря, мне как-то плевать. От жизни надо брать всё.

— Твою мать, Белла! Какого хера ты отключила её от провода? — ругательства Зейна привлекают мое внимание. Я расплываюсь в нелепой улыбке, которую прячу за чашкой с горячим содержимым, которую наполнила кофе чуть раньше, перед тем как поиздеваться над парнем.

Зейн оборачивается ко мне с крайне напряжённым видом. В халате он похож на постояльца отеля, поэтому меня снова начинает смешить данная картина.

— Детка, это несмешно, — шипит парень, наконец подключив провод. Он начинает возиться с кофе-машиной. Достаёт прозрачный бокал, громко звякнув им по мраморной столешнице.

Меня слегка мутит после вчерашнего, но, слава богу, Зейн позволил мне выпить аспирин и ещё пару медикаментов, чтобы унять головную боль. Я чувствую себя как после затянувшейся болезни. Хреново. События вчерашней ночи до сих пор не покидают мои мысли. Я долго обдумывала свой поступок, почему я так хотела поцеловать его? Почему не сопротивлялась? Я изменила Гарри? Можно ли изменить мертвому человеку?

От таких догадок меня бросает в дрожь. Путаница в моей голове давно начала меня волновать, особенно если учесть тот факт, что порой я над собой невластна. Это пугает меня. Возможно, это отголоски тяжелых воспоминаний из прошлого. Всё-таки, последний год был просто сумасшедшим. Только я отошла от смерти отца, как на голову свалились новые причины, чтобы страдать, — смерть любимого человека. Так нелепо, что я до сих пор отказываюсь в это верить.

— Не хочешь поговорить о вчерашнем? — спрашивает Зейн, вырывая меня из мыслей. Поднимаю на парня глаза, при этом ощущая, как сильно бьется мое сердце. Руки начинает трясти, поэтому я прячу их под столешницей, чтобы не показать, как сильно я сожалею и боюсь того, что вчера совершила. Вина и совесть все ещё съедают меня, от чего хочется громко закричать.

— О чем конкретно? — на удивление, мой голос звучит довольно уверенно, если учесть тему разговора. Я не хотела, чтобы мы обсуждали это, но если он настаивает, то я не могу отказать, ведь я пленница.

Зейн удивленно вскидывает бровь. Он облокотился о столешницу, пуская вибрации сквозь свой томящий взгляд. Я сглатываю от ужаса, что пробирает меня от макушки до пят. В Малике таится эта страшная энергия, которая снова пугает и отталкивает. Мужская уверенность, которую я раньше не замечала за пеленой юношеской влюблённости, просто бьет ключом.

— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я, дорогая.

В голове начинает звенеть. Сначала тихо, но с каждой секундой становится все громче и громче.

— Ты накачал меня наркотиком, чтобы изнасиловать, Зейн. Нам не о чем говорить, — отвечаю я, стараясь не морщиться от неприятной боли у висков.

— Ты помнишь что-нибудь ещё? — в глазах парня я различаю мимолетное негодование.

— Нет, — коротко бросаю я, прикрыв глаза от яркой вспышки боли.

— Ты в этом уверена? — Зейн обходит столешницу, подойдя вплотную ко мне. Он смотрит на меня сверху-вниз, ухмыляясь. Я ощущаю запах свежести, смешанный с кофе. — А если я сделаю так? — через секунду его губы касаются моих, мгновенно напоминая о вчерашней ночи.