Животные!

Думаю, они считают нас людьми из нескольких бандитских групп, что правят окраинами Бостона. На подобные мысли наводит потрёпанный внешний вид, обеспеченность и агрессия. К тому же, Зейн действительно очень похож на злодея, хотя бы благодаря многочисленным татуировкам, что заполняют даже шею парня.

— Мы не забрали анализы, — сообщаю, когда мы спускаемся по парадной лестнице прочь из дорогой клиники.

Зейн не смотрит на меня, полностью игнорирует, видно, пытаясь прийти в себя. Но я, черт возьми, тоже зла! Неужели он не мог повести себя, как нормальный адекватный человек? Он хочет, чтобы я встала на его место и поняла, но как? Это почти невозможно, учитывая напряжённые отношения между нами. Они, как натянутая до предела резинка, что вот-вот порвется, приложи чуть больше усилий. Мы ходим по раскалённому огню каждый раз, когда рискуем заговорить друг с другом. В таких тисках буквально не могут существовать стабильные отношения.

— Почему ты всегда игнорируешь меня, когда я говорю с тобой? — продолжаю бурчать, следуя за ним и охранником, что работает и водителем, по совместительству. Мужчина кажется очень уставшим всегда, интересно, чем занимается Зейн, пропадая ночами? Они устраивают романтические поездки по Бостону?

— Белла, заткнись, прошу тебя, — шипит Зейн, когда мы наконец достигаем припаркованной машины. Он заталкивает меня внутрь, не проронив больше не слова.

Усаживаюсь у окна как в прошлый раз, надеясь, что он больше не тронет меня. Поджимаю под себя ноги, стараясь успокоиться. Пока мы шли к автомобилю, придумывала множество способов, как именно буду убивать Зейна Малика. Так сильно во мне бушевала ненависть к нему. Всю дорогу я наблюдала за его поведением, оно показалось странным и очень подозрительным, ведь не присутствовало ни намёка на насилие или ярость с его стороны. Обычно все происходит по-другому; он кричит; он бьет; он пытается причинить моральный урон. Создаётся впечатление, что без жестокости он просто не может жить. Это пугает, ведь в одном человеке не может умещаться столько личностей. Его характер очень контрастный, что наводит на определённые мысли не самого лучшего характера.

Мне кажется, что стоит нарушить тишину. Хочется верить, что, как только мы пересечем порог дома и останемся одни, он не причинит мне вреда. Если бы сейчас он кричал и угрожал, то я бы смогла морально подготовиться к очередным побоям. Но сейчас ситуация кажется очень чужой, незнакомой, такого ещё не было! Он никогда не молчал. Его черты лица кажутся расслабленными, поэтому я даже представить не в силах, что творится в голове. Сжимаю кулаки, стараясь унять дрожь и нарастающую тревогу.

— Зейн, можно мне продолжить помогать тебе с теми девушками? — парень сразу же откликается на голос, словно он не был погружён в мысли минутой раньше. Создалось впечатление, что весь этот образ напускный, и он всего лишь ждал, когда я наконец заговорю или сделаю хоть что-то в его сторону.

— Помогать мне? Ты думаешь, я вожусь с этим стадом? — выплёвывает он, угрюмо сведя брови. Отдергиваюсь от него назад, максимально зажавшись в углу.

— Я имела в виду… не тебе конечно! — мое восклицание, кажется, только сильнее его взбесило. — Просто помогать девушкам.

— Они животные, Изи. Ты совсем идиотка или только притворяешься таковой? — спрашивает парень, раскинув руками в разные стороны. Он прикладывает палец к моему лбу и слегка стучит им, якобы показывая, что внутри совсем пусто.

Так всегда делала моя мама, когда я не могла решить элементарные задачи по математике, сидя за кухонным столом в нашем доме. Мы стали настолько редко выходить на связь, что те тёплые отношения, что выстроились у нас во время моей последней поездки, в буквальном смысле, потеряли былую актуальность. Страшно представить, что она обо мне думает. Зейн даёт периодически говорить с ней, но делает это под строгим надзором, постоянно угрожая, что унесёт и их невинные жизни, если я сболтну лишнее. Между нами нелепая договорённость, которая, разумеется, на руку лишь ему.

— Тебе вот этого мало? Мало, я спрашиваю?! — повышает голос он, схватив меня за ноющую от боли руку. Морщусь, ощущая жгучее чувство, лучами расходящееся по всему телу.

— Мне просто хочется помочь тебе, — добавляю, надеясь, что он позволит видеться с другими людьми помимо него. Несомненно хочу вновь увидеться с той девушкой, что укусила меня. Она говорила странные вещи о Гарри, которые до сих пор заполняют мои мысли.

— Жизнь тебя ничему не учит, — с этими словами он впивается большим пальцем в свежезашитую рану, заставляя взвизгнуть от боли. Несмотря на невыносимую острую боль, я не дергаюсь с места, ведь понимаю, к чему ведут подобные действия. — Из-за тебя меня могли поймать, ты понимаешь? Ты хоть что-то понимаешь?!

— Да, да! Прости меня! — реву я, все ещё держа руку в направлении парня, что в очередной раз жестоко расправляется с моим телом, надругаясь. Пронзительная боль дурманит мысли, не давая возможности сконцентрироваться на разговоре.

— Я велел тебе оставаться в палате. Что ты сделала?!

— Я ослушалась.

— Ты очень плохая девочка, Белла, — шипит Зейн, наконец отпустив больную руку. Он рывком схватил меня за щеки, зажав скулы между большим и указательным пальцами. — Знаешь, что делают с непослушными девочками?

Мое сердце бешено отбивает чечетку, в ожидании слов парня.

— Их наказывают.

***

Зейн дергает меня, вытаскивая из машины. Но, как только мы подходим к дому, парень, словно вкопанный, застывает на месте.

— Пожалуйста, отпусти, — шепчу, пытаясь развернуться лицом к дому, чтобы понять причину такой неоднозначной реакции Малика.

Проходит всего секунда, как за моей спиной раздаётся знакомый голос. Такой устрашающий, скрывающий в себе столько могущества, жестокости и коварства. Мурашки табуном пробегаются по всему телу.

— Действительно, отпусти несчастную девушку, сын.

Джаавад.

Хватка Зейна ослабевает и я наконец выпрямляюсь, встав в полный рост. Мне приходится с трудом обернуться и встретиться взглядом с мужчиной, что создал демона, с которым мне приходится жить последние несколько месяцев. У него такие же светло-карие глаза, что на первый взгляд кажутся добродушными, но вам понадобится лишь пару мгновений, чтобы почувствовать всю ту сущность, что скрывается за пеленой. Иллюзия — вот имя, которое я бы дала каждому члену их семьи. Бьюсь об заклад, вся их чёртова семейка — сумасшедшая. Иначе объясните мне, какая безумная женщина позволит любить себя такому человеку?

— Здравствуй, Белла, — продолжает он, вальяжно облокотившись об одну из входных колонн. — Мы вас заждались.

С этими словами мужчина разворачивается и плавно заходит в дом, оставив за собой шлейф мускуса. Я сразу же бросаю взгляд на растерянного Зейна, что нервно теребит край зимней куртки. Видно, приезд отца не входил в его планы; скорее всего, он даже о нем не знал. Атмосфера начинает накаляться, хотя мы даже не пересекли порог дома. Малик берет меня за руку, дёрнув к себе:

— Только попробуй ляпнуть что-то не то. Мы с тобой ещё не закончили, — шепчет он. От его обжигающего дыхания создаётся ореол пара вокруг нас.

Становится абсолютно не по себе, когда мы приземляемся на мягкий диван у камина. В помещении очень тепло, что является редким явлением в доме Зейна. Обычно здесь невозможно холодно, от чего ноги сыреют в два счета. Я сижу рядом с Зейном, напротив его отец, который задумчиво смотрит на клубни огня, что так динамично пылают в камине. Тишина крайне неприятна, все молчат, слышен лишь треск тлеющих дров. Бросаю одинокий взгляд на Джаавада, что в этот же момент устремляет свой взор на меня. Мы смотрим друг на друга с секунду, как я резко отворачиваюсь, задержавшись на идеальном древесном паркете из красного сандала.

Становится не по себе, когда ощущаешь этот пронзающий, полный интереса взгляд. Несомненно этот мужчина внушает ужас! Он делал ужасные вещи, которые до сих пор плотно отпечатались в моем осознании.