И теперь о психологии, Кира. Женщина – существо с очень гибкой психикой и пластичным мышлением. И в том ее спасение. Думаю, поэтому женщины и живут намного дольше мужчин. Они легче приспосабливаются к любым обстоятельствам. Мужчина – консерватор, мужчина – зануда, ему важно двигаться по своей колее, шаг в сторону – для него уже стресс. А если проблемы на службе – он готов свить петлю из носков, подаренных тещей.

В 90-е годы я видел немало семейных трагедий. Когда люди теряли работу, а жить как-то надо. Муж ложился на диван и страдал: «Я, человек с высшим образованием! И я без работы!» А жена, тоже с высшим образованием, хватала огромные сумки и неслась в Турцию за барахлом. Становилась челноком. Вчера она сидела в химической лаборатории, писала диссертацию, а сегодня стала употевшей теткой с баулами. Мечтала она о таком светлом будущем? Точно нет. Но надо зарабатывать. И женщина быстро перестраивает всю свою жизнь. У нее начинается совсем другая химия. Где в колбах новой действительности она добывает свое «золото».

Вот еще одна реальная история. Семейной пары, с которой я знаком. Роман и Юлия были геофизиками. В 90-е у них не стало работы, какая там геофизика? Роман пытался заняться бизнесом, открыл торговую палатку, но тут же разорился и вдобавок получил язву. Впал в хандру. Тогда Юля устроилась в представительство западной компании. Обычной секретаршей, у нее был хороший английский. Да, кандидат наук – и секретаршей. И это ее совсем не ломало. Надо жить, кормить мужа и сына, тут не до гордыни. А через три года она, наладив связи с заграницей, уже открыла свою маленькую фирму, легко встроилась в новую реальность. Муж так и страдал, хотел что-то делать, но Юля ему сказала: «Знаешь что? Давай ты будешь у нас домохозяином! А я буду зарабатывать». И Роман согласился. Смирился. В общем, история счастливая. Если не считать язвы.

А сколько историй, когда развод, и у женщины вдруг ничего нет. Она буквально на улице. Мужчины бывают очень безжалостны в таких ситуациях.

Одна моя хорошая знакомая жила с парнем, душа в душу, они не расписывались, это казалось пустой формальностью. Он хорошо зарабатывал, и Лена даже институт не закончила: парень убеждал, что всегда ее обеспечит. «Вот он, мой принц!» – думала счастливая Лена. Родила. А потом этот принц завел новую подружку и выставил Лену с дочкой. Алименты платил смехотворные. Лена оказалась в чужом городе, без дома, с трехлетним ребенком. Она могла бы вернуться к себе, к родителям, но там маленькая квартира и больной отец. И тогда Лена сказала: «Я выживу! Я сама выращу дочь принцессой, раз с принцем мне не повезло».

И Лена пошла работать официанткой. Потому что больше никуда не брали. Снимала комнату. Попутно училась на визажиста. Три года были жутких, не спала и доедала на кухне то, что осталось от посетителей ресторана. В одних ботинках ходила две зимы подряд, но дочке покупала красивые платья.

И Ленка выжила. Безо всяких богатых ухажеров и внезапных удач. Теперь у нее салон красоты, очень успешный. Да, я знаю, что ей очень хочется замуж. Она красивая, она страстная, она вполне молодая. И ей осточертело быть «сильной женщиной». Уткнуться бы в прокуренный свитер. Но пока не везет.

Главное – самое ужасное позади. Она выжила.

У женщин волшебная способность к регенерации. Когда все разрушено, они умеют на руинах выстроить новую жизнь. Без стонов и нытья. Мастера по нытью – это как раз зачастую мужчины. Его не понимают, его не повышают, ну вся эта чепуха. Кстати, дочка! Берегись таких. Мужчина – тот, кто действует. Желательно молча. А если у него комплексы и страдания – этого на свалку, может, кто подберет из жалости.

Потому и крикливые феминистки в нашей стране – нелепые создания. На кой черт феминистки там, где любая женщина круче, чем яйца у коня Медного всадника?

Твоя бабушка, Кира, то есть моя мама, была слабой женщиной. Очень слабой. Отец умер, когда мне было девять, но он и так с нами не жил: мужская свобода дороже! А все деньги, что оставались от него, мастерски присвоила себе его сестра.

(Олег Куваев, твой дед и мой папа, был очень модным писателем когда-то: Север, настоящие мужчины, терпкая геологическая романтика. Потом его стали забывать, он умер в 1975 году. А в последние годы вдруг случилась «реанимация». Сняли фильм «Территория» – по самому его известному роману, издали толстую подробную биографию, он будто опять входит в моду. Ну ты сама почитаешь его, когда вырастешь.)

Я часто видел маму в хандре, уставшей, грустной. Зарабатывала она мало, была лишь младшим научным сотрудником. А по ночам сидела на кухне и печатала на машинке. Все мое детство прошло под стук этой машинки. Я засыпал под ее глухой ритм за стенкой. Это была так называемая халтура. Маме давали перепечатывать статьи, она была аккуратной и старательной. Платили, как я догадываюсь, мало. Поэтому она брала любую работу, и много. Курила одну за одной и печатала, печатала, печатала. Всё это только ради меня. Чтобы купить новые ботинки или мой любимый зефир в шоколаде, редкую усладу советского детства.

Мама – главный и первый человек в моей жизни. Очень слабая женщина. Чья витальная сила могла бы соперничать с мощностью огромного нефтекомбината в Капотне, недалеко от которого мы жили. Откуда в ней, худой и сутулой, была эта сила? Загадка природы.

И знаешь, Кира, я очень рад, что у меня фамилия мамы. Хотя она после смерти отца пыталась через суды дать мне фамилию отца. Я же был рожден вне брака. Советский бастард, хахаха. Родители-шестидесятники не считали законный брак чем-то необходимым. В свидетельстве о рождении, в графе «отец» стоял размашистый зигзаг.

Нет, я весь мамин. Я – Беляков. Сын Галины Петровны Беляковой. И все мои дети, ее внуки, которых она не увидела, носят фамилию бабушки.

А мне теперь остается только приходить к ней на могилу в старой части Востряковского кладбища, убирать сухие ветки, прошлогодние листья и тихо говорить: «Привет, мамуль! Не волнуйся, у меня всё хорошо».

Да, Кира, зеркало – это для вас как часть организма. Даже если зеркала нет рядом, девушка всегда найдет, как на себя посмотреть, оценить всесторонне, а не только лицо. Стеклянная витрина на улице, двери в метро, вечернее окно. Девушка отражается всюду, мы живем в стеклянном мире.

Знаешь, я очень люблю ходить с моей Линой в магазины одежды. В смысле – ей покупать. Мне это доставляет кайф. С Асей, твоей старшей сестрой, тоже очень люблю. Веду себя как разнузданный шопоголик. Если мы оказываемся где-то в Европе втроем, я этих девчонок с ума свожу. Хватаю платья, кофточки, юбочки: ну-ка скорее померяй вот это, и это, и это. И еще рвусь донести пару вещичек в кабинку. Девчонки уже притомились, им уже все надоело, они говорят:

– Ну хватит, ты стилистом работаешь, что ли? Пойдем уже!

Я сержусь:

– Как это хватит? Смотрите, сколько еще шмоток!

Короче, люблю. И вот завалю их шмотками. Лина или Ася за занавеской, примеряют. А сам усаживаюсь в кресло или на стул – в магазинах всегда их ставят, для утомленных мужчин. И тут у меня начинается отдельное шоу. Потому что я смотрю на девчонок вокруг. Которые выскакивают из кабинок, где им тесно, и вращаются перед огромными зеркалами. Рассматривают себя.

Девушка или женщина перед зеркалом – это особенный жанр искусства. Женщина достигает в нем истинной психологической глубины. Она будто не замечает вокруг ничего. Есть лишь она и ее отражение. С которым героиня общается, спорит, ругается. Она может им восхищаться, может его ненавидеть. Мощная драматургия, шекспировско-чеховская. Мне кажется иногда, что самые глубокие переживания случаются у девушек именно в эти моменты. А не когда ее бросает любимый или она смотрит хорошую мелодраму.

Однако это лишь предисловие. Я хочу дать важный совет.

Повесь большое зеркало у себя перед кроватью. Первое, что ты должна видеть, открыв глаза, – себя. Так ты научишься просыпаться красиво. А как женщина просыпается – так она и живет. Так и ощущает себя. И совершенно неважно – тебе шестнадцать или шестьдесят. Ты должна просыпаться и улыбаться себе. Обязательно улыбаться. Улыбка – половина женского счастья. Запомни, дочка! Научись улыбаться себе каждое утро, и тогда будешь легко улыбаться другим.