– Анна Монье? Палеонтолог? – Мужчина говорил по-французски с легким португальским акцентом.

– Это я.

– Рад встрече с вами. Эти дороги – настоящий лабиринт. Я два раза застревал.

– Добро пожаловать в Новую Гвинею.

Он протянул ей руку и поприветствовал ее более серьезным тоном:

– Меня зовут Лукас Карвальо. Я – биолог и работаю в ВОЗ.

Похоже, этот тип принял ее за кого-то другого. Анна с любопытством осмотрела гостя. Он выглядел ее ровесником. Метис, крепкого телосложения, довольно красивый парень. Слегка раскосые черные глаза свидетельствовали о далеких азиатских корнях. Немного приплюснутый нос добавлял ему шарма. Высокие скулы, полные губы. Он был и в самом деле классный и даже в своей причудливой шляпе излучал явную сексуальную привлекательность. «Разве я могла бы себе позволить подобные мысли, если бы у нас с Яном было все в порядке?» – подумала Анна.

– Какая-то проблема? Я бы сделала ставку на эпидемию холеры…

– Насколько мне известно, в регионе нет никакой опасной санитарной ситуации.

– Только не говорите, что вы специально проделали путь в Гвинею, чтобы встретиться со мной, иначе я буду обязана предложить вам шампанское.

– Именно так, мадам Монье.

– Вы шутите надо мной?

– Ни за что на свете. Я пытался созвониться с вами через спутник, но вы не отвечали.

– Сожалею, из-за гроз связь стала проблемой. Я могу вам предложить пиво? Горячее, конечно, – весело добавила она.

– Это было бы чудесно. Я с самого рассвета за рулем и по горло сыт дорогой.

Его сияющие глаза страстно смотрели на Анну, что взволновало молодую женщину. Парень казался слишком привлекательным, чтобы быть государственным служащим, даже направленным от ВОЗ.

– Идемте, я проведу вас в столовую.

Под тентом, который служил кухней, Анна взяла из холодильника, который уже давно ничего не охлаждал, две бутылки пива, одну из них открыла и протянула соблазнительному метису. Ее любопытство было на пределе.

– Итак. Объясните мне…

– Меня к вам отправил Стивен Гордон, начальник департамента по изучению трансмиссивных инфекционных болезней.

– Не вижу, в чем я могу быть вам полезной.

– Мы хотели бы услышать ваше мнение о больных животных, у которых присутствуют странные симптомы, вызывающие у нас опасения. В частности, слон…

Анна вдруг было собралась доказывать свою полную некомпетентность, но мужчина в шляпе продолжил:

– Вы же понимаете, что речь идет о необычной болезни, иначе мой приезд не имел бы никакого смысла.

– В отличие от вас, месье Карвальо, я не биолог, и поэтому мне сложно вас понять. Вы знаете, что изучает палеонтология?

– Конечно. Я также знаю, что вы проповедуете теории, опровергаемые многими учеными, назовем их спорными. Именно поэтому Стивен Гордон хотел бы, чтобы вы осмотрели этих животных. Поверьте мне, состояние этих животных должно вас заинтересовать. Возможен вариант, что это вернет вас к вашим исследованиям. Месье Баренски, директор Парижского музея естествознания, сказал нам…

– Он с вами говорил обо мне?

– Да.

– Только плохое, как я догадываюсь?

– Если быть откровенным, Баренски поведал нам о том, что вы внушаете своим коллегам опасения. Но он отдавал честь вашему уму.

– Ладно. Можете не продолжать. Впрочем, это уже не имеет значения. И где находятся ваши твари, ожидающие неизбежного?

– В Южной Африке.

Анна разразилась смехом. Она поставила пиво, схватила со стола заколку и собрала волосы в узел.

– Браво, месье Карвальо, вам удалось развеселить исследовательницу, которая не спала более месяца из-за влажности и москитов.

– Я вполне серьезно.

– Вы предлагаете мне последовать за вами в Южную Африку?

Вместо ответа Карвальо вынул из портфеля папку и потряс серией снимков слоненка, сделанных в приюте для животных. Животное с четырьмя бивнями было похоже на дешевую подделку.

– Как вы сами можете отметить, речь идет о гомфотерии – одном из предков современного слона.

– Где было сделано это фото?

– Я вам уже сказал.

– А точнее?

– В парке Крюгера. Снимок сделан директором приюта, Дэни Абикером. По всей вероятности, у животного не было этих отклонений при рождении. Оно приобрело их в результате заражения вирусом.

Анна внимательно изучила фото слоненка, сделанное крупным планом. Определенно этот тип издевался над ней. Монтаж?

– Пока что это только предположение, – продолжил Карвальо, – но мы придерживаемся мнения, что этот вирус провоцирует ускоренную форму регрессии. Проблема еще и в том, что он заражает не только пахидермов. В лаборатории Претории кровь слоненка ввели гиббону. За несколько дней он изменился и отныне обладает хвостом длиной в несколько десятков сантиметров, точно таким же, как был у его предка несколько миллионов лет назад.

– Вы серьезно?

– А как вы думаете? Месье Гордон настаивает на том, чтобы вы поехали в Африку оценить правдоподобность этой гипотезы.

– А чем занимается ваш шеф в ВОЗ?

– Он возглавляет департамент по изучению трансмиссивных инфекционных болезней. Представляете, какие последствия может вызвать подобный вирус?

Анна не ответила. Она слегка опьянела от пива.

– Мадам Монье, я могу рассчитывать на вас?

Молодая женщина колебалась, а затем скрепя сердце ответила:

– Я не могу оставить своих студентов. Я за них отвечаю. Мы – команда, если с ними что-то случится… Кстати, мы только что нашли… Хотя не важно…

– Позвольте задать вам вопрос: считаете ли вы, что процесс регрессии мог бы коснуться человека?

– Что вы имеете в виду?

– Ничего более, кроме этого простого вопроса. По вашему мнению, почему ВОЗ так интересуется этим вирусом? На сегодня было заражено лишь два вида животных, и между ними нет никаких родственных связей. Слон и обезьяна кровью пахидерма. Мы ничего не знаем ни об источнике инфекции, ни о способе его передачи в природе… А теперь представьте, что вирус мутирует и заражает охранника парка или туриста?

– Вы реально в это верите?

– Этот вирус – милый лжец. Если вы посмотрите на него в электронный микроскоп, он по всем признакам похож на вирус классической геморрагической лихорадки. Безусловно, страшный вирус, но стабильный во времени. На самом деле он относится к той же разновидности, что и вирус СПИДа. У него высокий показатель мутаций. И мы считаем вполне реалистичной гипотезу появления человеческого штамма.

– Это не объясняет мне, как ваш вирус мог бы спровоцировать регрессию видов…

– Есть единственный способ прояснить ситуацию. Вы изучите этого слона в Южной Африке…

Опешив, Анна отошла на несколько метров. Регрессивный вирус. Возможно, это не совсем то, что она себе представляла, но это и в самом деле было близко к ее теориям. Головокружительное погружение в прошлое…

Ступор уступил место возбуждению. Одновременно стало происходить слишком много вещей. Ей нужна была пауза, чтобы обдумать и составить план действий… Она поправила заколку в волосах и встряхнула головой. Это был первый раз, когда кто-то поверил в ее теории. За ней даже приехали из самой Европы! Конечно, был еще и археоптерикс, но Анна не была наивной. Прежде чем ей удастся переубедить коллег в правдивости своей находки, пройдут месяцы, возможно, даже больше… Совпадение было слишком красивым, словно это знак. А если она получит живое доказательство того, к чему стремилась многие годы?

Монье повернулась к нему с широкой улыбкой.

Решение было принято.

Решение Джона Шабонго, министра внутренних дел и общественной безопасности, тотчас же было передано в управление по туризму, поскольку парк был излюбленным местом посещения туристов, а также в управление рейнджеров. До наступления ночи необходимо было организовать эвакуацию с территории парка, размер которого составлял 350 километров в длину и 60 километров в ширину и который включал приют «Вайлдлайф» и землю вокруг него.