– Что??

– Всё, иди спать.

Падаю на кресло, закрывая глаза.

Шлепок ладонью по столу. Разлепляю веки. Убирает ладонь, под ней кусок картона.

– Объяснишь это как-то?

Ааа…

– Нашла… – вдыхаю глубже. – Какая плохая девочка.

Может, и к лучшему, что нашла. Помоги нам разбежаться быстро, родная. Сам уйти я по контракту не могу.

– Объясняй!! – рявкает на меня. Руки складывает на груди, побелевшие губы трясутся.

– Уверен, ты уже всё выяснила… Да, – развожу руками. – Как-то так.

– Ты же сказал, что хочешь… мальчика. Имя ему придумал…

– Сказал… – сглатываю я. – Ты слишком давила.

– Ясно… – обескураженно замирает она. – Ясно…

Её плечи опускаются, она идёт в спальню, как пьяная. Слышу, как тихо рыдает. Скинув обувь, падаю на диван, вжимаясь лицом в подушку.

Уходи, Лер, уходи… Прямо сейчас! Скажи, что я ничтожество, и уходи… Ну, пожалуйста!

Но она рыдает и рыдает. И я не могу вырубиться, несмотря на то, что во мне дохрена градусов.

– Хватит!!! – рявкаю я.

Закрываю глаза и погружаюсь в пьяные вертолёты, качели, кошмары…

Прокрутившись пару часов в тревожной полудрёме, просыпаюсь за несколько минут до сигнала будильника от острого чувства тошноты. Часто сглатывая подкатывающий к горлу ком, плетусь в ванную. Там немного отпускает. В глазах темно. Под зеркалом тест…

Захожу в душевую, делаю всё, как написано в инструкции. Тесты в аптеке были только простенькие, никакого экранчика. Одна полоска или две. Говорят, они не слишком надёжные, и я использую сразу же два. Отставляю пластиковый стаканчик с тестами на раковину. И не торопясь принимаю душ. От слабости подкашиваются ноги.

А если «да»?

Нет, нет, нет… Только не беременна, пожалуйста, Господи! Нет! Не хочу от него! Не сейчас. Обида душит посильнее приступов тошноты.

Оборачиваю волосы полотенцем, надеваю халат. Вытаскиваю из стаканчика тесты.

Две. Их две. Полоски. На обоих тестах.

Сползаю по стене вниз, ещё не полностью осознавая, что это значит. Не хочу понимать. Я подумаю об этом завтра. Сегодня боюсь тронуться умом на фоне происходящего. Убираю всё за собой, прячу тесты в карман халата. Как зомби выхожу из душа, ловя краем глаза движение в гостиной.

Проснулся?…

Мои чувства противоречивы.

Не хочу его видеть!!!

Хочу посмотреть ему в глаза. Трезвому.

Вчера… Словно другой, незнакомый человек был передо мной. И этого человека я не смогла бы полюбить. Но если это другой человек, то где тогда мой? Я же не придумала его себе. Он был. Что с ним произошло за сутки? Или это всё ревность??

Одеваясь, я перебираю все щадящие варианты, которые могли превратить моего любимого зайца в то, что я наблюдала вчера. Но все они не клеятся к происходящему.

Это всё появление Георга? Я тогда не должна была уходить с ним? Из-за этого? Романа порвало так из-за того момента? Если из-за этого, то я готова извиниться и отказаться от работы. И пусть это неправильно, но я хочу своего мужа обратно. Он для меня важнее всего остального!

Только эта щадящая версия опять рассыпается в прах. Ведь шприц с контрацепцией он купил до того, как объявился Георг. А это значит… Не хочет и не хотел. С самого начала.

Машинально надеваю светло-серый костюм, медленно веду за ухом пальцем, нанося духи. Сушу волосы… Немного румян на бледное зарёванное лицо. Водостойкая тушь. Припухшие губы красить не рискую. Солнцезащитные очки в карман. Надо идти. Водитель Георга уже ждёт.

Как уйти, я понимаю. Я не понимаю, как вернуться сюда. И ещё больше не понимаю, как не возвращаться. От одной мысли, что мой брак под угрозой, в ушах начинает звенеть. Зачем было брать меня замуж, не планируя ребёнка? Я ведь не намекала. Это было совершенно неожиданно для меня. Какие могут быть ещё причины? Но в моём сердце живёт надежда, что Роман опомнится, придёт в себя. И каким-то чудесным образом всё реанимирует.

Я – дура?

Рита всегда намекала на это… Вспоминаются её слова про развод и поумневших женщин. Словно она знала о чём-то эдаком… и просто проговорилась. Но это уже паранойя, конечно. И моя нелюбовь к ней. Всегда хочется переложить вину за происходящее на кого-то плохого. Но Рита тут ни при чём.

Надеваю новые лаковые туфли. Бордовые. И ремень им в цвет. Пусть будет хоть какое-то яркое пятно на мне, чтобы отвлекать от опухших глаз.

Мне хочется зло и принципиально помахать перед лицом мужа тестом. И на эмоциях я даже вытаскиваю один из халата. Хватаю свою сумку с ноутбуком и иду в гостиную. Моя решительность испаряется сразу же, как только встречаюсь со злыми, уставшими глазами Романа. Взъерошен и помят. Его рука придерживает открытую дверцу холодильника. Достаёт оттуда минералку в жестяной банке и прикладывает к виску, не сводя с меня взгляда.

Больно тебе?

– Ну что ты так смотришь? – с яростью хлопает он дверью холодильника.

Моя коллекция магнитиков слетает с него разноцветным дождём, графин сверху падает, разбиваясь на осколки.

Вздрагиваю… Сжимая в кулаке тест, я наблюдаю, как с лица этого человека стекает маска моего любимого мужа. Это не он… Этому человеку говорить о своей беременности я не имею ни одного повода.

Да?… А его биологическое отцовство не повод?

Рассматриваю его словно в первый раз. Очень внимательно.

Красивый… Синеглазый, темноволосый. Крепкий, высокий, широкоплечий. Выраженные мышцы его тела переплетены с узорами тату на руках и левой стороне груди. Очень красивый.

Опускает банку с минералкой. Ноздри агрессивно вздрагивают.

– Что ты смотришь так, Лера? – хрипнет его голос. – Хочешь что-то сказать мне? Так скажи!

– Отличный биоматериал… Лучше и не придумаешь.

– Что?…

– Убери за собой, – смотрю я на осколки на полу. – Это не хлев.

Прохожу мимо него, надевая очки. В полной тишине слышен только стук моих каблуков.

Поздоровавшись с водителем, сажусь на заднее сиденье. Там… Ароматный кофе, хорошая музыка, запах иланг-иланга… Мне хочется отстраниться от всего. Нажав кнопку подъёмника, наблюдаю, как медленно поднимается стекло между мной и водителем. Закрывая глаза, пью кофе и слушаю саксофон, «Леди в красном». Это очень красиво. Поглаживаю свой лаковый бордовый пояс. Никогда, в отличие от Риты, не осмеливалась надевать красное. Только вот так… аксессуары.

Воспоминание про Риту неприятно. И я снова пытаюсь отключиться, слушая музыку. Сегодня мы с Георгом хотели детально спланировать фасад и выйти на 3D модели.

Он сам встречает меня. Подаёт руку, помогая выйти из машины.

– Доброе утро, Лерочка.

– Доброе… Спасибо за кофе.

Недалеко от недостроенного особняка, ближе к парковке, небольшой кирпичный домик для будущей прислуги и перед ним жаровня. Там что-то шкворчит и дымится.

– Завтракала?

Равнодушно пожимаю плечами. Но от запахов мой живот скручивает от голода.

– Позавтракаешь со мной?

Он подаёт мне руку, уводит к мангалу. Слава Богу, солнце очень яркое, и нет необходимости снимать очки, демонстрируя заплаканные глаза.

– Не против, если я сам за тобой поухаживаю? – отпускает он движением руки прислугу. – Надоели все…

Усаживает меня за стеклянный стол, что стоит на террасе домика. Красиво выкладывает на чашку парочку огромных креветок, горку болгарского перца и томатов с привлекательными ожогами на ярких алых боках.

Сглатываю слюну.

На столе два бокала Мохито. Два?… Но голова после бессонной ночи не соображает, да и забита другим. Грудь словно сдавило со вчерашнего вечера. Там полыхает…

Мне страшно, что я больше никогда не смогу вернуться в своё состояние счастья. Это похоже на то, словно мой Роман умер. С той разницей, что он жив. И горе внутри меня превращается в горечь.

Георг, присоединившись ко мне, что-то ненавязчиво рассказывает о Риме и архитектуре Ватикана в своей спокойной, слегка пренебрежительной манере. Я западаю на ритм его голоса и медленно жую, впадая в прострацию.