— Что за?..

— М? — заинтересовался моей реакцией муж.

— Арс, — произнесла я, стиснув зубы, — какого черта?!

Он захлопал недоуменно ресницами и улыбнулся. Этот гад улыбнулся! Он собирался этим договором отнять у меня самое дорогое — подарок отца. И вот сейчас, когда негодование буйной волной поднималось из недр моей души, когда руки задрожали от желания придушить его, Снежный невинно улыбнулся!

— Дорогая, в чем дело? — спросил так, будто ничего не произошло.

— В чем дело? В чем дело?! — вскочила я. — Сорок процентов — вот в чем дело! Не жирно ли тебе будет в итоге с шестидесятью процентами, а? А дальше что? Покусишься на акции Нестерова?

— Успокойся, Аня, — произнес он строго.

— Не указывай мне, что делать! — швырнула в него ненавистную папку, которую он тут же поймал и кинул на стол.

— Я твой муж!

— Фиктивный!

— Кричи громче, чтобы об этом узнал весь офис, — хладнокровным тоном остановил мою истерику Арсений.

Но эмоции прорывались, было сложно держать себя в руках. Я громко задышала, все еще не веря тому, что прочитала. Внутри меня кипела ярость. Всепоглощающая, всеобъемлющая… Она тонкими иглами прошлась по коже и сосредоточилась на кончиках пальцев.

— Мне нужны были гарантии, Аня.

— Молчи.

— Я никогда не иду на дело, если знаю, что могу потерпеть сокрушительное поражение.

— Я сказала — молчи! Тебе мало было моего слова? — Он сел обратно в кресло и уставился на меня так, словно я сейчас произнесла сущую нелепость. — Отвечай.

— Так молчать или говорить?

— Говори, — сказала и уперлась ладонями о стол.

Голова закружилась, пришлось прикрыть глаза. И это я сегодня утром с нежностью смотрела на него? Это я чувствовала себя особенной? Я искала в нем поддержку? Я думала, что…

— Аня, — дотронулся Арс до моей руки, и это прикосновение обожгло, как кипяток. Я отскочила в сторону, едва удержавшись на каблуках.

— Не смей касаться!

— Ань, успокойся и выслушай.

Но я не собиралась слушать. Не хотела. Не сейчас. Не когда он смотрит на меня так, словно ничего не произошло. Неужели не понимает? Арсений же посягнул на святое — на дело всей жизни моего отца! И неважно, что пока я не вступила в права наследования. Кто знает, какие коварные планы он строил в своей голове? А ведь поверила, смеяла надеяться, что он испытывает ко мне хоть какую-то симпатию.

Ошиблась. В нем тоже.

Я быстрым шагом покинула его кабинет, громко хлопнув дверью. Вокруг меня одни лжецы! Но рубить с плеча не следовало. Поэтому, войдя к себе, я первым делом выпила воды и некоторое время наблюдала за суетой города.

Теперь мысль о том, что все случившееся со мной подстроил муж, отчаянно билась в голове. Арсений умело расставил сети, ведя меня, как овцу на заклание. Нет. Я силой заставила себя не воображать бред. Что-что, но Вадим сам изменил мне, без чьей-либо подсказки. Обида, похожая на остро заточенный нож, полоснула по сердцу. Что ждёт меня завтра? Арс потребует супружеский долг? Я представила его невинное лицо, удивленный взгляд и вылетающую из уст фразу: “Да ладно тебе, интим еще никому не помешал, даже фиктивный”. У меня аж челюсть свело от злости.

Хватит…

Я сдулась, обессилено развернулась и опустилась в кресло. Негатив опустошил меня. Захотелось скрыться ото всех и просто побыть наедине с собой, придумать план. Прежде всего надо заполучить договор. Пусть и копию, но следовало его дочитать, найти лазейку и исправить ситуацию, пока не поздно. Я закинула телефон в сумочку и, попрощавшись с Галей, вновь пошла к мужу. Теперь с высоко поднятой головой и готовая биться до конца.

— Арсения Матиасовича нет на месте, — сообщила Соня, порядком огорчив.

Однако где наша не пропадала? Я все равно вошла, сославшись на то, что Арс якобы оставил для меня папку.

Ее не было.

Стиснув от досады зубы, покинула офис и попросила водителя отвезти меня домой.

— Шеф дал распоряжение доставить вас по другому адресу, — возразил он.

— Я сама решаю, где мне быть, — отрезала его запал одной фразой.

Молодой человек — все тот же, приставленный ко мне с первого дня моей злополучной свадьбы — принялся что-то печатать в телефоне. Вероятно, докладывал начальнику, что женушка взбунтовалась. Что ж, пусть! На моем месте любой человек рассердился бы.

Пока мы ехали, я наблюдала за городом сквозь тонированное стекло автомобиля. В какой-то момент поняла, что бесцельно брожу взглядом по каменным джунглям. В голове не нашлось ни единой мысли, а в душе — разочарование и зияющая пустота.

У моих дверей все так же стояла охрана. Я миновала ребят в черных костюмах, под которыми они наверняка прятали по паре пистолетов, и вошла в свою обитель. После измены Вадима подо мной будто разверзлась земля, и я падала все глубже и глубже. Дом, который должен было дарить успокоение, давил одиночеством. И сейчас, прислонившись к входной двери, я видела себя на вершине самого высокого здания в шаге от пропасти.

— Ой, Анна Сергеевна, — вышла в коридор моя горничная и сразу начала просить прощения. — Я затеяла генеральную уборку в кухне и припозднилась. Десять минут, и меня не будет. Простите, пожалуйста.

Она забежала обратно на кухню и загремела посудой.

— Ника, сделай мне чай, — сказала ей, скинув каблуки и подойдя к барной стойке. — И там, кажется, было что-то из вчерашнего…

— Я выкинула, — закусила она от досады губу. — Вы же не едите второй раз одно и то же.

— Тогда только чай. И можешь идти.

— Конечно, Анна Сергеевна. Две минуточки.

Она принялась хлопотать, а я направилась прямиком в ванную, на этот раз не получив никакого удовольствия от вечерних водных процедур. Просто механические движения, просто потому, что нужно смыть с себя пыль.

К моменту, как я вышла в гостиную, Ника уже ушла. На столе дымился чай, а рядом стояла тарелка с печеньем. Осторожно отпивая горячий напиток, я вышла на балкон полюбоваться огнями ночного города. Печенье так и осталось лежать на столе — есть расхотелось совсем, а сердце требовало одиночества. Однако мое уединения прервал звонок в дверь. И как бы ни хотелось не открывать, все же пришлось.

— Думал, проигноришь, — сказал Арсений, входя.

— Надеюсь, ты пришел не с пустыми руками. В противном случае можешь сразу убираться отсюда.

Муж достал из сумки уже знакомую папку и положил ее на журнальный столик. А сам грузно опустился в кресло и прикрыл глаза.

— Ты ужинала? — спросил он как ни в чем не бывало.

— Нет аппетита.

Если Арсений надеялся на радушный прием, и что при его появлении я расстелю скатерть-самобранку, то зря. Смотреть на него было невыносимо.  С одной стороны, его поступок имел оправдание: слепо доверяться никто не станет, разве что глупцы вроде меня. Однако другая сторона разбила все мои надежды в пух и прах.

Я подошла, взяла папку и забралась на диван с ногами. Стала внимательно вчитываться в каждое слово и искать хоть что-то, способное избавить меня от обязательств перед мужем. И обнаружила целых два пункта.

“Все спорные вопросы, которые могут возникнуть в период действия настоящего договора, в случае не достижения супругами согласия разрешаются в судебном порядке”

И “В случае, если супруга не займет должность президента ПАО “Алмаз” в последующие десять лет, то пункт 3.1 о выплате моральной компенсации в размере 40 % акций компании отменяется”.

Вначале я обрадовалась, но потом прикинула, что мне придется терпеть Снежного десять лет и от шока чуть не подавилась. Даже на кашель пробрало.

— Ты чего? — спросил Арсений, но я проигнорировала его.

Отложила папку в сторону и направилась на балкон. Следовало проветрить мозги и обдумать ситуацию. К тому же общаться с мужем не хотелось от слова совсем. И жалеть себя — тоже.

— Ань… — донеслось из-за спины.

— Я не хочу с тобой разговаривать.

— Придется.

Он встал рядом со мной и положил ладони на перила. Наверное, правильным было бы посмотреть ему в глаза, несомненно, бесстыжие, только сил на это не хватило, и неоткуда было их брать. Я вообще злилась по инерции, просто потому, что оставаться спокойной разучилась.