— И что потом будет с ней? — полюбопытствовала я. — Ей вырежут сердце?

— С нее с позором сорвут корону, — ответил Джард, не скрывая мимолетной улыбки.

«Хорошо бы вместе с волосами!» — подумала я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Расчеты Атласа оказались верны. На закате мы вышли к ручью — глубокому и широкому. Джард предложил соорудить плот и переплыть, но мозг нашей компании настаивал, что нам не побороть течение. Джарду пришлось сдаться. Мы решили устроить ночлег и отправляться в дальнейший путь на рассвете. Мужчины расставили палатки, собрали хворост для костра, а мы с Душенькой и Хишикой занялись ужином и одомашниванием занятого нами уголка пологого берега.

Несмотря на изнуряющую жару в лесу, вода в реке была холодной. Но это не помешало всем нам помыться, после чего мы чувствовали себя как заново рожденными.

Ужин прошел в очень дружеской атмосфере, если не учитывать, что Атлас реально крайне нудный. А может, я просто не могла простить его за Эйру. Это ведь он дал ему тот дурацкий шар! Однако было кое-что другое, что напрягало меня куда больше. Количество палаток. Три. И все двухместные. Ни Хишика, ни Душенька не станут делить палатку с кем-то из мужчин, даже если те трижды оденутся. Слишком целомудренны эти женщины. Значит, одну займут они, а две другие — мужчины. А где тогда буду спать я? Не оставят же они беременную зачинщицу всего происходящего на улице! Не посадят меня в дозор. И явно не отправят делить палатку с Асуром или Атласом. Ответ был очевиден. Мне предстояла ночь с Джардом и Рэмисом под покровом одного совсем не тянущегося брезента. Я одновременно боялась и смущалась. Боялась их вероятного скандала и смущалась из-за влюбленности в этих двух мужчин.

Уставшие и зевающие, мои друзья быстро расползлись по палаткам. Одна я сидела на месте, таращилась на угасающие огненные языки на тлеющих ветках и прислушивалась к шорохам.

— Так и будешь сидеть? — спросил подошедший ко мне Джард. — Тебе надо поспать.

— Тебе тоже, — сказала я.

— Я в дозоре. Через два часа меня сменит Асур. Возьми это, — Джард протянул мне несколько крупных листьев. — У тебя укусы и царапины. Смажь их соком, и к утру все пройдет.

— Что ты ей даешь? — возмутился подскочивший к нам Рэмис. — От них у нее будет зуд!

— Ты-то откуда знаешь? — фыркнул Джард.

— Моя сестра травница. — Рэмис забрал листья, отшвырнул их в сторону и взял нож. — Ждите здесь.

Он ушел в колющую темноту, и мы с Джардом остались в тишине потрескивающего костра.

— Наверное, я правда ошибся, — признался он, усаживаясь рядом со мной. — Жизнь в крепости сделала меня слабым.

— Нет, — улыбнулась я, взяв Джарда за руку. — Не думай так. Нам свойственно отвыкать от некоторых вещей, но все наладится.

— Ты в это веришь? — усмехнулся Джард, сразив меня своим излюбленным проникновенным взглядом, в сумраке кажущимся еще более таинственным. — Ты любишь нас обоих, а говоришь, что все наладится.

«А на что ты рассчитывал, милый? Что я скажу, жизнь — боль, это конец, мы все умрем?»

— То есть Альвире можно, а мне нельзя? — пробурчала я. — Она вас убить собирается, а я спасаю. И выбирать кого-то одного из вас меня не заставит даже мой малыш.

Рэмис вернулся раньше, чем мы с Джардом поссорились. Он принес несколько веточек с мелкими желтыми цветами.

— Вот. Это поможет, — объяснил он.

Джард вздохнул, поцеловал мою руку и отпустил меня. Мы с Рэмисом ушли в палатку. Она освещалась небольшим сияющим кристаллом, но этого свечения было вполне достаточно, чтобы не двигаться наощупь.

Я сняла жилет и сапоги и почувствовала на себе немигающий взгляд Рэмиса. Вроде никого не хотела соблазнять, но похоже кто-то по мне сильно соскучился. Скорее всего меня подпитывала магия, живущая внутри, потому что я не валилась с ног, как остальные, и могла запросто поболтать еще час-другой.

— Поможешь мне? — обратилась я к Рэмису, чтобы расшевелить его.

Он улыбнулся и стал растирать цветы в своих ладонях, выдавливая сок. Я сняла тунику и брюки и осталась в одном лишь белье. Шпилькой собрав волосы на затылке, я подсела к Рэмису. Заметила, как он взволнованно сглотнул, прежде чем начать смазывать мою кожу. В палатке запахло ананасом.

— Прямо экзотика, — улыбнулась я, а в следующее мгновенье тихо застонала от прикосновения руки Рэмиса.

Нежно массируя мои плечи, он растирал по мне благоухающее масло растения, запах которого буквально гипнотизировал. Его ладони скользили вверх-вниз, пальцы умело давили на нужные точки, а участившееся дыхание намекало на его пикантные проблемы. Мне такой поворот льстил. Приятно знать, что вызываешь дрожь у обаятельного мужчины.

Не выдержав, Рэмис все же склонился и поцеловал меня — легонько и коротко. Я остановила его, положив ладони на его грудь.

— Сейчас не самое подходящее время. Мы в бегах. О чем ты думаешь?

— Я думаю, что завтра могу умереть, — произнес он.

А в этом что-то есть. Жизнь не для того дана, чтобы откладывать ее на лучшие времена.

Палатки стояли поодаль друг от друга (так вышло, потому что для их установки искали более-менее ровные поверхности), и если вести себя тихо, никто ничего не услышит. Никто, кроме Джарда. Он-то не спит. И я затылком чувствовала, как он, сидя у костра, не сводит своего косого взгляда с нашей палатки.

— Рэмис, мне сложно выбрать кого-то из вас, — призналась я.

— Не выбирай. Я смирюсь, — вдруг сказал он. — Только не отталкивай. Я люблю тебя, Настасья. И каждый миг своей жизни хочу провести с тобой.

Его слова прозвучали как молитва и клятва в одном флаконе. Я больше не задавалась вопросом, за что меня так полюбили, я лишь хотела, чтобы Джард и Рэмис поняли меня и приняли мой выбор — то есть друг друга. И если с Рэмисом все прояснилось, в чем я не сомневалась ни на секунду, то с Джардом предстояло поработать.

— Я тоже люблю тебя, Рэмис, — прошептала я и, схватив его за ткань туники, потянула на себя.

Нет! Все-таки я снова останавливаю Рэмиса, едва его язык заскальзывает мне в рот. Не могу я так! Зная, что там, на улице Джард сгорает от ревности. Зная, что где-то вдали за нами гонятся королевские стражники и могут нагрянуть сюда в любой момент. Не зная, от кого я беременна. Не зная, что будет с нами на родине Асура. Может, тамошний король вообще повяжет нас бантиком и вернет Альвире в знак соседской солидарности.

Рэмис меня понимает, и с моих плеч будто спадает камень. Одевшись, я позвала его на улицу. Джард едва челюсть в костер не уронил. Каким бы держанным он ни был, а наше появление его удивило. Думал, что мы там шалим, пока он нас тут охраняет. До чего же порой глупые эти мужчины!

Я хихикнула и села перед костром. Джард подкинул еще дров.

— Давайте поговорим, — предложила я.

Рэмис тоже занял место на поваленном бревне и вытянул ноги к огню.

— Сейчас нельзя быть в чем-то уверенным, — начала я, поглядывая то на Джарда, но на Рэмиса — самых сексуальных мужчин, что я когда-либо встречала. — Но я точно знаю, что я вас люблю. Пожалуйста, поймите меня правильно. Если кто-то из вас или вы оба сочтете меня ветреной и пошлете куда подальше, я пойму. Я не навязываю вам себя и моего ребенка и никогда не буду в чем-то упрекать. Я девушка самостоятельная, привыкла всего добиваться своими силами.

— Ты прощаешься с нами? — произнес Джард.

— Завтра ты можешь осознать, что я тебе не нужна, и признаваться в чем-то будет поздно. Я не хотела всего этого. Так вышло. Как сказал мне Эйра в день нашего знакомства: «Сердцу не приказывай. Оно лучше знает». Я отдала свое вам двоим. Мы не знаем, что ждет нас завтра. Может, мы не доберемся до границы. Может, не найдем там друзей. Но даже если нам суждено быть вместе всего одну минуту, я хочу провести ее с вами обоими.

Еще месяц назад я говорила совсем иначе. Впаривала чушь простачкам и радовалась этому. Полагала, что это все, на что я способна: манипулировать людьми с помощью лживых речей. Теперь я почувствовала, насколько легко, когда говоришь правду — пусть даже горькую.