Тренировка прошла как обычно. Сначала разминка минут двадцать, затем наработка защитных движений, ударов – самостоятельно и в парах – минут тридцать, затем кто в спарринги, кто на мешки. Рома Джоя не напрягал, как-никак старичок, многое оставлял на его собственное усмотрение. Джой так не хотел считать – конечно, уже не двадцать лет, но силенка пока была, и раунд в спарринге отстоял, причем с Женей, а Женя в этой группе был номер первый. И не просто отстоял, но и причесал того несколько раз как следует. А удар у Джоя наработанный. Устоял Евгений только благодаря ногам своим, прыти, не попал под встречный, только криво ухмылялся.

На второй раунд Джой не пошел – дальше не стоило, дальше молодость свое возьмет, как ни крути. Для Джоя один раунд хорошего темпа – как для Жени пять, так что не стоило, перешел на мешок.

Годы годами, но ощущал себя Джой вполне приемлемо, хорошо двигался, удар был поставлен, дыхалка тоже в порядке, короче, на три минуты хорошей работы на снаряде вполне хватало, затем минута отдыха и следующие три.

Зачем далеко ходить, вон у противоположной стены зала тоже на снаряде громко сопел и отфыркивался крупных размеров толстяк, килограммов под сто десять. Он словно врос в пол. Широко расставив толстые мощные ноги, размашисто и старательно лупил кожаный мешок, который, гремя цепью, на которой был подвешен к потолку, летал, словно мячик. Хватало толстяка секунд на тридцать – сорок. Затем до конца раунда он топтался у мешка, глубоко дышал, утирая пот со лба, то поднимая, то опуская руки. И сколько лет ему? Лет двадцать пять – двадцать семь, ну не больше тридцати. Так что Роме списывать Джоя в утиль пока не стоило.

А вот рядом с Джоем на соседнем снаряде – сначала он думал, что ему показалось, но, присмотревшись, убедился – была молодая женщина. В светло-серых спортивных трико, свободной, великоватой по размеру белой футболке, крашеная черноволосая блондинка, коротко стриженная – со спины она выглядела как подросток. Только присмотревшись к ее лицу и особенно груди, можно было сделать окончательный вывод. Женщина в боксерском клубе, конечно, редкость, но не нонсенс.

Джой имел неосторожность задержать на ней взгляд и теперь заметил, как она повела глазами в его сторону, не поворачивая головы. Конечно, не стоило с таким откровенным любопытством смотреть на незнакомого человека и таким образом лишний раз обращать внимание на себя, но это произошло нечаянно. Разумеется, ему ни до кого здесь не было дела. И Джой направил свое внимание на снаряд.

Очередной раунд закончился, Рома посмотрел на часы:

– Последний раунд, – объявил он. – Затем снаряды на место. Оставшиеся пятнадцать минут на силовые упражнения.

Джой почувствовал за своей спиной чье-то близкое присутствие. Он обернулся, сзади стояла женщина.

– Извините, – сказала она. – Вы не могли бы мне составить компанию в последнем раунде?

– Если побыть в роли мешка, то не откажусь.

Женщина улыбнулась, оценив шутку:

– Тогда защищайтесь, – предложила она и приняла боксерскую стойку.

До машины не дошел, дотащился, сумку закинул в багажник, плюхнулся на сиденье. Даже ради этого ощущения сладостной томности измученного организма стоило посещать тренировки.

Измотанное и обессиленное тело ныло и гудело во всех членах, а разгоряченная кровь никак не хотела поостыть и умерить свое артериальное давление, мощно пульсируя в висках и под ложечкой. Джой распечатал бутылку с минеральной водой и сделал несколько долгожданных, небольших глотков. Руки дрожали. Результат нерегулярных посещений тренировок давал о себе знать. Но завтра он уже будет в полном порядке. Как бы там ни было, а физически он крепок и к подобным нагрузкам готов.

Мотор работал ровно и почти неслышно. Он посмотрел на прибор, показывающий температуру двигателя машины, стрелка неохотно оторвалась от нуля и незаметно подползала к зеленой зоне, можно было ехать.

Осталось на сегодня только поужинать. Это можно было сделать где угодно, но, скорее всего, выбор падет на гостиницу, в которой он остановился, в небольшом, ресторанчике на первом этаже, готовили там заурядно, но быстро подавали, потому тащиться куда-то в поисках чего-то особенного уже не было ни сил, ни времени. После чего не мешало бы пораньше завалиться спать, и если в соседнем номере опять не устроят праздничную фиесту, то как следует выспаться, провалявшись в постели часов до десяти утра. От этих мыслей захотелось оказаться в постели прямо сейчас, только в свежей и чистой, отдельной и уютной квартирки, а не в прокуренном гостиничном номере с тусклым освещением, с затертыми, засаленными обоями в прихожей и вокруг защелканных выключателей. Завтра по дороге на квартиру к Олегу Сергеевичу он должен не забыть купить постельное белье, дверной замок, продукты на неделю и строительную стремянку.

Часы на приборной панели показывали без пяти минут девять часов вечера. В это время хлопнула дверь, и кто-то из спортсменов покинул здание боксерского клуба, мелькнув в свете сторожевой лампочки и тут же растворившись в темноте ночи и небольшой тополиной аллеи. Он расслабился, но пора было ехать.

Включил габариты и ближний свет. Яркий луч ударил по стене, четко проявив все изъяны старой кладки, местами почерневшей, позеленевшей от времени, сырости и ветра. Сдав назад и скользнув лучом фар по стоящим рядом иномаркам, засверкавшими в ответ своими богатыми лакированными боками, натертыми чудными восковыми средствами до сияния, сравнимого разве что с солнечным, выехал на узкую дорогу, которая, петляя между корпусами жилых многоэтажек, выводила его к широкой и светлой городской магистрали.

Неожиданно впереди луч света фар выхватил из темноты одинокую спешащую фигурку человека. Джой узнал: это была та самая женщина, черноволосая крашеная блондинка из спортивного зала. В тренировочном светло-розовом костюме, кроссовках, короткой белой курточке и относительно ее мелкой комплекции большой спортивной сумкой, переброшенной через плечо, она спешно шагала, не оборачиваясь на свет и прижимаясь к левому краю дороги. Буквально полчаса назад она неслабо настучала ему по голове. Может, поэтому теперь в мозгах шумело, а в ушах цокали молоточки. В какой-то мере они уже познакомились, и теперь возникал вполне резонный вопрос: мог ли он проехать мимо нее или нет? Или вопрос можно было поставить еще интереснее: хочет он проехать мимо или нет? Если рассуждать с точки зрения разумности, то следовало бы не обращать на нее внимания, а ехать своей дорогой. Однако…

Когда он догнал и поравнялся с ней, то, опустив стекло и высунувшись в окно, поприветствовал:

– Добрый вечер.

Ожидала она подобного или нет, неизвестно, только, остановившись и на всякий случай запрыгнув на бордюр, взглянула на водителя и, узнав в нем партнера по спаррингу, быстро ответила:

– Это вы? Давно не виделись.

– Если не возражаете, могу подвезти.

– Мне недалеко, – согласилась женщина, садясь в машину на переднее сиденье, рядом с водителем.

«Глупо и еще раз глупо», – подумал про себя Джой. – Этот только что им совершенный поступок являлся опрометчивым и, мягко говоря, неумным. Ведь он мог куда-то сильно торопиться? Мог. Мог не узнать ее? Мог. Задумавшись, мог просто не заметить? Все, что угодно, масса вариантов против одного. И почему-то выбрал он этот, не самый лучший с точки зрения здравого смысла. И что теперь?

Она перебросила сумку на заднее сиденье, поудобнее устроилась, причем сделала это привычно и уверенно, словно находилась не в чужой машине, поправила прическу, если так можно было назвать легкое прикосновение одним пальцем к короткой пряди волос на виске, и, глянув на Джоя, сказала:

– Ну что? Можно ехать.

– И как сегодня прошла тренировка для вас? – поинтересовался для начала Джой, плавно отпустив педаль сцепления.