Как они умудрились стать такими далекими друг для друга?

С утра он рванул на работу очень рано, отговорившись какими-то делами.

И как оказалось — приехал как раз вовремя.

— Что еще за люди второго класса? — спросил он, плюхаясь на водительское сидение, — в Зималетто появилась кастовая система? Или вы мне пытаетесь таким образом что-то сказать? В таком случае, у меня плохая новость: я не понимаю ваших аллюзий.

— Мы просто купили машину, которая подходит таким ботаникам, как мы, — пожала плечами Катя, — не понимаю, почему вы так гневаетесь.

— Потому что это безответственность и какая-то непонятная для меня эскапада.

— Да вас-то это как касается, — вдруг глухо выкрикнула Катя.

— Как вы можете быть так безжалостны к невинному человеку!

— Да я вам вообще ничего не сделала!

— Я говорю не о себе, а вашем ребенке, — заорал Жданов, — вы видели, какой он крошечный? А вы раскатываете в своей коробчонке…

— Ваша лягушонка, — кивнула Катя.

Жданов не выдержал и захохотал.

— Лягушонка в коробчонке, вот самое верное для вас определение. Катя, ну вы же серьезный человек! О чем вы вообще думаете?

— Нам сказали, что это очень безопасный автомобиль, — произнесла она холодно.

— А вы и уши развесили!

— Андрей Павлович, перестаньте меня оскорблять.

— А я вас еще и отшлепаю, если вы будете себя так вести. Ну что вы хотели кому доказать?

Она молчала, отвернувшись к окну.

— А Зорькину вашему я вообще голову оторву. Он-то куда смотрел?

— Андрей Павлович, это совершенно не ваше дело.

— Очень даже мое! Представляете, как хлопотно искать себе нового помощника? Собеседования эти… брр.

— Вам все равно придется этим заняться, — напомнила Катя, повернувшись наконец к нему. Она была бледной, и это встревожило Жданова. От злости? От расстройства?

— Даже не напоминайте, — попытавшись взять себя в руки, сказал он. — Я вообще не представляю, как буду справляться без вас. Слушайте, а пусть ваш Зорькин идет в декрет, он все равно из дома работает.

— Какая свежая мысль, — усмехнулась Катя, — мы с Колей обсудим такой вариант. По законодательству отец ребенка действительно может оформить отпуск по уходу…

От этих слов в груди Жданова похолодело.

— Но он же не отец, — проговорил он уныло.

— А по документам им станет.

— Что за бред! Ваш ребенок не может родиться Зорькиным.

— Ну хотите я запишу его Ждановым, — предложила Катя вкрадчиво.

— Вы сегодня совершенно невыносимы, — заявил он, притормаживая у салона. — Вперед, купим вам самую большую и надежную машину, которую только найдем.

Спустя полтора часа, когда они поднимались на свой этаж в лифте, Катина бледность переросла почти в белость.

Она была притихшей и почему-то расстроенной, как будто покупка огромного немецкого внедорожника удручила её.

— Вам плохо?

Катя поморщилась.

— Я же с утра пол-литра крови сдала, — объяснила она, — на голодный желудок. Вот слабость и накатила.

— Почему вы сразу не сказали? Мы бы позавтракали где-нибудь.

— Как-то не до того было.

— Вы меня с ума сведете, — озабоченно сказал Жданов, — сможете до кабинета самостоятельно добраться? Я пока раздобуду вам еды.

— Ну я же не умирающая, — кивнула она.

Убедившись, что Катя шагает довольно ровно, Жданов заглянул в секретариат и отобрал у Пончевой бутерброд и йогурт, чем поверг её в шок и трепет.

А в его собственной приемной в это время развернулись военные действия.

— И по какому праву вы позволяете себе опаздывать на работу, — говорила Кира.

— А она уже не первый день приходит, когда ей вздумается, — вторила ей Клочкова.

Катя держала оборону, прямая, молчаливая, строгая и смертельно бледная.

Она не пыталась что-то объяснить, то ли понимая, что её объяснения никому не нужны, а то ли экономя силы.

— Андрей, — воскликнула Кира, — знаешь ли ты, что пока ты отсутствуешь, твоя помощница…

— Катя, идите в кабинет, — сказал Жданов, — я быстро.

— Андрей, ты не можешь ей бесконечно потакать, — сказала Кира, а Клочкова вдруг преградила Кате дорогу, не желая, чтобы та слишком быстро сбежала от головомойки.

Пушкарева покачнулась.

Чертовы курицы!

Подхватив её за плечи, Жданов таким взглядом одарил Клочкову, что она ойкнула и отскочила в сторону. Толкнув дверь, он осторожно усадил Катю на диван и налил ей воды.

Она сделала несколько жадных глотков и подняла на Жданова благодарный взгляд.

— А что… Катя, вам плохо?

Кира стояла в дверях, подрастеряв всю свою воинственность.

— Низкое давление, — объяснил Жданов.

— В последнее время у Кати частые проблемы со здоровьем, — заметила Кира.

— Мы обсудим с тобой это позже, — сказал он, надеясь, что дорогая невеста все поймет правильно и оставит их уже в покое.

— А Екатерине Валерьевне просто нужен отпуск, — вместо этого объявила она. — Андрюша, почему бы тебе просто не дать девушке отдохнуть?

— Поговорите об этом со своей подругой Викторией, — обманчиво тихо предложил Жданов.

Кира услышала в этом тихом голосе раскаты грома, но не сдвинулась с места.

— Может, врача вызвать?

— Кира, мы с Катей сами разберемся, кого нам вызвать, а кого… наоборот, — он все еще не кричал только потому, что на Катю плохо влияли скандалы над её головой.

Кира помедлила еще несколько секунд, а потом бросила на Катин стол каталог с рекламой недвижимости, развернулась и вышла вон.

Жданов, наконец, достал из кармана добытый разбоем бутерброд и протянул его Кате.

Она молча кивнула и впилась в него зубами.

Некоторое время Пушкарева просто медленно жевала, а Жданов медленно дышал. Потом он вытащил из другой кармана питьевой йогурт и открыл его.

— Лучше?

Она кивнула.

Может ему, как Пончевой, пора начинать носить с собой еду?

Не успели они с Катей отойти от всех этих забот и взяться, наконец, за работу, как заявился Сашенька Воропаев.

И сразу к столу Пушкаревой шмыгнул.

— Ваяете отчет, Екатерина Валерьевна? — спросил он. — Можно пожелание?

— Разумеется, — спокойно ответила Катя, уже вполне вернувшая себе боевой дух.

— Хотелось бы увидеть настоящие цифры, а не фальшивку. Хорошо?

— Вот вы не поверите, я как раз собиралась подделывать документы. Вы так вовремя зашли! — усмехнулась она.

Жданов, играя мячиком, бдительно наблюдал за пикировкой, но пока, кажется, его вмешательство не требовалось. Пушкарева наконец нашла себе мишень, чтобы излить накопившееся за утро раздражение. Воропаев, в общем, сам виноват.

— А вы изменились, Катя, — протянул Александр.

— Да? А я вот в зеркало сегодня утром посмотрелась — ничего не заметила. Уверяю вас, все та же Пушкарева! К вашим услугам.

— Та же, да не та. Вы стали увереннее в себе. На вас так подействовало то, что Жданов извлек вас из кладовки?

— А на вас так акции влияют? — спросила Катя и встала из-за стола. Воропаев вдруг схватил её за руку, и это уже ни в какие ворота не лезло.

— Сашенька, — напомнил о себе Жданов, — а почему у нас такие длинные ручки?

Он подошел к ним, и Воропаев демонстративно выпустил Катю и тут же цапнул оставленный Кирой каталог.

— Катя, что я вижу? Дела в Зималетто идут настолько хорошо, что вы покупаете себе квартиру?

— Дела в Зималетто действительно идут хорошо, — ровно ответила Катя. — А этот каталог Киры Юрьевны. Ваша сестра скоро выходит замуж, слышали, может, об этом?

И она ушла из кабинета.

— Распустил ты, Жданов, свой персонал, — заметил Воропаев. — Что она себе позволяет?

— На себя посмотри, — мрачно ответил тот. — Ты уже не то что сам распустился, но еще и руки начал распускать.

— Ой, какие мы грозные, — восхитился Воропаев. — Ухожу, ухожу, пока ты не лопнул от злости. И куда только Кира смотрит…