========== 1 ==========
— Я тебя никому не отдам. Ты только мой, — ждановские воркования с любимым рабочим столом были прерваны шорохом со стороны каморки.
Катерина смотрела участливо и с пониманием.
Господи, с кем только она его не застукивала за всё время, но со столом — впервые.
Впрочем, Пушкарева уже кажется ко всему привыкла, потому что лишь невозмутимо уведомила шефа о том, что у них запланированы встречи в «Тканях мира», «Радуге» и «Макротекстиле». При мысли о Нестеровой Жданов немедленно воспрял духом и велел Кате собираться.
Однако их намерения были прерваны Малиновским, который вбежал в кабинет с совершенно диким видом. По невнятному бульканью и безумным глазам Жданов немедленно заподозрил неладное и попросил Катерину подождать его на ресепшн.
Она лишь вскинула брови, и коридоры Зималетто поглотили её. Бермудский треугольник из сплетен всегда был начеку и жадно тянул свои щупальца к его Катерине, чтобы затащить её в курилку.
— Что? — спросил Жданов у Малиновского.
Роман залпом выпил воды из графина и выдавил:
— Палыч, она же беременна!
Кажется, деликатное состояние Виктории совершенно лишило Малиновского разума, потому что это обстоятельство они выяснили еще вчера и не было никакой необходимости для столь затейливого перфоманса поутру.
— Смирись, — Жданов погладил Малиновского по голове почти с той же нежностью, что и стол. — Виктория и её ребенок — это реальность, с которой…
— Еще и Вика тоже! — Роман вылетел на новый виток отчаяния и схватился за волосы.
— Что значит — тоже? — озадачился Жданов. — А можно озвучить все варианты?
Малиновский затанцевал, являя собой картину типичного зималеттовского сумасшедшего: сначала он округлил пальцы и приложил их глазам, потом изобразил большие зубы, потом замахал обеими руками в сторону пустой каморки.
— Ну, а Катя-то тут при чем? — спросил Жданов благодушно.
— А я тебе о чем! — возмутился Ромка. — Беременна твоя Пушкарева, всё, каюк! — и он почему-то чиркнул рукой по горлу.
— Моя Пушкарева, — наставительно сообщил Жданов, посмеиваясь, — без распоряжения начальства такими глупостями не занимается. Окстись, Малина, тебе уже повсюду беременные мерещатся.
— Да я сам своими собственными ушами, — для наглядности Малиновский так сильно дернул себя за эти самые уши, что на глазах у него выступили слезы, — слышал, как женсовет об этом в курилке трещал.
И с чувством выполненного долга он рухнул в кресло, впав в анабиоз.
— Рома, Рома, — вздохнул Жданов и подцепил свой пиджак с вешалки, — займись уже делом. Мы с Катериной погнали по поставщикам. Между прочим, нам предстоит встреча с Натали Нестеровой.
— Нестеровой? — встрепенулся Ромка и тут же потух: — не о том ты, Палыч, думаешь. Ты же находишься в оккупации! На тебя же беременные секретарши со всех сторон наступают! Это же экспансия, Жданов!
— Это, мой друг, шизофрения.
Самая обычная Пушкарева ждала его возле лифта.
Серая беретка с розовой помпошкой, серый шарфик.
Коричневая шинелька бедного гимназиста.
Никакой беременности на её сосредоточенном лице не было заметно.
Все-таки, Ромка совсем сбрендил.
— Готовы, Катенька?
Она усердно закивала.
Слишком бледненькая, быть может?
И под глазами какие-то тени.
Совсем он Пушкареву загонял, а ведь обещал себе поменьше её эксплуатировать — после того, как услышал мнение её отца по поводу его руководящих способностей в ту ночь, когда сидел в шкафу Катерины.
— Кать, вы хорошо себя чувствуете? — спросил он.
Она вскинула на него испуганный взгляд, и этот взгляд поразил Жданова куда больше, чем давешнее представление Малиновского.
— Катя?
— Со мной все в порядке, Андрей Павлович, — твердо отчеканила она.
И в обморок она недавно падала прямо в президентском кабинете — Жданов еще тогда зачем-то с искусственным дыханием к ней полез, а потом едва не оторвал пуговицы на её блузке, вместе с воротником.
— Катя, а вы точно от меня ничего не скрываете?
Она ощутимо заволновалась, и Жданов еще ближе к ней придвинулся, хотя куда уж ближе в одном-то лифте.
— Посмотрите мне в глаза, Екатерина Валерьевна!
— Да я никогда, — замотала она головой, — только про Колю сразу не сказала, потому что случая не было… Ну про то, что он в Никамоде работает. А больше — ничего.
Господи, ну для чего он третирует бедную Пушкареву, тиран и деспот.
Лифт тихо звякнул, открывая двери.
Жданов подхватил Катю под локоть, увлекая к своей машине.
Они же вчера целый день провели вместе с её отцом — пока к нотариусу съездили, пока в налоговую, пока машину толкали. И ни о чем таком Пушкарев не сказал, а он не был похож на человека, умеющего молчать.
В машине Пушкарева потянула носом.
— Химией пахнет, — заметила она.
— Ну, только что из сервиса, — кивнул Жданов удовлетворенно, — или наливайку залили или елочку новую повесили. Вам не нравится, Катя?
Она пожала плечами.
Он принюхался, но никаких особых запахов не ощутил.
Шизофрения Малиновского модифицировалась в паранойю Жданова.
Нет, так и спятить недолго.
Чтобы быть беременным, нужно заниматься сексом, а ничто в Кате не предвещало подобного развития событий.
Ну не святая же она Катерина, с которой случилось непорочное зачатие.
В последнее было поверить куда легче, чем в то, что Пушкарева взяла и залетела, как нормальная женщина.
И вообще, беременеть команды не было!
Выбросив лишние мысли из головы, Жданов понесся в новый день, переговоры и флирт с Нестеровой.
Правда, флирт получился какой-то вялый, для галочки. Пушкарева сражалась за свою двухпроцентную скидку и шестиэтапные выплаты с куда большим пылом.
Его личный умненький бульдожка.
Поскольку Роман явно был в худшем из своих состояний, то мириться с Юлианой Жданов тоже поехал с Катериной — выставит девочку на передний флаг, пусть на неё падет первый гнев Виноградовой, а когда та немного успокоится, то появится и сам Жданов в броне своего обаяния. Блестящий план.
— Вы главное выглядите как можно более жалостливо, — наставлял он её в приемной, — чтобы у Юлианы сердце дрогнуло при виде вас. Впрочем, сильно стараться вам не придется… Катя, вы что, совсем не спите?
Она мрачно вручила ему беретку и отправилась на передовую помирать смертью храбрых, а Жданов остался кокетничать с секретаршей.
Прошло довольно много времени, но Катерина не спешила звать на помощь.
Неужели Юлиана окончательно сломила её боевой дух?
Жданов осторожно заглянул в кабинет.
Пушкарева пила чай и закусывала сушками.
Подперев рукою щеку, Юлиана задумчиво на неё взирала.
— Новая коллекция, — талдычила Катерина, — в этот раз по-настоящему приличная. С хорошими тканями, вы понимаете. У нас даже будет бюджет на продвижение. Так что вы уж простите Андрея Палыча ради меня, а то ведь никакого сладу с ним нет, когда он не в духе.
— Катенька, а хотите шоколадку? — ответила Юлиана.
Пушкарева закивала.
Виноградова встала и достала коробку конфет из сейфа. Налила своей гостье еще чая.
— А вы так и работаете в кладовке? — спросила она.
Катерина понуро вздохнула и пожаловалась шепотом:
— Однажды я в ней даже ночевала, меня Андрей Палыч там забыл.
— Господи, Катюша, но ведь крепостное право отменили в 1861 году, — возмутилась Юлиана. — Вам просто никто об этом не сообщил, да? Я бы вашему Жданову лично голову открутила.
Пушкарева округлила глаза. Кажется, она и сама сообразила, что перегнула палку, и эффект получился прямо противоположным.
— А можно мне еще чаю? — смешалась она, усиленно соображая, как теперь вывернуться. — Даже не представляю, как мы без вас обойдемся. Наверное, мне придется уволиться и искать работу дворником.