— Ты же совсем замерзла, — спохватился он и потащил её к машине.

За ужином Катя снова впала в глубокую задумчивость, и Жданов не удержался от ехидного:

— О женихе своем задумались, Екатерина Валерьевна?

— Мы оформили машину в обед, — ответила невпопад.

Про машину ему было не интересно, куда больше настораживали сурово сведенные брови и поджатые губы.

— Ну что случилось, Катюш?

— Мне кажется, что я не должна лететь с вами в Милан, — проговорила она неохотно. — Это слишком… Это будет слишком для Киры Юрьевны. Да и Роман Дмитриевич не одобрит.

— А при чем тут вообще Малиновский? — удивился Жданов и тут же переполошился: — Он с вами разговаривал, да? Сказал что-то плохое?

Катя покачала головой.

— Ну что вы, — с усмешкой произнесла она, — разве Роман Дмитриевич может мне сказать что-то плохое? Он ведь прекрасно помнит, в чьих руках компания.

Жданову не понравилась неприкрытая злость в её голосе, как не понравилась и эта усмешка.

Эти губы, который совсем недавно были такими сладкими и горячими, не должны были так язвительно изгибаться. Кате совсем не подходила колкая едкость, она делала её старше и некрасивее.

— Кать, не думайте ни о ком, — попросил Жданов, — ну их всех к черту.

— Даже вашу невесту?

— С Кирой я разберусь, — отмахнулся он.

— Очередной скандал?

— Катя, мы с вами летим в Милан по служебной необходимости, — теряя терпение, начал было Жданов, — и Кира Юрьевна должна это понимать…

Катя наклонилась к нему ближе, и её голос упал до хрипловатого шепота:

— А целовались мы с вами на улице тоже по служебной необходимости?

От этих интонаций Жданов весь покрылся мурашками.

Снимите номер! Вот что нужно было сделать!

Он мотнул головой, пытаясь ухватиться за нить беседы.

— Нет, — также тихо ответил он, — целовались мы с вами, потому что это очень приятно. Мне очень нравится целовать вас, Катя.

Её глаза были совсем близко, и в них что-то переливалось и мерцало.

— Андрей… Павлович, — произнесла она своим невозможным низким голосом. — Вы действительно не знаете, от кого я жду ребенка?

От изумления он моргнул. Меньше всего он ожидал сейчас такого дурацкого вопроса.

— А откуда я могу знать, если вы мне ничего не рассказываете? — с некоторой обидой отозвался он.

Катя смотрела на него так долго, что у Жданова даже уши вспыхнули.

— Ладно, — сказала Пушкарева и отодвинулась, — ну и что мы будем с этим делать?

— С чем? — не понял Жданов.

— С нашими поцелуями, — ответила она и спряталась за меню. — Вы почти женаты, я жду ребенка от анонима, а мы такими глупостями занимаемся.

Жданов отогнул ламинат меню, чтобы взглянуть на её лицо.

Покраснела.

Вот то-то же.

Нет, Катюша, ты еще не в той весовой категории, чтобы между рыбой и десертом говорить о поцелуях.

— Предлагаю сходить на свидание, — мягко предложил он.

— Я хочу чизкейк, — ответила она. — Нет, «Красный бархат»… Нет, шоколадный брауни.

Жданов засмеялся и заказал все три десерта.

Все равно Катя отщипнет по крохотному кусочку, а потом начнет засыпать на ходу.

А им еще гулять!

— Вам не кажется, — дождавшись, пока официант отойдет от них, спросила Катя, — что в нашей ситуации говорить о свиданиях аморально и цинично?

— Ну ведь я еще не женат, Катенька, — браво улыбнулся Жданов, — и вдруг мне повезет, и Кира меня бросит.

— Я бы на вашем месте не рассчитывала. Кира Юрьевна очень любит вас.

— Да, не повезло.

Катя рассердилась.

— Вы не должны так отзываться о своей невесте, — воскликнула она яростно. — Это не хорошо, Андрей Павлович. Не по-мужски. Имейте хоть какое-то уважение!

— Ну вы же знаете, в какой я ситуации, — попытался оправдаться Жданов. — Налево пойдешь — компанию потеряешь, направо пойдешь — свободы лишишься. Прямо пойдешь — от собственной помощницы огребешь. Ну и что мне делать, Катенька?

— А я откуда знаю? — фыркнула она. — У меня, знаете ли, своих забот полон рот.

— Поэтому давайте просто слетаем в Милан, — мирно сказал Жданов. — Отнесемся к этому как к отпуску. А дальше видно будет.

— Как же я устала, — вдруг вырвалось у Кати, — я ведь сто раз обещала себе держаться от вас подальше! А что в итоге?

— Но почему — подальше? — удивился Жданов. — Что я вам плохого сделал?

— Да потому что, — сказала она с досадой, — у вас свадьба на носу!

Жданов замолчал, глядя на то, как перед Катей выставляют десерты.

Она пыталась держаться от него подальше, потому что у него свадьба на носу?

Пушкарева что, на полном серьезе думает, что может повлиять на его отношения с Кирой?

Что если она начнет держаться поближе, то он сразу забьет на невесту, компанию и свое светлое будущее?

Да какая необъяснимая самоуверенность!

Ни одна из самых красивых моделей никогда даже не пыталась как-то всерьез вписаться в жизнь Жданова, а Катя убеждена, что стоит ей поманить его пальцем, как он сразу все побросает и побежит следом, теряя тапки.

Катя мирно перепробовала все десерты, зевнула и сказала:

— Нам пора по домам, Андрей Павлович. Поздно уже.

Вот пусть с ней Зорькин гуляет!

А Жданов больше не будет прыгать вокруг, как зайчик.

Катя облизнула ложечку и спросила с видом человека, который знает, что совершает глупость, но любопытство сильнее его.

— И как вы представляете себе наше свидание? В какой-нибудь крохотной забегаловке, где нас никто не узнает? Я буду рассказывать вам о том, как развивается мой ребенок, а вы оглядываться по сторонам, чтобы нас не заметили ваши знакомые. Мне кажется, это будет довольно скучное мероприятие. Я бы пошла с вами в элитный клуб, но вряд ли смогу пройти фейс-контроль, — и она хихикнула.

— Забудьте, — резко бросил Жданов, — я предложил глупость.

Катя кивнула.

— Давайте постараемся вести впредь как взрослые люди, — сказала она со вздохом. — Я тоже хороша. Беременность плохо влияет на мою силу воли. Так хочется… кого-нибудь обнять. Это что-то психосоматическое. Я постараюсь использовать для этого кого-то более подходящего.

Это Зорькина, что ли?

Жданов мрачно попросил счет.

Он злился и жалел Катерину одновременно.

Наверное, грустно, когда тебя некому обнять.

========== 27 ==========

Утром по дороге на работу Жданову под колеса так и лезла какая-то сияющая малолитражка, такая крохотная, что у водителя наверняка колени зажимали уши. Только этим можно было объяснить то, что это милипизерка так и путалась перед ним, то подрезая, то вдруг прыгая вперед, то сбавляя ход.

Господи, кто вообще выпускает таких блох на дорогу!

К его удивлению, двухдверная азиатская пузотерка лихо притормозила перед Зималетто, и оттуда выбралась малость очумелая Пушкарева.

Это еще что за номер?

Даже не удосужившись запереть собственную машину, Жданов выскочил на улицу и заглянул на место водителя.

Зорькин!

— Екатерина Валерьевна, — рявкнул Жданов, — вы что вытворяете?

Она задрала нос.

— Вы сами мне разрешили купить машину!

— Машину, а не этот гробик на колесах.

— Ну мы же с Зорькиным люди второго класса, вот и машина у нас соответствующая.

— Это еще откуда взялось? — изумился Жданов и постучал в стекло Зорькину: — В каких ритуальных услугах вы купили это, с позволения сказать, транспортное средство?

Зорькин растерянно ответил.

— Возвращаемся в салон, — скомандовал Жданов, ухватил слабо сопротивляющуюся Пушкареву за локоть и потащил к своей машине.

— Андрей Павлович, вы не с той ноги, что ли встали? — возмущалась Катя.

Сказал бы он ей, с какой ноги он встал — очередная ночевка у Киры принесла головную боль и острое чувство какой-то недосказанности. Хорошо хоть обошлось без скандалов, но Жданов так маялся, так маялся, что быстренько притворился спящим, пока Кира принимала душ, а потом половину ночи слушал, как она вздыхает и ворочается.