— Ну ты же где-то шляешься со своей Пушкаревой в рабочее время!

— При чем здесь вообще Катя? — завопил Жданов, плюнув на все свои благие намерения.

Кира вспыхнула, развернулась и помчалась к себе.

Клочкова вскочила и поспешила за ней, по пути снеся со стола свою сумочку.

— Ой!

Виктория присела на корточки, собирая свой хлам, и какой-то смутно знакомый квиток привлек внимание Жданова. Наклонившись, он выхватил его буквально из рук Клочковой.

Талончик на платную парковку у тульского «Рэдисона».

Дата — вчерашняя.

Красное марево заволокло все вокруг.

Не видя ничего перед собой, Жданов рванул к кабинету Киры.

Она подпрыгнула в кресле, когда он с силой грохнул кулаком по столу, пригвождая к нему талончик.

— Ты совсем… как же можно так низко… Кира!

Язык тяжело ворочался во рту, а тошнота вызывала какие-то рези в области желудка.

— Андрей, что с тобой?

— Что ты ожидала увидеть, Кира? — наконец, он вспомнил, как разговаривать.

— Андрей, а что я должна была думать? Ты отдаляешься от меня! Мы не спим вместе! Не разговариваем. Ты как будто на другой планете, Андрей. Послушай, — тональность сменилась, и теперь Кира прильнула к нему с объятиями, — прости меня. Ты действительно провел все время, осматривая здание и у тебя был деловой ужин. Я только не поняла, почему ты остался в этой дурацкой гостинице и не нашел нормальную.

— Потому что я устал, — равнодушно ответил Жданов. Ему даже хотелось, чтобы Кира узнала сейчас, что Катя провела всю ночь в его номере, возненавидела бы его, и все бы закончилось.

— И к тебе никто не приезжал этой ночью…

— Ты расспрашивала портье? — Катя так и осталась зарегистрированной на своём койко-месте, а уж что там и как, мало кого волновало.

— Андрюш, но это всего лишь глупая женская ревность.

Всего лишь.

Он кивнул, выпутываясь из её объятий.

— Послушай, — да Малиновский ведь убьет его! — давай проведем новогодние каникулы порознь. Мне надо… отдохнуть.

— Андрюш, — она снова обвила его руками за шею. — Я обещаю тебе, у нас всё будет хорошо. Всё наладится. Честное слово, вот увидишь. В новом году Кира Воропаева превратится в совершенно другого человека. Ты сам в этом убедишься.

Он молчал, разом возненавидев всех их — Малиновского с его циничными измышлениями, Киру с её дикой ревностью, да и саму Пушкареву со всеми проблемами, которая она ему принесла.

— Конечно, — сказал Жданов, — все наладится.

И он вышел из её кабинета, чтобы забрать свое пальто, сесть в машину и поехать в аэропорт.

Да пошли они все к дьяволу.

========== 20 ==========

Катя купила ему билеты на Мальдивы, и целых три дня Жданов лежал в полном одиночестве на белом песочке да гонял крабов по берегу. Лениво рассматривал красоток в бикини и выбирал, за кем бы ему приударить. Но даже приударять за красотками ему было лень.

Потом ему стало скучно, и он полетел-таки в Лондон, чтобы успокоить родителей и Киру.

Кира прекрасно понимала, что переборщила со слежкой и допросом портье, поэтому вела себя так мирно и спокойно, что Жданов даже умудрился получить какое-то удовольствие от пребывания в Лондоне.

Москва и Пушкарева ушли на дальний план, и сейчас он и сам удивлялся странностям своего поведения, и даже отчасти соглашался и с Малиной, и с Кирой. Действительно, не обязательно было так плотно приближаться к Кате, со стороны это должно быть казалось отчасти ненормальным.

Изнутри…

Изнутри это было само собой разумеющимся.

Когда тебе встречается человек, который абсолютно тебя понимает, принимает и ни за что не осуждает, то это ведь естественно — с ним общаться?

Но Ромка был прав — Катя могла все не так понять и теперь смотреть на Жданова с определенными надеждами, которые он никогда не сможет оправдать.

Пообещав себе вернуть их отношения в более-менее рабочее русло, он наконец ощутил, что готов возвращаться в Москву.

Малиновский был свеж и бодр, и видно было, что лишние думы не терзали его светлую голову во время его итальянских каникул.

— А что родители, ты им уже признался, что у нас… всё плохо? — первым делом спросил он, устроившись в кресле для посетителей.

Жданов, мрачно рассматривающий пустое пушкаревское рабочее место, ответил:

— Чтобы их удар хватил? Хорошенький подарок на Новый год.

— Ладно, скоро всё изменится. Коллекция продается великолепно. На ура! Кстати, последний рывок — и мы выберемся, если, конечно, секретное оружие не подкачает.

И он тоже озадаченно посмотрел на Катин стол, словно бы только сейчас заметил её отсутствие.

— Секретное оружие изволит где-то шляться, — пожал плечами Жданов.

— Ой, ой, а что это мы так расстроились-то? — заухмылялся Малиновский. — Признайся, ты скучал по ней, да?

— Мне просто не нравится, когда сотрудники моей компании проводят рабочее время в курилках.

— Ой, ой, бровки наморщил, глазки сверкают. Шеф карающий да и только. Как бы Пушкарева не родила с перепуга.

— Малиновский, ну ты соображаешь вообще, что ты несешь!

— Не всегда, — честно и беззаботно отозвался тот. — Не гневайся, всемогущий!

Дверь открылась, и вошла Катя.

Жданову казалось, что беременные женщины должны круглеть, но Катя почему-то похудела, однако выглядела умиротворенной и довольной.

Оранжевое платишко, серый кургузый пиджачок, неизменная тощенькая косичка.

— Доброе утро, — с ясной улыбкой произнесла она.

Памятуя о том, что теперь он будет соблюдать рабочую стандартную дистанцию, Жданов попенял ей приветливо, но с некоторой официальностью в голосе:

— Где вы ходите, Катенька? Ну, я надеюсь вы хорошо отдохнули и готовы приступить к работе?

— Конечно, — ответила она с крошкой удивления во взгляде. — Я уже посмотрела отчеты, за последние две недели наши продажи очень выросли.

— Отлично. Но у нас есть проблема, которую можете решить только вы, — самым директорским голосом произнес Жданов.

Улыбка покинула Катино лицо, как испуганная птичка.

— Что вы имеете в виду?

— Катя, ну надо составить отчёт для ближайшего Совета акционеров, — перехватил мяч Малина, — с несуществующими данными.

— Я что, должна опять подготовить липовый отчет для акционеров? — её голос охрип, и у Жданова выступили мурашки на коже.

— Со слегка видоизмененными, а не липовыми данными, — уточнил он. — В последний раз.

— Я займусь этим, — расстроенно пообещала Катя и села за свой стол, спрятавшись от них за монитором.

И у Жданова тоже немедленно испортилось настроение.

Совещание началось с традиционного Милко:

— Куколка моя, может ты быстренько сбегаешь и позовешь Киру? — обратился он к Кате. — Только одна нога здесь…

— Милко, не хами! — перебил его Жданов.

— А что? А что я сказал? Разве эта красотка у нас не для побегушки? — ненатурально удивился тот.

— Милко!

Но Катя сказала что-то успокаивающее и пошла за Кирой.

— М-да, Милко, — покачала головой Юлиана. — Единственное, что осталось у тебя от мужчины — это шовинизм по отношению к женщине.

— Что же, главное событие наступившего года — собрание акционеров, — начал было Жданов совещание, но Кристина его перебила:

— Ты чё, заработался дядька? Ну, собрание — это ерунда. Самое главное — это ваша с Кирой свадьба.

— Еще же не скоро, — попытался увильнуть от этой темы Жданов.

— Как это «нескоро», когда всего через два месяца, — обиделась Кира. — Ты что, забыл?

Господи, два месяца!

Уму непостижимо, как быстро его жизнь летит под откос.

Да он даже жить еще не начинал, а тут вдруг и закончит.

Пусть на гранитном памятнике напишут: «Он жил и умер во имя Зималетто».

— Андрюша, — позвала его Кристина, — ты что, заснул?

— Вечным сном, — мрачно буркнул он.