«Чебурашка, а поехали в Крым! Там тысячи, сто тысяч апельсинов! Там миллионы апельсинов!» – воскликнул Гена. Актеры перешли к доске, на которой было нарисовано окно поезда, тереконы, деревья и облака. Они сели на стулья друг напротив друга (стулья, как ты уже догадалась, представляли скамеечки в поезде). Зазвучала песня «Голубой вагон». Крокодил Гена чистил апельсин и угощал Чебурашку. В такт музыке и воображаемого поезда они качали головами. За поездом устремился еще и покупатель, друзья помогли ему залезть в вагон, а после, когда он отдышался – все дружно запели. Все прониклись маленьким чудом. Не было ни одного человека в причастном зале, кто бы ни пел: «Голубой вагон бежит, качается…» Мы решили закрепить успех. На следующей английской практике я ставлю «Маленького принца». В главной роли, как ты уже догадалась, сестра Алин.
В интернате после работы директор (которая без ума от нас) заставляет нас обедать в детской столовой. Я подшучиваю над Алин. Американцы терпеть не могут кипяченое молоко. Ни мой напарник, ни Джонсон, ни Плохер не могут его выпить. Наверное, от непривычки или потому что всегда сверху плавает пенка. Только я и миссионерка Павитова можем пить кипяченое молоко. Под крики ужасов, и отвращения я демонстративно и смело осушаю их стаканы, предварительно предлагая их Алин.
Иногда вечером мы вместе проводим беседы у членов Церкви и смотрим друг на друга часто.
Чтобы не случалось плохого в течение дня, я чувствуя себя в Днепре как дома. Я окружен самыми близкими друзьями и живу ради других. Просыпаюсь каждое утро ради других людей. И за это я люблю свою миссию, а сестра Алин – мой самый лучший друг.
Конец марта 2003 года
От Юлии к Саше.
Саньчик, получила твое письмо и еще одно письмо от Арины и Андрея (это первое от них), еще не читала, но очень интересно. Не волнуйся, я им обязательно отвечу.
В твоем письме меня тронули слова о сестре Алин. По-моему тебе нужно серьезно подумать, о том, что она – тот человек, который может не встретиться уже никогда (такой человек как она).
Ты сейчас думаешь, что впереди вся жизнь, а эта девушка просто редкий, хороший друг, что будут еще люди, а в реальности все будет по-другому. Имей ввиду! Не мои фантазии – это правда!
Мне всего двадцать восемь, а шансов быть счастливой в оставшиеся годы на земле, по-настоящему счастливой – у меня ноль целых пять десятых.
И я ни одна такая. Чем дальше, тем становится труднее и безнадежнее. Юношеские мечты не возвращаются, а так и остаются в подкорке головного мозга или выражаясь поэтичнее – в сердце.
Я поняла, что счастье не в мечтах, не в симпатичном милом лице, а в человеческой душе, которая близка твоей, которая поймет тебя, которая с радостью будет участвовать в твоей жизни, помогать по мелочам и в серьезных вещах, любить тебя.
Как ты написал сам: «людей много, но ОЧЕНЬ НЕМНОГИЕ по-настоящему «подходят» по характеру», не много таких с кем бы ты мог жить и учиться долгое время. По-моему даже с Наташей, той девочкой, за которой ты ухаживал до армии, у вас не вышло бы взаимопонимания. Она слишком горда и не любила тебя. Не готова была пожертвовать чем-то ради тебя, даже такими никчемными вещами, как дурацким школьным авторитетом. Катя в России – не любит тебя также.
А вот сестра Алин, может быть, и любит. И похоже, она с тобой очень хорошо ладит (что с твоим упрямым характером, сам знаешь, не всем удается). Она видит в тебе то, что видят не многие: честность, чистоту, много света (и больше того – желание Света).
Я бы на твоем месте не прощался с нею со слезами на глазах, как с лучшим, уходящим в другой мир и бла-бла… другом. А сказала бы что-то типа: «я не прощаюсь», «keep in touch, talk to you later», что угодно, чтобы ОБОДРИТЬ ее, дать ей понять, что ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не прощаешься навсегда. Она же девушка, не ей же тебе предложение делать. Она не знает, действительно не знает, что у тебя на уме. Может быть, только надеется.
А вся эта поэзия про «другой мир»… Я живу в этом «другом мире», и он не «другее», чем наш с тобой. Такой же мир, такие же люди и такие же проблемы. Может быть, условия жизни более человеческие. Так это скорее плюс, чем минус. Мне, например, наша Россия кажется «другим миром», потому что люди многие – как маски, ни улыбок, ни желания помочь. Топят друг друга, унижают и считают, что это так и надо.
То, что Алин из Америки ничего еще не меняет. Она обыкновенная женщина с необыкновенным сердцем и ей тоже нужно будущее, любовь и счастье. Я не сомневаюсь, что она об этом мечтает.
И если ты думаешь, что я просто хочу тебя женить на американке, то я тебе скажу, что я хочу, чтобы ты женился не на красивом лице, а на человеке, который тебя будет любить и понимать. Не испортит тебе жизнь хотя бы – тоже немаловажное условие. С годами выбор будет сужаться, а от него зависит все твое будущее. А если ты думаешь, что я «шуткую», то когда доживешь до тридцати лет – поймешь, что мне совсем было не до шуток. Я хочу, чтобы ты был счастлив.
Короче, пиши ей письма, Саша.
Не мне, а ей!
Не Наташе, а ей!
Не Коле с Катей, а ей!
Может быть, она – твое будущее. А ты – ее счастье!
Я верю, что дружба – это и есть любовь. Только в любви-дружбе между мужем и женой, мужчиной и женщиной присутствует еще и близость, нежность, и прикосновения. Тем не менее, твоя жена должна быть твоим другом, прежде всего, иначе это не жизнь будет, а фарс.
Друзья, как известно, познаются в беде, они заботятся друг о друге и ВМЕСТЕ преодолевают жизненные трудности. Их поддерживает именно то, что они не поодиночке, а вместе. А насчет хорошей жизни в «другом мире», доме и пяти детях, уверена, что рано или поздно она найдет себе такого мужа (как нашла я, например), но будет ли она с ним счастлива – это еще вопрос.
P.S. Предупреждаю: если ты не будешь в ее жизни хотя бы через письма, то она найдет себе кого-то еще. Я женщина, я знаю…
Апрель 2003 года
От Саши к Юлии.
Наконец, привезли письма из офиса. Восемь от Арины и Андрея, соскучился по ним, и два от тебя. Твои – грустные. Я ведь почему призываю тебя быть терпеливей и настойчиво его защищаю, потому что в глубине души надеюсь: все наладится и с тобою, и твоими малышами все будет хорошо. Вряд ли есть человек на земле, за которого я молился чаще, чем за тебя. Неужели Он не слышит?! Ты же знаешь, что это не так. Бог всегда слышит. Просто еще не время, нужно немного подождать. Еще чуть-чуть, самую малость. Каждый раз, когда я читаю твои письма, чувствую заботу старшей сестры, которая живет на два шага дольше и дальше, чем я, и знает все, что я буду чувствовать и понимает почему чувствую именно так. Ты принимаешь меня и любишь таким, какой я есть. Думаю, ты для меня больше семья, чем мои родственники. Знаю, это неправильно, но это так.
Помнишь, ты писала мне в армию: о музыке, весне, надеждах, «Маленьком принце»? Для меня мир был страшным местом, но твои письма, почерк, участие поддерживали и спасали. И я надеюсь, что поддерживаю тебя сейчас. Мне нравится, когда ты пишешь о детях, сразу, кажется, будто солнце светит в окно и заливает комнату…
(Вторник) Андрея пятнадцатого мая забирают в армию. Он закурил и не может бросить. Мне его жалко, он добрый и я за него боюсь. Пишу ему и Арине два раза в неделю.
Директор в интернате устроила прощальный концерт для тех из нас, кто уезжает. Дети играли на различных инструментах и пели. Наши тоже выступали. Мы пели, а Бэйли играл на пианино домашнее сочинение своего брата. Сестра Алин играла на гитаре и пела с Павитовой украинские песни. Хороший вечер. Когда мы ушли, солнце уже садилось. На остановке я посмотрел на горизонт, на синем небе было много Солнца. В такие мгновения Кто-то нашептывает надежду. Хочется верить, что все будет хорошо. Но почему-то очень грустно, как тому Чебурашке, о котором я тебе писал раньше.
Я говорю с ней каждый раз, когда есть возможность, ловлю каждое ее слово, как будто делаю последние глотки воздуха перед погружением. Ужас, что у меня на сердце, и в голове все перепуталось. Не понимаю своих чувств. Мы – друзья. Мы – миссионеры. Но я боюсь и не понимаю, что происходит внутри меня. Не хочу уезжать! Думал о том, что нуждаюсь в друге, который бы меня совершенно понимал и с которым бы я мог говорить открыто. И постоянно влюбляюсь! Сестра Алин мне очень нравится, я не могу скрывать этого. Мы часто вместе обедаем или ужинаем.
