– Ваш цикл в среднем тридцать дней, и месячные должны начаться… – Артур перелистывает карту и немного хмурится. – Сегодня?
– Угу. Сколько у нас еще времени на прием?
Артур сверяется с часами.
– Десять минут.
– Еще десять минут общения, спрашивайте, что хотите, главное, не молчите.
– Как вы оцениваете ваше психическое состояние?
– Что? – Джой забывает о своем смущении и смотрит Артуру в глаза. – Это еще как понимать?
– Вы находитесь в кондоминиуме уже один год, десять месяцев и один день. Как вы себя чувствуете, находясь в изоляции?
Джой села на кухонный стул и сразу как будто уменьшилась.
– А вы сами-то как думаете?
– Обычно Граждане отмечают высокое давление, частые вирусные заболевания, гормональный дисбаланс.
– С гормонами-то все пока в порядке, да? – Джой слабо улыбается.
– Вы разговариваете с предметами?
– С предметами? Например, с холодильником, что ли, или стеной? Нет.
– А с ним? – Артур указывает ручкой на мягкую игрушку.
– Это Полли, это же не предмет. – Джой смотрит на врача, как на маленького ребенка, и расплывается в улыбке. – Это она, а не он.
Артур делает записи в медкарте и тихонько кивает.
– Вы и дальше будете со мной разговаривать вот как сейчас? – осторожно спрашивает девушка, словно боясь спугнуть их диалог.
– Конечно.
– А почему ваш отец тогда не разговаривал?
– У каждого врача своя методика работы. Но, если вас это успокоит, то он и раньше не был болтуном. – Артур приглаживает светлые волосы правой ладонью и поджимает губы. – Джой, мне нужно провести осмотр.
– Да, разумеется.
Девушка скидывает халат и остается в холщовом нижнем белье. Осмотры на нанесение увечий – стандартное требование врача.
– Синяк на левом запястье, откуда он? – Артур изучает лиловый кровоподтек, идущий от большого пальца до самого сгиба запястья.
– Ой такая глупость произошла, начал шуметь холодильник, и я по нему ударила и не рассчитала силы и вот. – Джой хлопает себя по лбу, как бы говоря «вот такая глупость со мной приключилась».
– В следующий раз, пожалуйста, берегите себя. И передавайте все замечания по работе техники при получении питания, хорошо?
– Хорошо, – Джой запахивает халат и берет в руки Полли.
– Очень рад нашему знакомству, Джой. Увидимся на следующем осмотре.
Артур широко улыбается и Джой завидует белизне его зубов. Наверняка на здоровье он не экономит.
– Надеюсь, эти две недели пролетят незаметно, – искренне отзывается девушка.
После ухода врача Джой подходит в окну и изучающе смотрит на раму.
– Кажется, он ничего не заподозрил. Ловко мы его, а? – говорит девушка зайчихе с большими ушами и подмигивает ее глазам-бусинкам.
ГЛАВА 2
Ровно в одиннадцать вечера городской трафик в динамиках затихает. Джой поднимает голову и с благодарностью смотрит в потолок.
– Кажется, пора ложиться спать, Полли. Тебе понравился новый врач? Я даже не думала, что здесь может служить кто-то симпатичный. Такое же только в кино бывает, да?
Полли многозначительно молчит.
– Хотя знаешь, однажды я попала к красивому доктору. Он был не просто симпатичный, а по-настоящему красивый, как с обложки. Я как его увидела, даже забыла зачем пришла. На самом деле нет, не забыла, как такое забудешь. Я об этом вообще никому не рассказывала. Может, как-нибудь открою тебе свой секрет, если ты пообещаешь никому об этом не рассказывать.
В коридоре с треском открылась дверь.
– Я так больше не могу, не могу! – визгливый крик пронесся по всему коридору и впечатался в бетонные стены. Тяжелые шаги охранников, электрический треск, затем тишина. Чистая работа.
Джой на цыпочках подходит к двери и приоткрывает ее на пару сантиметров. Два охранника держат под руки соседа из квартиры напротив – иногда у него случаются припадки, и он выбегает в коридор, но охрана тут же заталкивает его дубинками обратно в квартиру. Сегодня же его лишили чувств и куда-то уводят. Толстый мужичок, похожий на пень и совершенно безобидный. Он никогда не вступал в конфликт с охраной, никогда не бросался на соседние двери, как это делала соседка из восемнадцатой квартиры. Джой хотелось утешить его и сказать, что все обязательно наладится, но стражи порядка всегда ее опережали.
Девушка тихо закрывает дверь и возвращается в безопасность и безмятежность своей квартиры. Даже если что-то доставляет небольшой дискомфорт, это не такая веская причина, чтобы отказаться вообще от всего имеющегося. Вот что могло довести этого мужичка до истерики? Отсутствие собеседника? Ни одно общение не стоит того, чтобы тебя толкали дубинкой под ребра. Джой покрепче прижимает к себе Полли и сворачивается клубочком на кровати. От покрывала слабо пахнет стиральным порошком, хорошим порошком. Таким, на какой у Джой не было денег во времена старого режима. Ее прежнее постельное белье пахло дешевой химией и пылью, и очень часто – сигаретами, когда ее соседка по комнате впадала в меланхолию и курила не выходя на улицу.
– Это горит мое сердце, Джой. Чувствуй, как горит мое сердце. – говорила она.
Джой несчетное количество раз слушала историю про ее разбитое сердце и каждый раз проникалась сочувствием, так что на фоне этой кровоточащей раны запах сигарет и правда казался таким незначительным, что о нем не стоило и упоминать.
Уже засыпая, Джой как наяву почувствовала призрачный запах своей старой комнаты, плач Ирэн и раздражающее мигание неоновой вывески за окном, которое пульсировало на закрытых веках. Она вздрогнула, как вздрагивают на границе бодрствования и сна, и, не особо противясь, скользнула в свой привычный кошмар, который раньше называла домом.
Сон всегда начинался с одного и того же места – Джой поднимается из метро после работы, низкие свинцовые тучи взяли город в стальные тиски, и в некоторых районах города уже накрапывает мелкий дождик. Джой застегивает тоненькое шерстяное пальто и торопится пересечь вокзальную площадь. Стук ее каблуков, кажется, привлекает внимание всех местных обитателей – они выползли из тьмы трущоб закрытой станции навстречу колючей воде.
– Эй, красавица, куда ты так спешишь?
Джой проходит мимо высокого парня с дредами и золотыми коронками.
– Тебя что, не учили здороваться? – подхватил его приятель в красно-черной бандане.
– Я спешу. – бросает сквозь зубы девушка и ускоряет шаг.
– Поздороваться много времени не занимает, лапуля.
Маленький мальчик тычет Джой в бедро тонкой, как спица, палочкой. Джой вскрикивает и убегает под хохот за спиной, скрывается во дворе дома, который отдан под снос. Она пытается восстановить дыхание, облачка пара вырываются из пересохших губ и растворяются во влажном воздухе. Сквозь выбитые стекла виднеются оборванные обои, сломанные деревянные межкомнатные перегородки и висящие провода, обесточенные и безобидные, как беззубые собаки. За ней никто не пошел следом, так что Джой решает срезать путь до дома через это обветшалое заброшенное здание. Бомжи в нем не обитают – все они давно перебрались на заброшенную станцию метро, там безопаснее и теплее. Джой осторожно ступает по строительному мусору и уже почти доходит до выхода на противоположную сторону улицы, как вдруг слышит слабый стон в одной из комнат. Никакого призыва на помощь, лишь хриплый протяжный выдох. Джой идет на звук, не может не идти, словно невидимый магнит тянет ее, и сначала она видит красную туфлю на шпильке, затем ногу в порванном чулке, затем видит всю картину целиком и тихо охает.
– Ну наконец-то, Джой, я думала, ты никогда больше ко мне не придешь. – тихо смеется девушка в одной туфле, и тут на город обрушивается ливень.
Джой просыпается, глотая ртом воздух, сквозь закрытые веки ручьями текут слезы. Она боится открыть глаза, боится увидеть ту комнату на Ривер авеню, куда привела Ирэн в тот проклятый вечер. Боится увидеть Ирэн, сидящую на краешке ее кровати, дрожащую от немых рыданий. Боится услышать ее голос, ее обвиняющие вопросы «за что?» и «почему я?». Лишь спустя минуту Джой начинает верить в то, что это был всего лишь сон, и нет уже прежнего мира, и не осталось никаких вопросов, да и с Ирэн они разминулись во время Разделения и никогда больше не увидятся. Джой прижимает к себе Полли, гладит ее большие уши и крепко пришитые глазки-пуговки, затем, не вставая, проскальзывает под покрывало и тут же засыпает. На этот раз без сновидений.
