– Эй, мальчик! – услышал он незнакомый низкий мужской голос, но не смог откликнуться, потому что его мысли бежали быстрее ветра, а может, они и были ветром, зато язык не шевелился. Где его мысли, а где ветер? Хорошо бы узнать.

– Мальчик! – голос раздался ближе. – С тобой все в порядке?

С ним не было все в порядке. Ему было хорошо, тепло, но он явно осознавал, что весь промок, и скорее всего, позже он сляжет с простудой. Но это не имеет значения, потому что такой прекрасный день вряд ли повторится.

– Мальчик, – высокий крепко сложенный мужчина лет сорока, а может пятидесяти, тряс его за плечо. Не разберешь. Лицо его было обветрено, куртка потерта, говорил он резко и отчетливо, двигался легко, но глаза… Глаза были выгоревшие. Некогда, вероятно, голубые, а может даже синие, как у Морганы, а теперь бледно серые и водянистые.

– Похоже, ты надышался болотной травы. Я не знаю, как она называется, да и не на всех болотах водится, но здесь ее огромное количество. Нельзя спать на болоте, ты можешь никогда не проснуться. И вообще спать в Чаще – плохая затея.

– В Чаще?! – Микола испугался и вскочил на ноги. Сонливость как рукой сняло.

– Как ты тут вообще один оказался?

– Я охотился! – с гордостью и вызовом произнес он.

– Один? Я не вижу по тебе, что ты умеешь охотиться. Ты совсем ребенок.

– Ты что, не знаешь, кто я? – взъелся Микола.

– Откуда мне знать? Много разных людей на свете живет, и некоторые малыши думают, что они охотники.

– Я не малыш! Сегодня я стал взрослым. В деревне праздник.

– Так это ты что ли источник всей этой беготни и криков, которые мешают нормальным людям наслаждаться тишиной и спокойствием?

– Завтра насладишься. А сегодня мой день и все для меня.

– И где это все? Я вижу только болото. И перепуганного юнца, который запутался в мамкиной юбке. Как ты пойдешь домой?

– Пойду и пойду, и рано или поздно выйду из леса.

– Ты знаешь, что лес большой? – в глазах человека промелькнула тень улыбки, но снова погасла.

– У всего есть начало и конец. Что-то кончается, чтобы что-то могло начаться. Лес кончится, и появится моя деревня.

– С ведьмами из леса что ли переобщался?

– Что?

– Ну с этими, которые любят смерть.

– Откуда знаешь? И вообще она не ведьма, она подросток, как я. Просто выскочка и больно умная.

– И живет одна в лесу. Прямо посреди леса. И живет она там дай бог лет двадцать точно. Потому что еще тогда я ее там встречал.

– Моргану?

– Ее самую.

– Это другая Моргана. Этой шестнадцать, ну может двадцать, с женщинами не разберешь, они же постоянно пользуются своими примочками и разными штуками, чтобы выглядеть красивее.

– Я думаю так, что ее и до двадцати лет, о которых я знаю, встречали, и довольно многие.

– И где они все?

– По-разному. Кто-то живет в двух домах от тебя, а ты даже не знаешь, кто-то умер давно.

– Она старая??!!!!!

– Смотря что ты подразумеваешь под старостью. Черепахе двадцать лет и волку двадцать лет, но черепахи живут столетия, а волки совсем чуть-чуть. Они оба старые? Или кто-то из них старый, а кто-то нет?

– Моргана черепаха?

– Моргана не черепаха, а ты идиот. Есть существа, несущие важную функцию для нашего мира. Без них наш мир продолжал бы существовать, но все больше топтался на месте. А есть трикстеры. Они сами по себе ничего не делают и просто живут в свое удовольствие, а все вокруг них меняется, в ту или другую сторону. Они сами не знают, в какую, да им и все равно. Просто все меняется.

– И какой она трикстер? Если я готов допустить, что ты не врешь, потому что вид у тебя странный, и ведешь ты себя странно, и вообще я о тебе не знаю ничего, -Микола подуспокоился и сел на землю. Он уже и так был весь в грязи, так что сохранять чистоту одежды не было уже никакого смысла.

– Она показывает тебе противоположное. Ты видишь одно, а на самом деле существует и другое. Мир дуален. Я раньше и сам не знал этого слова, так что сомневаюсь, что его знаешь ты. Но я узнал много слов. Итак, мир дуален. Ты одновременно мальчик, которого ты знаешь, ты с собой знаком, и одновременно ты мальчик, совсем не такой, каким ты себя знаешь. Другой. Лучше, хуже, не важно. Она не мыслит такими категориями. Она вообще особо не мыслит. Она говорит первое, что приходит ей в голову, а приходит оно как-то само. И делает она тоже первое, что захочет. Долго думать и выбирать лучший вариант – не ее конек. Да и кому судить, что лучше, что хуже? Ты всегда рассказываешь ей свои истории. Хочешь или нет – рассказываешь. А она слышит не то, в чем ты хочешь ее убедить, а как будто между строк. И отвечает тебе на вопросы, которые ты не задавал. И ты меняешься. Сначала она тебя страшно раздражает, но ты все равно приходишь. Потому что тебя зовет ветер. Ты не слышишь его слова. А потом слышишь. И кажется тебе, что ты сходишь с ума. Но сумасшедшим ты был раньше, когда думал про себя и жизнь так, как думал, хотя на самом деле все было совсем по-другому.

– Ты сумасшедший. – уверенно сказал Микола.

– Станешь тут сумасшедшим. Я был в самой что ни на есть Чаще и говорил лично со Смертью.

– С Остарой? – заинтересовался мальчик.

– Со Смертью. Она представилась так.

– И ты не умер?

– Почему-то нет. Или да. Я теперь не знаю, что считать смертью. Я умер, если считать того человека, которым я был.

– Мама говорила мне, что на краю деревни живет человек, ходивший в Чащу и вернувшийся, и после этого он ни с кем не хочет общаться. Я так хотел с ним познакомиться, потому что Моргана постоянно твердит про какую-то Остару, которая живет в Чаще, и что без нее не будет весны, хоть она и ест человеческую плоть, но это хорошо.

– Ну значит здравствуй. Ты меня нашел.

– Правда?! – обрадовался Микола. – Я Микола, сын деревенского Главы. А тебя как зовут?

– Твоя мать была права, много говорить я не буду. Поэтому расскажу тебе историю. Про Охотника. Вот и зови меня Охотник. Я с вашей братией контачить все равно не намерен. Мне и так хорошо. Живу себе, жду Ее. Очень Ее жду, – Охотник опустил глаза вниз и показалось, что глаза его стали чуть влажными. Но, наверное, просто показалось.

– Итак, слушай. Был я молод и горяч. Быстрый и смелый. Попадал оленю в глаз со ста метров. И конечно встретил в этом чертовом лесу эту твою чертову Моргану. Но тогда она показалась мне самым прекрасным созданием на земле. Никакого бабского жеманства, никаких разговоров о браке. О себе правда, лярва, ничего не рассказывала, все больше подшучивала надо мной. И постепенно убедила меня в том, что не такой уж я и парень хоть куда. Обычный охотник. Живу от одной удачной охоты до другой. А мне так хотелось ей нравиться. Я ей кроликов таскал, и шубы из мехов, самые разные. Она все брала. Только она одна решала, когда мне приходить, а когда нет. Присылала своего ворона. Он в клюве зажимал записку. А там каллиграфическим почерком день, время и место нашей встречи. Один раз я специально опоздал, хотел посмотреть, что будет. Так ее и не застал. И потом искал ее по всему лесу неделю. Вроде вот же ее дом, по одним и тем же приметам находишь. Ан нет. Не хочет она, чтоб ты его нашел, не найдешь ни в жизнь. Потом она меня простила и пустила снова. Но играли мы по ее правилам.

– Так зачем ты к ней ходил? – удивился Микола.

– Тебе не скучно жить? – вопросом на вопрос ответил Охотник.

– Ну как сказать…

– Так и скажи. Скучно. Крестьянам не скучно. Они работают в поте лица и некогда им о высоком думать. Им Моргана и не попадается. А таким как я – скучно. Я подстрелил пару зверят, разделал, продал, можно ничего не делать потом пару дней. Скучно. А бабы… Ну, на них жениться надо и детей делать. А это не то, чтобы весело. Это трудно. А человек хочет вместо скуки не труд и усталость, а радость и счастье. Ну а радости с Морганой хоть отбавляй. Разной. Она и в постели не такая, как деревенские. Правда, ее мало волнует, что там нравится тебе. Делать будешь, как ей надо. Но все равно. Интересно это все. И еще разговоры эти бесконечные. О том о сем, а в оконцове о твоем самом темном и сокровенном, о чем другим сказать не можешь, а уж себе и подавно. И раскусила она меня. Скучно мне. И ничего я из себя не представляю. А так хотелось подвиг совершить. Такой, чтобы ах. Чтобы даже если никто про мой подвиг не узнает, чтоб кровь кипела, чтоб на грани, по острию.