Рей ещё раз, выдавая себя с головой, постучала пальцами по колену. Бен выглядел все таким же спокойным и равнодушным. Она затеяла шторм, но, кажется, все разбилось о скалу. Он даже не спросил у неё, где она спрятала его данные. А ведь это и было предметом торга.

- Он был лучшим агентом под прикрытием, Рей. И знаешь, почему провалился?

- Много тратил? - хмыкнула девушка. Обычно на этом и погорали все агенты из Союза. Получив доступ к огромным, шальным деньгам, они очень уж выделялись из толпы в государстве слишком равных возможностей, - Купил себе самую крутую Вольгу?

- Волгу, - поправил Бен. - Нет, Рей, там ничего от него не зависело. Сфера был аккуратным. Здравомыслящим. Тогда в московском отделении ЦРУ недолго работал агент Эдвард Ли Ховард. Его уволили, потому что полиграф показал, что он употребляет наркотики, много пил и тратил госденьги.

- Ого, какие раньше были строгие нравы. Сейчас каждый второй в таком повинен. - она как-то странно посмотрела на него. Видимо, знала или догадывалась, что у него были проблемы с алкоголем. Может лицо у него было такое, пропащее.

Лицо человека, который пропил пару чужих жизней. В 80-ых его бы, и правда, вытурили. Но сейчас спецагентам можно было всё, лишь бы служили молча.

- Так вот, обиженный и оскорбленный, Ховард переметнулся и сдал Сферу, – как ни в чем ни бывало, продолжил Бен, - Вот так, порой, ты всё делаешь правильно, но простое предательство всё меняет.

- Я не собираюсь тебя предавать.

- Я просто решил поделиться историей, - мужчина потянулся и взял Рей за руку. Она напряглась. Видимо ждала, что он сделает больно, но у Бена в мирной жизни была другая тактика. Оставлять синяки на красивой коже нарочно он не собирался. Погладил запястье. Кожа нежная. Приятная такая. Но… - Лететь нам долго. Почему бы не скоротать время. Кстати, предатель Говард прожил довольно долго. Умер, правда, загадочно. На своей даче. Представляешь, с лестницы свалился. Наверное, кто-то подал ему месть за Сферу, как очень холодное блюдо.

- Ты угрожаешь мне, Бен?

- Нет, прошу быть очень осторожной, - и, улыбнувшись, Бен вернулся на своё место. – Подумать. Сдать мне сайт, куда ты спрятала украденную информацию. Таким милым девочкам нельзя хранить столько секретов. Нам на войне быть долго, Рей, всякое может случиться.

И все так же нежно поглаживая её, Бен мило улыбнулся. Почти так же, как когда они вместе сходили с ума на кухне. Сам был как эхо красивого воспоминания, но то, что он говорил, было ужасно.

Рей поняла, что Монстр был ранен, а не было никого страшнее раненого зверя. Но снижать ставки она не хотела. Угрозами он ничего из неё не выбьет, потому только упрямо поджала губы. Ему не найти своих данных без неё. Теперь она решает будущее Кайло Рена.

Когда Бен, спустя пару часов, шел в кабину к пилотам, на секунду остановился. Рей спала, обнимая себя руками. Бен покачал головой, потянулся к полкам сверху, достал оттуда флисовый плед и накрыл девушку. Та поёжилась, пробормотала «спасибо» и подарила ему улыбку спросонья. Если бы она не спала, то так бы не улыбалась.

Бен развернулся и продолжил свой путь.

*ИГ или ИГИЛ - международная исламистская экстремистская террористическая организация. Действовала в 2013—2019 гг. преимущественно на территории Сирии (частично контролируя её северо-восточные территории) и Ирака.

***

Неделю спустя. Эт-Танфе

Там, где шла война, не было дождя – видимо, бог погоды был тем ещё американцем, и потому тоже вводил свои санкции на этой выжженной земле.

Рей сидела в относительной тени, наблюдая за жизнью в Эт-Танфе. Уставшая за день девушка пила матэ – для неё оказалось огромным удивлением, что этот чай в Сирии, такой далекой от Латинской Америки, был очень популярен. Даже не так. Матэ был национальным напитком здесь. Как объяснил девушке Финн – её переводчик с арабского, много лет назад многие сирийцы мигрировали в Аргентину, а затем та часть, которая не нашла себя в суровых условиях Мисьонеса, вернулась, прихватив с собой и листья этого чая. Вот, правда, пили его здесь не из калабасов, а из стеклянных кофейных стаканчиков. Непривычно. Неудобно. Не то.

Девушка слышала выстрелы где-то рядом – это одни солдаты тренировали других, точно так же, как она учила местных навыкам кибершпионажа, не понимая зачем здесь такие высокие материи. Вот стрельба или вождение танка – это да, но коды… Рей не понимала, но вопросов не задавала. Просто делала, что требовалось. Ей так было проще. Её жизнь распадалась, потому она лишь делала свою работу. Вот и всё. Плыла по течению в стране, где была засуха. Звезд с неба не хватала. Просто выполняла приказы.

Рей повернула голову. Где-то там, на линии горизонта, находился лагерь для беженцев Рукбан. Сотня палаток под палящим солнцем. Она один раз ездила туда, когда военные пропустили машину с гуманитарной помощью. Провела целый день, раздавая воду, медикаменты и сгорая со стыда. Эти люди, бежавшие от режима, стали заложниками политики. Расположенные слишком близко к Эт-Танфе, они были живым щитом, гарантом того, что Россия, например, не скинет бомбу на британско-американскую базу. Выходило, что сбежав от ИГИЛа, беженцы застряли между перспективой стать солдатами «Новой сирийской армии», которую они тут готовили, или возвращением обратно. Рей не нравилось то, что делала её страна. Не нравилось, нет. Она в такие моменты понимала Кайло Рена, который сжигал мир правдой, в то время как государства прикрывались людьми. Жаль, Кайло Рен выкинул её из жизни. Точнее, выкинул, конечно, Бен. Кайло временно нейтрализовала она, спрятав за своей личной кодировкой в стиле Энигма. Никто бы, кроме Бена, не взломал, а он… он был, вроде как, слишком занят.

Снова прозвучал выстрел. Где-то слышался шум колес от каравана машин с гуманитарной помощью в сторону Рукбан. В большом дворе разгружали фуру с оружием. Все выглядело… до тошноты привычно.

Бен был прав. Война была той ещё грязной циничной шлюхой, которая прикрывалась маской мирной жизни.

Рей поправила свои солнцезащитные очки. Подумала, что даже привыкла к жаре, к пыли, к куфии, которая закрывала голову и лицо. Последнюю она уже даже умела завязывать без помощи Финна. Ей даже нравилось ходить в платке и очках. Так никто не видел её глаз, её опущенных губ, её грусти. И, хоть Рей понимала, что здесь у людей проблемы серьезней, чем одно разбитое сердце, справиться с собой было трудно.

Ведь Бен был слишком близко.

Слишком близко и… не с ней. Больше не было их болтовни, их споров, их случайных встреч, которые они сами всегда провоцировали. Ничего больше не было. Попросив Люка о помощи, Рей думала, что сможет быть для Бена Соло напоминанием, что жизнь прекрасна, но с того момента в его кухне он больше не смотрел на неё. А если и смотрел, то со злостью, презрением, а порой и разочарованием.

Хотя одно то, что он не убил её, доказывало, что хоть в чем-то Бен не солгал - он, действительно, дорожил ею, и, наверное, не был виновен в том, что был таким, каков был. Он даже по-своему пытался о ней заботиться. Например, в один день, когда Рей за ужином случайно уронила, что ей не хватает калабаса, он на следующий день вручил ей его. Не самый красивый, но уж какой нашел. Это, правда, был его единственный знак внимания. В остальное время он либо молчал, либо напоминал ей, что к концу командировки он ждет обратно все данные, иначе беседа будет иной. И в такие моменты Рей начинала сомневаться, что не ошиблась в его привязаности. Может, её не убили за дерзость только потому, что времени не было – мужчина ведь все время куда-то уезжал, каждый день.

Рей посмотрела на свой калабас. Сердце сжалось, когда она вспомнила, как Бен, вернувшись откуда-то, достал эту тыкву и отдал ей. Без насмешек или шуток. Сам тоже не улыбнулся.

Она просто сказала спасибо. Он просто кивнул. Так и разошлись. Но Рей убедилась, что Бен все так же слышал и слушал всё. Взамен этого подарка девушка отказалась ехать на экскурсию в Дамаск. И, хоть жасминовый город манил Рей, она увидела, что её желание мужчине по душе не пришлось, потому… потому уехала вся их команда, а ей осталось сидеть на ступенях и пить матэ.