- Вот хреновы убийцы, - пробормотала она, ставя перед ним коктейль. Сама забралась на столешницу. Болтала скрещёнными ногами. Бен отметил, что девушка пьет обычную воду, бросив в неё лимон. Ему понравилось, что Рей не стала подстраиваться под него и тоже пить алкоголь. Она вообще ничего не делала из того, что ей не нравилось. Видимо, ей и без 37,5 оборотов было комфортно здесь, в его доме, на его кухне, на его столешнице. Выглядела она здесь чертовски органично. Вписывалась. Будто так и нужно, будто всегда здесь была, будто они проигрывали этот сценарий сотню раз. В ней не было растерянности или излишней восторженности. Она просто была.

Бен не стал спрашивать, кто же он тогда по её мнению, если прокурор убийца. Усмехнулся. Хоть Рей не взбивала ингредиенты в шейкере, лилле заменила на вермут и не подала напиток в треугольном бокале, заменив стаканом для виски, вариацию на Веспер он узнал. На это даже лента из лимонной цедры указывала. Это был знаменитый аперитив из бондианы.

Он бы сделал себе огуречный джин-тоник. Не пытался бы выдавать себя за агента 007 в распитии алкоголя.

- Отличное решение, Уильям, смертная казнь многих будет держать в узде, но использовать её нужно будет осторожно, ничего, что превышает полномочия. Ничего. Никакого давления при допросах. Стресс чаще всего негативно отражается на показаниях, поэтому хороший адвокат на суде запросто разобьет позицию следователей в пух и прах. Много рисков.

Алкоголь отпил он, а поморщилась Рей. Жестокость в тоне ей не понравилась.

Бен посмотрел на девушку и покачал головой. Он не раз говорил, что Джеймсом Бондом не был. Вот если бы она ему инквизиторский напиток подала, там было бы больше точек соприкосновения. Но при этом мужчина задумался. Он помнил, что девица, в честь которой назван был коктейль, в результате предала любовь шпиона. А потом вроде даже умерла.

Девушка, сидящая у него на столе, была не роковой красоткой, её привлекательность была иного рода. Мягче. Но внезапно мужчина подумал, что вот так даже лучшие разведчики или шпионы попадались. Они влюблялись, шептали эти слова, а их предавали, но по факту предавали они. Свои принципы, идеалы. И не нужно никого подкупать. В циничном мире за любовь отлично можно было покупать души. Просто влюбить и всё. Так просто. И вот в неприступную жизнь входит кто-то, и имеет возможность запросто сидеть на тайном собрании Минюста. Хоть Бен знал, что Рей не была шпионом или двойным агентом – он изучил её биографию вдоль и поперёк, а всё же мысль неприятно его царапнула.

«Бен, ты слишком близко к краю, слишком близко.»

Внезапно мужчина выключая микрофон, выключил и камеру.

- Что ты там возмущаешься? Подойди и скажи разборчивей, потому что я не слышу тебя, Рей.

Глаза девушки озорно вспыхнули. Она спрыгнула со столешницы, позабыв на ней стакан и сомнения. Те его слова о том, что она взломала его код, и та фраза, что если девушке ответить взаимностью, то она становится особенной, сделали свое дело. Искренность, надо же, приносила плоды.

Рей забралась на него сверху и стала развязывать его галстук.

- Говорю, что наш прокурор – тот ещё ублюдок.

- Ты вообще ничего из этого не должна ни видеть, ни слышать.

- Ах так. Ну, так оглуши меня… ослепи… удиви, Бен Соло.

Он запустил пальцы ей в волосы. Коснулся губами шеи, слегка прикусывая. Потом поднял голову и требовательно поцеловал. Упиваясь. Наслаждаясь. Пропадая. Так здорово у него совещания давно не проходили, хоть что-то подобное - на грани - он проворачивал часто. Девушки в неудобных условиях сдавали информацию даже не задумываясь. Да вот только в таких условиях был он, покуда Рей вторглась в его мир и могла вытащить из него всё, вплоть до сердца.

Стаскивая с неё тенниску, заметил кое-где синяки – бокс оставлял следы всегда. Но все так же на ней не было ни единого шрама. Пока. Жизнь обязательно разрисует Рей своими отметинами. Так было всегда.

Он был страстным, она дерзкой. Рей чертыхалась, потому что он не так сидел, как ей хотелось, не так прикасался, не так целовал. В общем, в этом раунде он все делал не так, потому что параллельно все же пытался сосредоточиться на смертной казни, например. Девушку же больше интересовал он сам.

- Ты знаешь, если вы вернете смертную казнь, тебя это настигнет, - очень цинично вдруг заявила Рей, и Бен подумал, что это самые странные слова, которые он слышал во время близости от кого-либо. Девушкам было положено быть покорными, а Рей, будучи на нём, ещё и умудрялась комментировать и мужчина понял: она, хоть и откидывала назад голову, прикусывая губу от наслаждения, всё слушала так же внимательно.

Первый раз, когда Бену нужно было выразить свое экспертное мнение, Рей застыла, не двигалась, взволновано дышала, явно смущаясь того, что она раздета, что ощущает, как в ней пульсирует Бен, который невозмутимо рассказывал о рисках публикации отчёта. Даже с долей сарказма. А потом она двигалась медленно, раздразнивая, когда он что-то сердито гаркал в микрофон.

- Тише, Бен, ты всё испортишь своим неумением общаться с людьми, - бормотала она, нарушая привычное течение рутины, затягивая его куда-то с собой. Каждый раз, когда он ругался, Рей использовала своё тело для наказания, а не для наслаждения.

Мужчина фыркал, смеялся и никак не мог дождаться, когда же круглый стол закончится, и первым отключился, когда генпрокурор объявил о закрытии дискуссии.

- Кажется, кто-то зол, - невинно спросила Рей. Бен покачал головой. Конечно, нет. Он не был зол, он был доволен, умиротворён. Ему нравилось, что девушка его поддразнивала.

- Я уже наговорился, теперь твоя очередь…

Он впервые за все время был внимателен, нежен, заботлив. Потому что он не занимался с ней сексом, даже не найдя времени дойти до спальни, он любил её. А девушка с готовностью отзывалась на каждое его движение, на поцелуй или слова, и возвращала стонами и своими ласками. Её сводило с ума, что Бен не был привычно сдержан или отстранен. Он шептал её имя, он искал её взгляд, он ничего не пытался контролировать.

В этот раз они были одним целым. Играли на один результат. Хотели достичь не оргазма, а объединения, познания, взаимопонимания… будто хотели доказать, что они могут быть в одной команде. Доказать друг другу, хотя оба знали одну неприятную правду - они совсем друг другу не подходили. Их пара никак не могла существовать. Ни логично, ни морально, никак. Они были слишком разными, слишком чужими…

Больше всего Бена чуть позже удивило то, что когда он вышел из душа, девушка, уже одетая, стояла в коридоре и искала ближайший Uber. На её ещё пылающем лице отражалось пережитое удовольствие, в глазах ещё плескалось наслаждение, но она уже была отстранена и привычно собрана. Ничего не говорила, но это было упреком за все те немногочисленные разы, когда он выставлял её за дверь. Мужчина подошел к ней, сжал ладонь с телефоном и покачал головой.

- Останься, - попросил он и вот тут, кажется, Рей по-настоящему испугалась. Бен Соло не мог быть настолько нормальным. Но мужчина улыбнулся и она кивнула. Поверила. Почти поверила. А он почти поверил, что она почти поверила. Целующиеся и умиротворенные они и уснули, переплетаясь душами. Какая разница была за что сгорать, в конце концов? Он же и так накопил грехов. Одним больше, одним меньше, перед Рей было не важно. Тем более, Бен был уверен - девушка хотела остаться с ним.

Пока Рей не выдала себя этим кошмаром, который накрыл её среди ночи. Кошмары снились, когда люди боялись или были напряжены. Так мозг помогал переживать отрицательный эмоциональный опыт. Выходит, девушка, которая так потрясающе, так отчего-то привычно выглядела в его одинокой кровати – да, что там кровати, жизни! – была не так уж и спокойна. Хотя, отчего ей быть спокойной? Она уже давно, наверное, поняла, что этот вечер слишком хорош, и не тянет на простую слабость перед войной. Не мог агент, вроде Бена, взять и в момент опустить все щиты. Если этого не поняла Рей, то её мозг уже во всём точно разобрался.