– Ничего, что я к вам без записи? Как-то я услышала в автобусе разговор двух женщин. Говорили о вас. Одна другой посоветовала к вам прийти и адрес назвала. А я запомнила. Просто запал адрес в голове.
– Конечно, ничего страшного нет. У нас столпотворения не наблюдается, но приятно слышать, что молва о нашем кабинете идёт значит, и эти женщины соберутся с силами и тоже осмелятся прийти к нам, – успокоила я её.
– И хорошо. Надо душу облегчить, излить из неё, что накопилось за многие годы. Батюшке, всё пыталась на исповеди как-то рассказать. Да рассказ не складывается, всего ему не расскажешь. Да и совет иногда не нужен. А рассказать, поделиться с кем-то очень надо. Знаете, почему Змей Горыныч выпускал из себя огонь? Чтобы не сгореть изнутри. Так и человеку надо выпустить из души затаённую обиду, чтобы душа легче стала и не болела так сильно. Не ныла по ночам от боли.
Живу я здесь недалеко. Иду из больницы. Свекровь проведывала. Умирает она. Мы приходим, родня её, она в сознании, вроде всё понимает. А ночью соседи по палате говорят, в беспамятство впадает. То вроде кого-то прочь гонит, а то прощения у кого-то просит. Вот я была у неё, сырников ей принесла. Прошлый раз просила она меня налепить ей сырников. Ей всегда нравилась моя стряпня. Ничего не могу сказать, она всегда хвалила мою готовку. А прошлый раз вареников с вишней и пирожков просила. Я делаю, приношу, а она не ест. Сил нет у неё уже, чтобы есть. Но понимает, что я, как и прежде, с уважением к ней отношусь. Наверное, понимает. Потому, как сегодня попросила меня ближе к ней присесть, на мою руку свою исхудавшую ладошку положила и говорит:
– Прости меня, Тая. За всё прости, – и заплакала.
А я хоть и сказала, что Бог простит, и я прощаю, а сама сердцем не могу забыть всего того, что пережила от неё. А значит, не простила? Ведь если простила, значит и забыла нанесённую обиду? Разбередила она мои раны душевные своим прощением. Я вот иду и думаю. Раз так, значит, знала, что делала мне больно? А зачем? За что? Я никогда ей зла не делала. Терпела её обиды, но перед людьми не славила. Много лет я пробовала, понять её и простить, но не могу и всё тут. Всего не расскажешь, всех обид не перечесть. Не мелких, нет. А таких, после которых сна лишаешься. Умом не понимаешь, зачем так подло поступать с женщиной, которая тебе никакого зла не делала и не помышляла даже. Которую ты прилюдно дочкой своей величаешь? Зачем делать больно той, которую любит твой сын и с которой у него всё ладится и в жизни и на работе?
Мой муж был моим первым парнем. Первым во всех отношениях. И воспитывали нас в моей семье так, и характер у меня был в этом отношении очень привередливый. Но была я наивной и доверчивой до такой степени… О таких говорят, что таких нельзя обижать. А меня никто не обижал никогда, я имею в виду вне дома. Где бы я ни работала, одни только благодарные мои воспоминания о сослуживцах, начальстве. Даже бывало, если бы не они, так и не знаю, как бы я пережила многие события в своей жизни.
Родилась я на юге и долго не могла акклиматизироваться в Москве. И пища другая и после замужества в восемнадцать лет повышенные обязанности, а мамочка далеко, всему самой приходилось учиться. Работа ненормированная. С десяти утра до семи вечера. Получается, что целый день на работе. Да ещё дорога, туда, обратно. В общем, навалилось всё сразу, да ещё через полтора года после замужества забеременела. Эта первая моя беременность проходила очень тяжело. Гемоглобин, и давление упали до критического уровня. Как говорят, от ветра шатало. Без шоколадки и кофе жить невозможно было. Переливания крови, уколы делать было уже не куда, горсти таблеток, больница. Но родила дочку, всем на зависть. И сейчас не жалуюсь. Но почти через год, опять беременность. И опять те же беды со здоровьем. Только в больницу уже не могла ложиться, дочку не на кого было оставлять. Писала отказы в консультации. На последний отказ, врач хотела телеграммой мою маму вызвать. Но по телефону, у нас не было ещё такой роскоши, вызвала мою свекровь, но та чуть с врачом не поругалась, сказала, что дома мне лечиться лучше будет. А меня так пристыдила? А я и знать не знала об этом приглашении. А если бы и знала, так запретила, потому, что при первой беременности, свекровь разгон мне прямо в больнице устроила. Стыдила, что, я лежебока, мужа бросила и всякую ерунду. Тогда я еле с врачом договорилась, под подписку уйти. Получается, бесплатно пролежала, первые три дня закрыли, а на остальные дни справку мне дали. Так и в этот раз, договаривалась я с врачами, как могла. Под угрозой был декретный. Могли не оплатить, раз, получается, я лечиться не хотела. А свекровь меня ещё пристыдила, что я как-бы хочу на неё свои хлопоты с нашей дочкой переложить. Нет, если бы не денежный вопрос, но тогда врач серьёзно пригрозила, что напишет нарушение режима и мне не дадут декретные выплаты. Не обижалась я на свекровь. Ясное дело у неё своих хлопот хватает: работа, дочь девица у которой на мальчишек глаз настроен. Муж. Всё понятно.
Жили мы тогда отдельно в коммунальной квартире, а муж водителем на межгороде работал. Однажды я ждала его возвращения с рейса. Он когда возвращался ночью, то потихоньку в окошко стучал, чтобы я дверь открыла. Вот мне ночью пригрезилось, что он постучал по стеклу. Я резко повернулась. И так больно мне стало. Чувствую, что ребёнку тоже больно. Еле до утра дотерпела.
Пришла в женскую консультацию, врач послушала, посмотрела, сказала, что всё нормально. Сердце ребёночка бьётся, прослушивается. А мне с каждым днём хуже и хуже. УЗИ и всего такого, что сейчас есть, раньше не было. Поэтому, куда деваться, работать надо. А на работе девчонки удивляться стали, говорят, что это такое, тебе скоро рожать пора, а у тебя живот не растёт, а уменьшается. Врач говорит, питаться надо нормально, худеешь. Опять прослушивает меня, слышит сердцебиение ребёнка. Ешь, говорит чаще и калорийнее.
Какие калории? Жили-то, Господи, дочке бы на эти калории хватало бы. Так я ходила, не ходила, а мучилась. Остался мне месяц с небольшим до декретного отпуска. Это февраль был. А зима до чего снежной выдалась! А тут приехал с другого города двоюродный брат моего мужа. Привёз родне невесту показать. Вся родня и собралась в квартире родителей брата. Я мужа собрала, приготовила его одного отправить на встречу, сама, лишь бы до кровати доползти. А это мероприятие на выходные выпали. Так думаю, он уедет, а я хоть отлежусь в покое. С дочкой побуду дома. Не знаю, что взбрело в голову свекрови. То к нам не загнать, а тут приехала на такси и с ходу на меня:
– Чего лежишь, ноги к верху задрала! Давай собирайся, поедем, вся родня собралась, и тебя давно не видели, хотят посмотреть.
Я ей объясняю, что не могу, плохо мне и без поездок. А она ни в какую, стыдить меня стала перед мужем. Муж уже на сторону матери встал. Уговаривать начал. Я ей говорю, я сейчас в туалете была из меня пробка какая-то чёрная выпала. А она меня на смех подняла. В общем, я сама дура двадцатилетняя нет, чтобы за себя постоять, наоборот её пристыдить, взрослую женщину, кое-как собралась, дочку одела и в такси. А дороги у нас зимой раньше, можно сказать не чистили вообще, ехать далеко, на другой край Москвы. Кольцевая дорога раньше была такая, что её «Дорогой смерти» называли. Едем, а у меня без схваток сразу потуги начались. Я плачу, на каждой кочке мне больно. Уже водитель стал на свекровь кричать. Ей, говорит в роддом надо, а ты, куда её везёшь? А та, торговый работник, с опытом общения, говорит, не твоё дело, ей ещё через два месяца рожать, успеет.
Наконец приехали. Дом без лифта, пятиэтажка, я пока добралась до четвёртого этажа, так согнуло меня пополам. А как в квартиру вошла, я тётке мужа только и сказать успела, что сейчас рожу. Родня вся уже под градусом. Засуетились, забегали. Спиртом ножницы стали протирать. А я как легла на кровать, куда меня положили, так в штанишки и родила. Слышу, тётки говорят, что в «рубашке» родился, хотели пуповину разрезать. Ну, хоть тут у меня ума хватило отогнать их всех, дождаться скорой. Тётки стоят, свекровь спрашивают, зачем же я поехала, безответственность какая. А она им отвечает, что мол, свою голову не дашь. Но мне уже не до их болтовни было. А «Скорая помощь» по снегопаду еле доехала, да к подъезду не смогла подъехать. Врач зашла, посмотрела на обстановку. Похвалила, что не допустила к себе никого. Говорит, малыш твой месяца два назад умер, у него уже полголовки нет. Разложилась. А разрезали бы, так тебя бы похоронили. Сепсис бы стопроцентный был, да и не довезли бы мы тебя до больницы с такими дорогами. Муж увидел кулёк с разложившимся сыночком, сознание потерял, седым очнулся.
