Заметив, как действуют на Софи слова любовной речи, наш герой стал говорить ей комплименты, а свои визиты сопровождать цветами. При этом решительно ничего не предпринимал, чтобы от дружбы перейти к любви, ожидая по привычке своего общения с женщинами проявления инициативы с её стороны. Но от своего кумира, кроме приятной улыбки, он ничего не получал в ответ. Не замечая проявлений любви и вспоминая неучастие Софии в том единственном их поцелуе и строгие слова после него, наш герой смирил себя с чисто дружескими отношениями. Ему довольно было переживать свою любовь вблизи неё и грезить о ней при разлуке. Он упоительно наслаждался потоком незнакомых ему ощущений и полётами души. Но неожиданно для нашего героя Софи оценила его поведение по-другому.
Однажды он задержался у неё дольше обычного. Кажется, это был канун какого-то праздника, и они пили на этот раз не только чай. Ничего не подозревая, уже поздно вечером наш герой встал.
– Спасибо за гостеприимство, но мне пора! – произнёс он и взялся за шляпу. Наш герой приблизился к Софи, чтобы, как обычно, просто сказать: «До свидания, спокойной ночи!» и поцеловать руку, когда она вдруг остановила его:
– Послушайте! Вы не мужчина! Куда Вы спешите? Вы боитесь меня! Зачем вы ко мне заходите? Вы – трус!
Всё это, и не только это, она говорила возбуждённая вином и гневом, говорила энергично, с насмешкой. При этом её лицо стало неузнаваемым и – не очень приятным.
Ошарашенный неожиданным поворотом дел, наш герой растерянно, но с любопытством смотрел на неё. Вид его кумира сильно не соответствовал тому, который являлся в его грёзах. Ему стало неприятно. Когда она остановила поток слов, наш герой не нашёл ничего лучшего, как возможно хладнокровнее произнести:
– Успокойся! Мы поговорим в другой раз, – и, не сказав слов прощания, вышел.
Несколько дней Софи не появлялась на работе, а он не звонил ей. У него в голове постоянно звучали её грубые, бесцеремонные слова. Ему было нехорошо. Он не понимал её. Он не мог припомнить с её стороны ни одного намёка или какого-либо повода для сближения, которым он мог бы воспользоваться, и что, как он считал, оправдывало бы её поведение. При этом наш герой следовал привычке своих прежних отношений с женщинами, с обычными женщинами. Странно, но он не учитывал, что на этот раз имеет дело с созданием другой породы, с красавицей, которая привыкла к домогательствам мужчин, и ей, конечно, никогда не приходилось подливать масла в огонь их желаний – все и так бросались к её ногам.
Но Софи всё-таки первая сделала шаг для примирения и выяснения отношений! Но наш герой не сумел им воспользоваться. Дело было так.
Она позвонила ему на работу.
– Мне очень плохо! – в её голосе были слёзы. – У меня ужасно болит голова. Придите ко мне!
Наш герой успокаивал, утешал её, но прийти не обещал! Он ещё не остыл от волнения при воспоминании об унизительной сцене, когда она посмеялась над ним и над его чувствами. Ему казалось, что она затевает с ним какую-то злую игру. Эти её головные боли! Она часто на них жаловалась, выглядев довольно жизнерадостной. Может быть, своё решение он принял под давлением бессознательного, выработавшего в глубинах его души мысль о мести? Но – нет, на самом деле наш герой считал, что красавицам нужно прощать всё, и он никогда не унизился бы до мести. Так или иначе, но он не пообещал ей прийти!
Вспоминая позже это своё решение, он осуждал себя за него. Как он мог так поступить, пусть даже с ним играли? Ведь если женщина просит… А если и вправду ей было плохо! А может быть, она хотела поговорить с ним намного ласковей! Так размышлял он, холодея сердцем, когда вспоминал этот её злополучный звонок, первый за всё время их знакомства. Впрочем, какого решения можно было ждать от человека, совершенно неопытного в любовных интригах, разум которого обленили его женщины, никогда не терзающие своего любимого капризами? Понятно, что наш герой не успел правильно оценить происходящее. Конечно, это была его беда, а не оправдание. Он не мог и подумать тогда, чем этот его отказ прийти к ней обернётся для него!
Прав ли не прав был наш герой, его равнодушие к её пусть воображаемому недугу должно было вызвать в ней недовольство и злость, что и определило впоследствии её, мягко говоря, неласковое отношение к своему поклоннику. Но могло ли быть иначе? Ведь Софи, возможно, впервые в жизни попросила мужчину прийти к ней! Наверное, она сделала это, пересилив себя, зажав свою гордость. И можно представить, какое она испытала унижение, получив отказ!
После этих событий наш герой перестал бывать у Софи, а в стенах института они почти не смотрели друг на друга.
Холод в отношениях наших героев продолжался больше месяца, когда всё изменило приближение нового года. Их лаборатория закончила старый год небольшим банкетом, в конце которого оставались только он и она. Наш герой бесхитростно преподнёс ей довольно дорогой подарок, как это он делал ранее под каждый праздник.
Они вышли вместе. Шли не самой короткой дорогой, проходящей через парк. Стояла тихая погода с лёгким морозцем. Неожиданно их охватило веселье. Они разыгрались как дети. Бегали, толкали друг друга, сваливаясь в снег, разгружали друг на друга снег с сосёнок. Наконец Софи, как бы очнувшись, остановилась и произнесла:
– Зайдите ко мне, я хочу вас отблагодарить за подарок. Я пойду вперёд, чтобы прибраться в квартире. Вы отстаньте, зайдёте минут через пятнадцать.
Взволнованный крайне, наш герой остался стоять, провожая взглядом свою богиню, пока она не скрылась за деревьями. Затем тихим шагом стал двигаться к её дому.
После его лёгкого стука, она открыла дверь.
Далее всё происходило слишком быстро, чтобы наш герой успел перестроиться от переживаний влюблённого к ощущениям любовника. Она помогала ему самым древним, самым действенным, но в создавшейся обстановке самым неуместным способом. Но хуже всего – она предлагала себя совершенно по-варварски, когда нужно было делать всё не через нежность и влюблённость, а сразу погружаться в грубую страсть. Это было не честно и жестоко: богиня мгновенно превратилась в шлюху.
Всё выходило неловко, поспешно… и не радостно… и в полной темноте, к чему наш герой не привык. Она куда-то должна была идти, потому спешила, так что они были вместе не долго. Он оставил её недовольный собой, ею, всем миром, с которым, однако, вскоре примирился, вспоминая мгновения сладостных ощущений, которые всё-таки были, были…
Через несколько дней, когда они вместе возвращались с работы, наш герой попытался объяснить ей своё самочувствие в их интимном свидании:
– Я до того дня считал тебя богиней и не осмеливался даже думать о близости. Я боялся тебя оскорбить, ведь разве можно с богиней быть в физической близости?
– Для женщины не может быть неприятно или оскорбительно предложение о близости, – отвечала она, не уловив особый, иллюзорный смысл его высказывания в связи со словом богиня.
– Тогда считай, что такое предложение сделано! – быстро нашёлся наш герой, старающийся научиться воспринимать её как женщину. Она сказала, что ей приятно слышать такое предложение, но встречаться с ним для любовных дел она больше не будет.
– Но тогда почему ты позвала меня к себе?
– Мне нравиться делать всё неожиданно, по зову чувства, когда встреча становится приключением.
Действительно, решение отблагодарить было неожиданным и для неё, раз она вместила свидание в краткий просвет между своих дел-забот, подумал наш герой.
Злополучное любовное приключение стало началом долгих мучительных страданий нашего героя. Узнав, что она скорее женщина, чем богиня, он просто жаждал теперь близости с ней, вспоминая её сладостное тело. К тому же, он хотел, зная себе цену, как мужчине, показать ей, что способен на большее, чем в тот раз, но она, увы! – отвергала просьбы об интимном свидании.
Однажды, когда они зашли в кафе пообедать, и наш герой заговорил об этом в очередной раз, она произнесла:
