Или, я многого не знала об их жизни?

Ну да, я старалась не вмешиваться в семейные скандалы, вспыхивающие в последнее время уж очень часто, но я никогда не предполагала, какие демоны таятся в душе Евгения Леонидовича. Может быть, он и раньше проявлял ко мне интерес как к женщине, а я этого просто не замечала?

Знала ли мама?

Не думаю.

Она бы меня предупредила, уберегла, укрыла от всех невзгод. Сняла бы отдельную квартиру и попыталась бы как-то объяснить своё поведение.

А что теперь?

Отчаянно шарю правой рукой по днищу старого шкафа, пытаясь найти хоть какое-нибудь оружие, и понимаю, что кроме старых лодочек на длинных шпильках, нет ничего подходящего. Да и они наверняка развалятся от ветхости при первом же столкновении с железным телом мужчины.

О, Боже…

Зубы предательски стучат, выбивая какую-то замысловатую мелодию. Пытаюсь не дышать и до боли сжимаю губы в жёсткую линию.

Раздаётся скрип открываемой двери, и я в ужасе впериваюсь в нагло ухмыляющееся лицо отчима.

– Стрелочка, а вот и я. Туки-туки за себя!

*Стелла*

Дымчато-серый взгляд мужчины обволакивает меня, и я вжимаюсь в нишу шкафа, судорожно мотая головой. Меня колотит ледяная крупная, похожая на град, дрожь, а икры до боли сводит судорогой.

Кажется, я сейчас распадусь на тысячи молекул под этим облизывающимся взглядом больного шакала.

Господи, только бы этот сумасшедший отпустил меня. Я сразу же уйду. Уж лучше жить в подсобке ресторана, питаться отбросами на кухне, чем видеть рядом с собой это чудовище, именуемое моим отчимом.

Чёртов тиран!

Страх грохотом клокочет в моём горле, отдаваясь звоном маленьких молоточков в мозгу, и я до боли сжимаю руки в кулаки. Волосы моментально прилипают к вискам от этого противного напряжённого взгляда.

Кажется, я перестала двигаться, глядя, как завороженная в эти страшные глаза домашнего деспота. Словно пушистый крошечный зайчик перед лицом опасного грозного хищника. Трясусь, как осенний листок, судорожно сглатывая слюну.

В воздухе повисло наэлектризованное облако. Кажется, один неверный шаг – и я превращусь в пепел. Исчезну, испарюсь. И на настоящий момент это было бы лучшим решением. По крайней мере, мне не пришлось бы сейчас трястись в ожидании решения палача.

– Явилась, сучка?

Отвратительный запах алкоголя, смешанный с вонью дешёвой копчёной рыбы долетает до моего носа. Сглатываю слюну, прижимая колени к подбородку. В серых глазах отчима плещется шторм, и я отчётливо понимаю – сейчас он сломает меня пополам, как маленькую лодку, развеяв по ветру.

Никогда я не видела дядю Женю в подобном состоянии – с трясущимися руками и горящими от вожделения глазами. Да он никогда и не позволял обращаться со мной в подобном тоне, сводя наше общение к дружественной ноте.

– Я вещи собрать пришла. Сейчас уйду.

Шепчу, пытаясь собрать себя в кулак.

Он же не посмеет меня тронуть. Это будет мерзко, отвратительно, неправильно.

– Я тебе говорил, что если ты ещё раз явишься, то станешь моей любовницей? Я подчиню тебя себе и буду трахать так, как мне этого захочется?

В голосе звенит ехидство, лишающее меня мыслей.

Я даже не могу представить себе то, о чём говорит этот сумасшедший. Да даже не хочу представлять! И с чего он вообще взял, что я добровольно на это соглашусь?

Не успеваю ответить.

Сильные руки отчима хватают меня за тонкую ткань ветровки и с силой ставят на ноги. За спиной захлопываются створки моего старенького шкафа, который так и не смог укрыть меня от опасности.

Раздаётся ужасный треск порванной в клочья ткани, и я моментально оказываюсь пригвождённой к мужскому телу.

Никогда я не стояла к нему так близко.

Да он никогда и не проявлял ко мне никакого интереса. Мне всегда казалось, что он вполне счастлив в браке с моей матерью. Искусно притворялся? Или просто помутился рассудком после её смерти?

Сильный запах алкоголя вырывается из пасти мужчины, облизывая моё лицо, словно голодный зверь. Ноги словно наливаются свинцом и я не в силах сдвинуться с места, просто трясусь как осиновый лист.

– Дядя Женя… я уйду… прямо сейчас.

– Куда?

– Куда угодно. Пустите.

– Ну уж нет.

Суровый взгляд.

Такой колючий, будто внутри него бушует адское пламя. Не иначе, как алкоголь подчинил себе его разум, и отвратительные дьяволы вырвались наружу. Никогда я не видела подобного взгляда.

Взгляда зверя или палача.

Его руки крепко удерживают меня за тонкую ветровку, и я понимаю, что у меня нет никакой возможности вырваться. Силой я его не возьму. Куда мне тягаться со здоровенным мужиком, даже пусть он пьяный в стельку?

– Пожалуйста.

То ли всхлип, то ли стон вырываются из моего горла, но в ту же секунду тяжёлая ладонь с силой хлещет меня по щеке. Лицо вмиг загорается адским пламенем и я, отступив на шаг, неловко плюхаюсь на свою кровать.

Звон пружин.

Он что, ударил меня?

Отчим вмиг оказывается сверху, нависая надо мной как огромная бетонная стена. Он не сводит с меня затуманенного взгляда, чуть подёргивая носом, словно обнюхивает. Это непонятное действо завораживает душу ледяной змеёй ужаса, которая немедленно вползает в мою душу, парализуя дыхание.

– Доигралась, Стрелочка. Теперь – ты моя добыча.

Непонятные слова с трудом доходят до моего разума, и я окатываю мужчину дрожащим, полным ужаса, взглядом. Он выглядит – словно дикий, изголодавшийся зверь, отрезая мне все пути к отступлению.

Ощущаю раздрай мыслей и понимаю, как из моих глаз непроизвольно бегут колючие слёзы.

– Заканчивай реветь, лучше признавайся – ты ведь не девственница, да? Твоя мамаша мне говорила, что был у тебя какой-то придурок.

Киваю, пытаясь отойти от шока.

Да, в свои двадцать два я уже имела близкие отношения с мужчиной, но это случилось два года назад и расстались мы весьма болезненно – настолько, что я никак не могла оправиться от своих сердечных переживаний. И об этом неприятном романе знали всего два человека – моя лучшая подружка Лариса и мамочка. Но я никак не ожидала, что мама обсуждала мою личную жизнь со своим мужем, который в одночасье стал моим кошмаром.

– Шлюха!

Очередная пощёчина с силой опускается на мою левую щёку, обжигая губу и рассекая её. Отвратительный сладковатый запах крови наполняет воздух, и я дотрагиваюсь дрожащим кончиком языка до раны.

Кожа пульсирует от сильных пощёчин, а слёзы моментально высыхают, сменяясь нарастающим чувством враждебности.

Никто и никогда не позволял себе меня бить! Даже мать не дотрагивалась до меня в процессе воспитания!

Моя ненависть становится настолько жгучей, что сам перец Чили сейчас показался бы отчиму сладкой конфеткой. Злость захлёстывает меня с головой, и я сминаю пальцами простынь.

– Отстаньте, а то я закричу!

Выдыхаю, смотрю с ненавистью в огромные чёрные, как два бездонных колодца, глаза отчима. Прищуривается, и мне моментально становится страшно. Кажется, он нисколько не напуган моим смелым заявлением а, наоборот, его оно только подстегнуло, затуманивая разум.

Ехидная ухмылка доминирующего домашнего тирана мгновенно оставляет в моей душе нехороший жгучий след. Дыхание становится прерывистым, а зрачки расширяются.

– Попробуй.

Его стальные пальцы вмиг оказываются на моей шее, мгновенно перекрывая мне доступ кислорода. Воздух становится вязким, как манная каша, и я понимаю, что начинаю терять контроль над ситуацией. В голове начинает звенеть, и мужчина впивается в мои глаза своим самодовольным жестоким взглядом.

Хриплю что-то нечленораздельное, и Евгений Леонидович убирает руку, растягивая на губах участливую улыбку.

– Что, больно, Стрелочка?

Господи, да он – сумасшедший!

Киваю, ледяной рукой прикрывая тонкую шею, на которой, без сомнения, остались следы железных мужских пальцев. Понимаю, что мне не удастся одолеть его силой – он, хоть и пьян, но раза в два превосходит меня по физическим качествам.