Следующий день Маруся не пошла играть в лапту, а нашла себе другое занятие. Возможно, чтобы сделать важный вид перед новым знакомым. Ей нравилось искать красивые камушки и стеклышки, из которых она собрала уже небольшую коллекцию. Девчата постарше играли во дворе в «дочки-матери» и позвали ее с собой, в роли дочки. Ее мамой в игре оказалась, по счастливому стечению обстоятельств, Васина сестра. Она кормила ее кашей, приготовленной из песка (конечно, понарошку), салатиками, сделанными из травы и цветов, поила водичкой, воображая, что это молоко или чай. У Мани с собой была кукла – ее единственная игрушка, которую она обожала. Ее сделала мама из ткани, наполненной соломой, а сверху сшила симпатичный тканевый костюмчик.

Мальчишки в это время неподалеку гоняли в футбол с потресканным мячом – бегали босиком, ворота им заменяли пеньки, зато какие эмоции, какой азарт! Они выкрикивали слова, которые были понятны только игрокам, радовались, злились и иногда ругались друг с другом.

Время быстро летит. И вот уже головокружительно промчалась половина лета. В лесу появлялась душистая питательная ягода, на добычу которой пришлось вставать до зари. Нина взяла с собой дочку и двоих соседских детей, которые очень просились, – Катю и Васю. Все взяли с собой еды (хлеб, вареные яйца, огурцы и воду), ведь идти было очень-очень далеко. В лесу жужжали, просыпаясь, комары, лениво щебетали птицы, а на траве и листьях еще лежала серебристая утренняя роса.

– Маш, а ты в этом году тоже идешь в школу? Вася вот уже все уши нам прожужжал, так ему не терпится, – Катя, усмехнувшись, посмотрела на брата.

Тот, глядя недовольно и обиженно, подумал: «Вот коза, вечно меня позорит, лучше бы дома сидела».

– Не знаю, – удивленно ответила Маруся и вопросительно посмотрела на маму.

– Ну да, если возьмут… Сейчас же классы сильно переполнены… Хотя она очень смышленая и шустрая, поэтому должны взять, – пояснила задумчиво Нина.

– Я пошла в семь, а вот Ваське почти девять, его в прошлом году не взяли! – подразнила старшая сестра. Брат, краснея, раздраженно пихнул ее локтем в бок.

– Ну и ничего, зато он целый год еще побыл в беззаботном детстве и пойдет в школу уже осознанно и с желанием, – заступилась Машина мама за мальчика.

– Да, я очень хочу! – деловито подтвердил Вася.

– Я тоже хочу в школу! – поддержала Маша, впервые изъявив такое желание.

– Мы отдадим тебя на подготовку, а там уже учительница решит, идти тебе или пока взять кого постарше, – рассудила мать.

Наконец путники набрели на огромную поляну, усыпанную крупной спелой земляникой, и начали собирать ягоды. Вначале дети насытились сами, и лишь после этого начали наполнять стаканы. Терпения Васи и Маши хватило всего на час, а потом они отдали свою посуду старшим и начали бегать друг за другом. Через какое-то время девочка упала, запнувшись за корень, и разбила коленку до крови. Марусе было очень больно, обидно, но она угрюмо сидела на пеньке, не проронив ни слезинки, пока мама прикладывала к коленке подорожник. Наполнив всю тару до краев (Нина и Катя набрали и посуду младших), они побрели домой, вернулись уже после обеда, сильно устали, но это того стоило! Еще немного потрудиться, перебрать, а потом можно размять добычу с сахаром, смешать с парным молоком, да вприкуску с батоном – вкуснотища! Что еще нужно для счастья? Отдохнуть и бежать на речку! Машка уже довольно уверенно плавала, хоть и недалеко, и Нина отпускала ее со старшим братом и сестрой Васи.

– Утонешь, домой не возвращайся! – в шутку наставляла Нина свою дочь перед каждым походом купаться. Та смеялась и упархивала из дома, как птичка.

– Поедешь со мной на пасеку? – спросил с утра отец Машу.

Та заулыбалась, захлопала в ладоши и ответила:

– Ой, конечно!

– Только нужно как следует одеться, а то тебя пчелы съедят, – хитро улыбаясь, произнес он, пугая дочку.

– Это как? – удивленно спросила она.

– Ладно, одевайся как обычно, я тебе все возьму, там и оденешься, – махнул мужчина рукой и пошел собирать вещи.

Николай что-то наложил в холщовый картофельный мешок, взял две пары резиновых сапог и вышел во двор. Там он положил все это в деревянную телегу, вывел лошадь из стойла, напоил ее, надел на нее уздечку, запряг к телеге. Сев впереди на телегу, крикнул Маше:

– Ну, поехали!

Девочка выбежала в клетчатом коричневом сарафане, в белом платочке, кожаных босоножках, держа в руках авоську с едой и водой. Все это им в дорогу заботливо собрала мать. Теперь она стояла на пороге в плотном халате цвета хаки, вытирая руки о рабочий коричневый фартук, который был весь в пятнах. На голове повседневный серый платок скрывал темные густые волосы, и только несколько прядок висело на маленьком лбу с капельками пота. Николай кивнул жене, аккуратно ударил вожжами коричневую лошадь и сказал: «А ну, пошла!». Телега немного заскрипела, и путники помахали Нине, а там им.

– Осторожнее там! – щурясь от яркого утреннего солнца, встревоженно пожелала она.

Они ехали по песчаной дороге сначала по деревне, потом заехали в лес, пышущий прохладой. Скрип телеги, цоканье копыт, гудение комаров, пение птиц, которые, словно соревнуясь между собой в красоте и громкости, создавали необычайную атмосферу счастья. Гармония с природой. По бокам в густой сочной траве прятались белые маленькие цветочки, птички и даже белочки. В такт остальным звукам стучал дятел, словно барабанщик, отбивающий ритм.

Но настоящий восторг Маша почувствовала, когда они выехали на безграничное поле, усыпанное ромашками, колокольчиками и клевером. Все это так благоухало, жужжало и шуршало под еще нежным розовым солнцем и теплым ветром!

И вот наконец они приехали к пасеке: синие и желтые пчелиные домики стояли в окружении фруктового сада, и все это защищал синий деревянный штакетник. В этом саду опасно бурлила жизнь. Пчелы, словно самолеты-истребители, гудели везде и были готовы в любой момент ринуться в бой, защищая свою территорию.

Николай слез с повозки, привязал лошадь к краю ограды и достал свой мешок. Как Дед Мороз, он вынул длинный черный плотный плащ и кинул его к Маше, оттуда же извлек огромные резиновые перчатки и шляпу-сетку на голову. Маша надела все это, влезла в резиновые сапоги, доходящие ей до середины бедра, и стала похожа на какого-то пришельца или человека из фильма ужасов. Все на ней болталось, плащ тащился по полу, и она, почти ничего не видя под ногами, как робот, вошла на пасеку. В руках у нее было небольшое железное ведерко. За ней, словно рыцарь в латах, вошел Николай, неся несколько огромных ведер. Их тут же накрыл рой пчел, и гул поднялся такой, словно они стоят рядом с самолетом, который вот-вот взлетит.

– Не бойся, пчелы нас не тронут, – тихо объяснил отец. – Главное, не волнуйся, они, как собаки, чувствуют наш страх.

– Хорошо, – пролепетала девочка, пытаясь успокоиться и унять дрожь в ногах.

Николай обогнал ее и пошел вперед, она поплелась следом, с трудом переставляя ноги. Мужчина подошел к одному из домиков, открыл его и жужжание усилилось – из улья вылетел целый рой и облепил его. Маша испугалась, но вскоре тучи разошлись, и она увидела, как отец достал квадратную деревянную пластину, всю в сотах. На овальных узорах сидели пчелки, и из сот медленно, словно желе, выливался темный мед. Мужчина уверенно нагнул рамку под нужным углом и слил все цветочное золото в ведро, вернув рамку на место. И так он проделал со всеми ульями. Запах поднялся невероятный! Цветов, липы, смолы, горчицы, мяты… Головокружительный аромат! В ведро Маши отец положил целые соты, сгоняя пчел и аккуратно разламывая брусочки на небольшие кусочки.

Через пару часов они вышли с богатым урожаем, закрыли калитку и поставили ведра на тележку. Дальше Николай закрыл их тяжелыми железными крышками и как-то закрепил веревками на телеге.

– Можешь снимать! – засмеялся мужчина, указывая на облачение дочки, тут же сам избавившись от своей шляпы.