«Деревня дикарей! Надо поспешать с этого места, а то подкрадутся и принесут в жертву. У них тут, пади, с этим делом запросто…» – отгоняя пугливые мысли, Света обернулась и обомлела.

К ней неспешной поступью шел странный молодой мужчина. Как есть из этих. Сектантов. Опрятный, высокий, сухощавый и взволнованный. На лице маньяка-сектанта выступила испарина. Светлые, цвета спелой пшеницы волосы налипли на лоб. Незнакомец неотрывно шел прямо на нее. В правой руке у него была длинная железка. Он волочил ее за собой по земле, как маленькие мальчики возят машинки на веревочке. Непонятная железяка вздымала из земли смешные фонтанчики пыли. Незнакомец нагонял ее.

– Молодой человек! Вы что-то хотели? – на всякий случай поинтересовалась Света.

Незнакомец смотрел сквозь нее и неотвратимо приближался. «Вне всяких сомнений – маньяк! – догадалась девушка. – Тюкнет сейчас по башке железкой, и поминай, как звали». Свете задурнело. Ноги отяжелели как в страшном сне, когда нужно бежать, сломя голову, а ты стоишь, как кролик перед удавом.

«Че те надо?!» – как можно уверенней и наглее заорала Света маньяку. Она где-то слышала, что маньяков надо отпугивать либо самоуверенным тоном, либо звуком «ыыы». Если издавать этот звук, в мозгах маньяков что-то перещелкивает, и они теряют к жертве интерес. Света выпучила глаза и надрывно завела протяжное «Ыыыыы!!!». Реакции маньяка не последовало. Он все так же неотвратимо приближался и смотрел сквозь нее. Вероятно, тоже волновался. Быть может, ритуальное убийство, которое он готовился совершить, было дебютом в его сектантской карьере. Путь назад был отрезан, а впереди была короткая лесопосадка. Чтобы попасть в деревню, нужно было бежать леском.

Теряя рассудок, Света понеслась к деревьям, не выпуская из рук сумок с продуктами. Она не чувствовала ни рук, ни ног, так что сумки помехой не были. Когда она пробежала половину лесопосадок, из-под тенистой березки к ней навстречу вышли два мужичка. Один из них растопырил руки и нараспев произнес: «А кого это в наш лесок занесло? Как звать тебя, красна девица?»

«Ах, вон что, – дошло до красной девицы, – урод с железкой специально меня сюда гнал. У них здесь засада. Живой не сдамся, – приняла решение Света, – пощады от этих нелюдей все равно не дождешься». Как есть, почти не сбавляя скорости, она подбежала к растопырившему руки мужику и ударила ногой туда, где ему должно было быть больнее всего. Тот свалился замертво. «Один есть!» – повеселела Света и побежала дальше. Позади нее раздавались нечеловеческие вопли и сложносочиненные матерные слова. Погони не было.

Только увидев дом Серафимы, она позволила взять чувствам верх. Света плакала навзрыд. И с каждым всхлипом ужас пережитого будто отступал назад. Подойдя к крыльцу, Света и плакала и икала одновременно.

– Ты чего в каком виде? – изумилась увидевшая ее Катя.

– Чего ревешь? Деньги что ль потеряла? – вышла на шум Зинаида Карловна.

– На меня маньяки напали, – бессильно опустилась на деревянный пол крыльца Света, – возле языческого капища.

– Ты чушь-то не неси! – категорично ответила Серафима, подслушавшая диалог коллег, – в нашей деревне отродясь маньяков не было! А уж языческих капищ тем более!

– Нельзя отрицать очевидное, – равнодушно пробубнила Света. – Я решила срезать путь огородами. Пошла. Смотрю, а за забором в теньке старого сада языческое кладбище. А там сектанты. Несут на могилы подношения. Ковры. Перины. Подушки. Чтоб покойникам мягче спалось.

– Ну, ты, девонька, совсем того! – возмутилась Серафима. – Придумала то же! Языческое кладбище! Это Федька Кашин ограды на заказ варит, у него самые низкие цены в районе. Сварит, выкрасит. И пока их у него не заберут, Валька, жена его, свое барахло на солнышке на свежих оградах сушит!

– Пусть так. Значит, возле Кашинского могильника на меня маньяки и напали.

– Тьфу! – сплюнула Серафима.

– А как? А кто? – не обращая внимания на недовольство Серафимы, причитывали Катя с Зинаидой. Бессердечные мужчины отсиживались в доме.

Свете не хотелось отвечать. Она полностью обессилела. «Надо бы встать», – вяло подумала она. Света подняла голову и задохнулась от ужаса. К дому, волоча за собой все ту же железку, шел маньяк.

– Держите эту ненормальную! – заорал маньяк. – Она только что человека изуродовала!

– Не слушайте его, он хотел меня убить! – завизжала Света.

Наконец на крыльцо вышли Юра с Валерой.

– Саша! Что происходит? – спросила маньяка испуганная Серафима.

– Теть Серафим, Палыч попросил отнести Вам гвоздодер, который он на прошлой неделе у Вас позаимствовал. Шел я, значит, а Ваша ненормальная вначале по огородам кралась, все по заборам шарилась, высматривала там чего-то, а потом как припустила, и с разбегу Игната Борисова ногой-то… По тем самым местам!

– Как? А за что она его так?

– Ни за что. Не понравился, видать. Мы с Сергеем хотели Игнату скорую помощь из райцентра вызвать, но вроде обошлось. Пришел в себя.

– Что ж ты брешешь? – уже не так уверенно заговорила Света. – Я ведь тебя спрашивала, что тебе от меня нужно, а ты молчал.

– Я в наушниках музыку слушал. Задумался, может быть. Была бы ты Анджелина Джоли, я бы от тебя, красавицы, глаз не отводил. А так, особо поглядеть-то не на что. Впрочем, ты прости, если что не так сказал. А то ведь ты скора на расправу, как я убедился.

Юрка с Валеркой обидно заржали.

– Сашенька, зайди к нам чайку попить, – вспомнила о гостеприимстве Серафима.

– Нет, Серафима Кирилловна, спасибо, в другой раз как-нибудь, – ответил Саша и пошел в обратный путь.

Свете хотелось забыться летаргическим сном. Надолго. Чтоб, когда она проснется, свидетели ее позора, были бы уже если не мертвыми, то хотя бы старыми. От полной деморализации ее удерживала злость: «Вот ведь гады!» Юрка с Валеркой не встали на ее защиту, когда носитель гвоздодера назвал ее некрасивой, сравнивая со стандартами Анджелины Джоли. А ведь она вполне симпатичная девушка. С приятными чертами лица. Ухоженная, стройная. Правда, рост немного подвел – всего 165 см, но она же и не стремится на подиум!

– Воительница! Ты харчи-то принесла? Или опять пойдешь крошить деревню? – спросил Валера, за что получил подзатыльник от Катьки.

Когда страсти улеглись, а взбудораженная Света приготовила завтрак, компания расселась за столом.

– Теть Серафим, – начала разговор Катерина, – а сегодняшний Саша с гвоздодером – он кто?

– А ты почему спрашиваешь? Понравился?

– Не то чтобы понравился, просто он какой-то интеллигентный и выделяется на местном фоне.

– Какой интеллигентный?! – завелась с пол оборота Светлана. – Как может эта деревенщина быть интеллигентом?!

– Он не деревенский. Саша на лето к Федору Павловичу жить приехал. Сам Палыч в городе в университете науку преподает. А Саня у него в аспирантах ходит, – давала жиличкам пояснения Серафима.

– А зачем Палыч его на лето взял? Из жалости? Саньку жить негде? Или чтоб аспирант грядки Палычу полол? – не унималась любопытная Катька.

– Исследования у них тут.

– Полезные ископаемые ищут?

– Ищут. Только не полезные ископаемые, а ерунду какую-то.

***

В науку Сашу привела филология. В юности он чувствовал в себе задатки поэта и мечтал, что фамилия Горюнов станет такой же известной в России как Пушкин. На раз-два он поступил на филологический факультет в родном городе. Его определили в группу, где почти все студенты принадлежали к небольшой этнической группе. Они быстро и ладно курлыкали на своем языке, а вот с могучим и великим была проблема. Горюнов недоумевал, как их взяли на профильный факультет по русскому языку, если они в нем ни бельмеса.

К концу первого семестра стало очевидно, что никто не станет отливать в золоте поэтический дар Александра. Этнических горемык учили отличать существительные от прилагательных! Дело спорилось не быстро. Молоденькая преподавательница, болеющая душой за профессиональную честь, старалась, как могла.