У въезда в деревню микроавтобус встречали собаки. Они наперегонки бросались под колеса транспорта. Вдоль щербатой дороги сновали куры. Привязанные к кольям телята умильно смотрели на микроавтобус и похлестывали себя хвостами, избавляясь от оводов.

– Ляпота! – изрек Юрка. – Как дома, только крыши у изб другие.

– Ничего так, – поддержала его Катька, – еще б водоем какой, вообще классно б было!

– А, кстати, где мы будем жить? – прервала поток восхищений бухша.

– На постой остановимся у моей тетки Серафимы, матери Василия, – утолял любопытство подчиненных Константин Георгиевич.

– Я не буду жить с дураком в одной хате. Лучше уж землянку вырыть, чем делить кров с придурком!

– Успокойтесь, Зинаида Карловна, – вновь возник босс, – у Василия Арсентьевича есть свое жилье. Мы его попросим, и он не будет нам досаждать.

Спасители Скобеевки переглянулись. Они сильно сомневались в адекватности Васьки и его способности понимать человеческую речь.

Тетка Серафима к приезду гостей была готова. В доме витал запах вкусной еды. Хозяйка доставала из печи большие пироги. Настоящую русскую печь Света видела впервые в жизни. Валера, судя по тому, что он пару секунд задержал на ней взгляд, вероятно, тоже.

– Касатики мои! Пойдемте осмотрим дом, выберете себе комнаты, – взял на себя роль гида Константин Георгиевич.

Долго ходить не пришлось. В доме было всего три комнаты. Одну даже не открывали, там были покои тетки Серафимы.

– Погодите-погодите, это что же, я не один что ли в комнате буду жить, а с Юркой? – подал голос программист.

– Тихо, соколик, тихо. И с Юрием и со мной. Чай не на Мальдивах, – усмирял подчиненного босс. – Девочки, выбирайте комнату, которая вам больше нравится.

Выбирать было не из чего. Обе светлицы были сестрами-близнецами и выходили скособоченными окнами на огород с картошкой. Зинаида, чтоб не обидеть босса, походила с озабоченным видом по одной горнице, по другой, и, закончив осмотр помещений, ткнула пальцем в сторону левого:

– Тут будем жить.

– Вот и славно, – обрадовался директор.

– А санузел где? – продолжал упорствовать Валера.

– Вот молодец! Напомнил. Пойдемте санузел смотреть, – ответствовал босс и повел компанию на улицу. – Санузел у Серафимы Кирилловны разделенный. Тут будете лицо-руки-зубы в порядок приводить, – директор ткнул пальцем в сторону пошлого рукомойника, прибитого прямо к стене дощатого дома, – а по ветру будете вооон в тот дворец бегать.

В предназначении «дворца» ошибиться было невозможно из-за характерного запаха, доносившегося с его стороны.

– У нас в деревне в сортире всегда нарезанная газета лежит вместо туалетной бумаги, – хмыкнула Катька, – и побежала делать сравнительный анализ, – О! Гляньте! Тут тоже!

Валера стоял с каменным лицом.

– Да ладно, чего ты? Не бойся, не пострадает твоя пятая точка за лето от газетного свинца, – заржал над москвичом Юрка.

Валера замечание плебея игнорировал.

– Где мы будем принимать душ? – прояснял он дальнейшие жизненные перспективы.

– Никаких душей. Только баня. Русская баня. Воды натаскаете, нагреете, и вперед, радовать тело! – ораторствовал Константин Георгиевич.

– А воду откуда таскать? Из речки? – не унимался любящий комфорт Валера.

– Почему из речки? Чай не в каменном веке живем. Из колонки. Она рядом с домом почти. Возьмете телегу, флягу. Заполните тару водой, да довезете на телеге.

– А что? Баня – это хорошо. Особенно если с веничком и с травяным чаем. Это и кожу омолаживает, и вообще, – повеселела бухша.

– Да, чуть не забыл. Не забывайте каждый за собой мыть посуду. И следите, чтоб помойное ведро под раковиной в кухне не наполнялось. Спросите у Серафимы, куда помои сливать. Она в какую-то канаву рядом с дорогой льет, – закончил экскурсионную программу Константин Георгиевич. – Вы сегодня с дороги отдыхайте. К делам приступим завтра.

Утро началось конкретным утром, часа в три. Спать под свирепое кукареканье Серафиминых петухов было невозможно. Народ потихоньку стал выходить в раздельный санузел. После улицы собрались на кухне. Сильно хотелось есть, даже не есть, а жрать, однако шариться по Серафиминым припасам было неловко. Команда понуро сидела за пустым столом и с завистью смотрела, как Зинаида поглощает противоязвенную пищу, привезенную из Москвы.

К собранию вышел свежий Константин Георгиевич:

– Милы мои! С добрым утречком! Вот что здоровый воздух делает: только рассвело, а вы уже готовы к труду!

– Поесть бы, – остановил речевой поток босса Юрий.

– Кстати, насчет поесть, – спохватился директор. – Валера, принеси, пожалуйста, из комнаты красную сумку с сухпайком. Девчонки, заварите нам чайку.

Сухпаек был укомплектован нарезным батоном, сырокопченой колбасой, галетными печенюшками и шпротами. Все молча утоляли голод. Быстрее всех орудовала разработанными челюстями Зинаида Карловна. Обезопасив язву предварительным перекусом, теперь она ловко опрокидывала в ротовую полость бутерброды со шпротами и колбасой.

– Касатики мои, давайте составим график дежурств по приготовлению пищи и примерное меню на неделю, – взялся руководить подчиненными Константин Георгиевич.

– А чего тут составлять? – изумилась Зинаида, – 3 дня мальчики дежурят, 3 дня девочки.

– Я не умею готовить, – на всякий случай подал голос Валерий, – я если только суп бомжа могу кипятком залить.

– Наше какое дело? – вызверилась Зинаида. – Нанимай на свой день кухарку.

– Никого больше нанимать не будем, мы и так Серафиму притесняем, – вмешался Константин Георгиевич. – Я предлагаю так: три дня дежурят девочки, потом один день Юра с Валерой. Будет так, как я сказал! – сверкнул глазами в сторону недовольной Зинаиды директор. – Теперь о важном. В полдень в клубе состоится собрание. На повестке дня обсуждение инвестиционных вложений в развитие Скобеевки. Жители деревни в курсе, все предупреждены. Я ушел по делам. Меню обсуждайте без меня. Деньги на продукты возьмете на полке у телевизора.

***

Недельное меню было составлено. Жеребьевкой первое дежурство выпало Светлане. Выждав, когда откроется магазин, та стала собираться в дорогу за продуктами.

– Ты как пойдешь, присмотри мне козу поприличней, – наущала дежурную Зинаида Карловна.

– Это не ко мне. Я боюсь живность, – парировала Света.

– Я же не прошу ее приводить. Ты ведь не цыган – коз и коней воровать. Просто осмотрись, а потом мне расскажешь, где козы посимпатичней. Мне козье молоко для язвы хорошо. Я потом с хозяевами договорюсь, и они мне молоко сюда приносить станут.

– Ладно.

Где находится магазин, Света уже знала. Вчера они всей гоп-компанией обошли деревню вдоль и поперек. Набрав продукты, Света решила срезать обратный путь огородами. Она деловито шла вдоль старых дощатых заборов и подспудно заглядывала за дырявые изгороди на предмет симпатичных коз. Коз не было.

Зато было кое-что другое. За корявым забором чьего-то поместья в теньке старых яблонь стояли нарядные могильные оградки. Света принялась считать: пять, шесть… десять. Их было много. «Жуть какая! – поежилась Света. – Только больные на всю голову или сектанты могли разбить жилье и огород на месте языческого кладбища». В том, что перед ней именно языческое кладбище, Света не сомневалась. Крестов на могилах не было. Зато на каждой ограде висели ковры, перины, матрацы, подушки. Надо полагать, чтобы покойникам лежалось мягче. То, что покойники под землей, а спальные предметы – над ней, значения не имело. Им – сектантам – все равно. Логика и сектанты – вещи несовместимые.

Света, конечно, слышала, что бывали похоронные обряды и покруче. Так, некоторые поволжские народы в древности хоронили соплеменников на деревьях. Но то когда было – во времена мамонтов! А тут 21 век! И ковры с перинами на свежевыкрашенных оградках. Варвары! Девушке повезло стать свидетельницей обряда водворения на могилку предметов дня сна. Хозяйка-сектантка торжественно несла на вытянутых руках две подушки, потом положила их на пустующую ограду, погрустила, подумав о чем-то возле места упокоения древнего усопшего, и пошла в избу.