Жаркое майское утро делало все возможное, чтобы Света опоздала на работу. Оно отнимало силы, заливало тело потом, топило асфальт, превращая его в ловушку для каблуков. Но вот, наконец, появилась высокая стеклянная башня, ставшая приютом для множества фирм и фирмочек. Здесь же располагался офис компании, в которой трудилась Светлана.

У дверей офиса стоял невероятный для бизнес-центра персонаж: небритый, тощий, косматый тип неопределенного возраста, от которого за версту разило низкокачественной алкогольной продукцией. Возможно, самогоном. Света в таких вопросах не разбиралась. Пока она открывала дверь офиса, тип стоял над душой и громко сопел, разбавляя окружающее пространство душистыми алкогольными парами:

– Женщина!

Света оторопела:

– Это Вы мне?!

– Ну ты чудная. Тут же нет никого больше. Я это, что хотел узнать… Костян сегодня придет?

Свету передернуло. Никудышище посмело назвать ее женщиной! Да, она не юна, может и не первой свежести, но чтоб ее назвали «женщиной» – это ни в какие ворота! Женщинами зовут грузных теток с двойными подбородками. А у нее, вечно сидящей на диете, 44 размер одежды, и ей еще не исполнилось тридцать.

– А ну, пошел вон отсюда, алкаш! – строго отчитала Светлана негодяя.

– Ооо! Костяяян! – завопило куда-то в сторону косматое никудышище.

– Василий! Что ж ты горланишь как потерпевший? – отозвался из недр коридора директор компании, Константин Георгиевич. – Ну, проходи, проходи. Что топчешься как неродной?

– Да к вам страшно идти. Меня злая тетка обругала и обозвала, – пожаловал на Свету дурно пахнущий персонаж.

– Не может такого быть. Наша Светочка скромная и вежливая девочка, – парировал директор, – вот встретился бы ты с Зинаидой Карловной – другое дело, она бы тебе космы повыдергивала.

Света заворожено смотрела, как за дверями директорского кабинета скрылись мужчины: «Что может быть у них общего? У нашего благообразного Константина Георгиевича и этого упыря?».

***

В юности к Свете пришло осознание того, что счастье возможно только в Москве. Так возникла жизненная установка – вырваться из родного провинциального города в мегаполис. Света старательно крошила гранит науки в школе, затем в университете, прогрызая дорогу в блистательное будущее. С будущим долго не ладилось. В 24 года она приехала в столицу, и понеслось: съемное жилье, поиск работы, смена работы, поиск работы…

В 28 лет судьба смилостивилась над провинциалкой. Света отправилась на очередное собеседование, по итогам которого ее приняли на должность маркетолога-аналитика. Успешная фирма была укомплектована относительно молодым персоналом. Кроме Светы там трудились специалист по рекламе Юрий, менеджер по продажам Катерина, главный бухгалтер Зинаида Карловна и программист Валера. Именно он координировал деятельность целого штата компьютерных гениев, создающих некие программные продукты. Впрочем, все эти гении работали удаленно и в офисе не появлялись.

Внутренний мир сослуживцев Свету не интересовал. Она отработала в фирме год, но тесных контактов ни с кем не поддерживала, предпочитая не смешивать личную жизнь и работу. Единственное, что она знала о соратниках наверняка – география мест, откуда они прибыли, была обширной и занимательной. Коллектив подобрался – лимита на лимите. Исключение составлял угрюмый Валера – москвич в пятом поколении. Кроме столичной наследственности программиста отличал скверный характер, справиться с которым было под силу только директору. Выйдя из себя, босс начинал стучать по столу кулаком: «Молчать! Забыл, гаденыш, где я тебя подобрал?!» Гаденышу вспоминать было нечего. Пришел – устроился, и все. Главное, что устроился удачно. Зарплата Валеру устраивала. Она устраивала всех.

– Света, – спрашивала Зинаида Карловна, – ты ведь чувствуешь, что мы – избранные?

– Для чего избранные?

– Ни для чего. Просто избранные. Судьбой. Кем бы мы были, если б остались в своей дыре? А тут и зарплата, и жилье, и вообще.

Зинаида Карловна была женщиной среднего роста, немного полноватой, что ее не портило, а создавало иллюзию добродушия. Образ дополняли круглое лицо и красные кудряшки. Зинаида не признавала искусственных красителей и для придания шевелюре нужного оттенка всю ночь спала с пакетом на волосах, пряча под ним смесь хны со свекольным соком. По всей видимости, у Зинаиды было повышенное содержание гемоглобина в крови, так как в порыве гнева ее лицо сливалось по цвету с волосами, а гневилась бухгалтерша часто. Свете не хотелось спорить с Зинаидой, но и умолчать о своей точке зрения она тоже не могла:

– Ну, не знаю. Мне кажется, судьба тут ни при чем. Это заслуга Константина Георгиевича.

Директор оказался сказочным работодателем: подчиненных не обижал и сильно не придирался. Правда, водилась за ним странность: Константин Георгиевич был до непонятного сердобольным. Периодически по его указанию со счетов фирмы списывались денежные средства в какие-нибудь больницы, детские дома и прочие социальные учреждения. Внешность Константина Георгиевича соответствовала известной поговорке о том, что хорошего человека должно быть много: он был полным, лысым, розовощеким дядечкой. Лицо босса было идеально круглым. Крупный нос создавал впечатление, что его обладателя только-только изъяли с рыбалки откуда-нибудь из-под Рязани и нарядили смеха ради в дорогой костюм успешного бизнесмена.

***

К 9 утра офис заполнился остальными сотрудниками. Света потихоньку делилась с ними новостью про чудовище и теплый прием, оказанный ему боссом. Между тем, тихое бормотание странного гостя за дверями постепенно стало набирать громкость и, наконец, перешло в крик:

– Я! Бессмертный! Я! Надежда России!

– Дурак ты беспробудный! И позор Скобеевки! – послышалось в ответ от Константина Георгиевича. Обмен любезностями продолжался минут десять, после чего раскрасневшийся Василий с налипшими на лоб потными космами вывалился из кабинета и корабельной походкой направился к выходу, надрывая глотку песней: «Я коней напою, я куплет допою!»

До самого вечера руководитель не покидал кабинета. На другой день он ходил хмурной и периодически кому-то звонил. Сотрудники переглядывались, тревожась за будущее фирмы и свое благоденствие. В пятницу вечером Константин Георгиевич предстал перед подчиненными с восторженным выражением лица.

– Все! Край! Сейчас распустит нас всех, скажет, что фирма закрывается, – зашептала Катя Светке в ухо неприятную весть. Ухо вспотело.

– Да ты что?! Я только-только собралась квартиру купить, кредит хотела оформить.

Юра и Зинаида Карловна обменивались многозначительными взглядами, всеми способами давая понять, что устроенная боссом сцена для них полная неожиданность. Валера безучастно висел на каком-то сайте. Вернуть его из интернета в реальность бренного мира было непросто.

– Ребята! – начал было Константин Георгиевич пламенную речь, но голос сорвался. Он крякнул и начал заново. – Ребята! Все мы одна команда. И в радости и в горести…

Валера в изумлении отлип от компьютера от последующего словесного потока.

Аудиторию повергло в шок то, что вещал директор. По всему выходило, что в настоящее время горесть случилась конкретно у него, у Константина Георгиевича, а все остальные сотрудники, как члены одной верной команды, должны ему в этой горести помочь. Оказалось, что Света с директором были почти земляками. Тот родился в деревне Скобеевка, всего в двухстах километрах от города, где выросла Света. Скобеевка в настоящее время находилась в губительном упадке. Колхоз давно развалился, мужики спились, работа отсутствовала.

Ничего удивительного в сообщении про деревенский упадок не было. Изумляло окончание речи: «Я рассчитываю на вас. На кого еще я могу положиться? Завтра в 9 встречаемся у нашего здания и едем в Скобеевку. Пока я не могу конкретно обозначить сроки пребывания там. Но думаю, за лето уложимся». Пламенная речь вязла в заскорузлых мозгах трудоголиков, не готовых к такому повороту событий.