– Шеран я совсем не сержусь, давай я на кухню схожу и принесу тебе нормальной еды, а потом ты мне расскажешь, что узнал. Ладно? А пока я хожу, можешь помыться в ванной близнецов, там насос прямо из кухни вода наверно еще не остыла, только тихо чтобы нянюшка не услышала. А с рукой что? Принести травки, которыми нянюшка мои руки лечит?

– Нет, здесь травки не помогут. Это проклятье, болит зараза, но не лечится, со временем само пройдет, надо только есть вдоволь и спать спокойно, а мне последнее время не то, не другое не удается. Знаешь, чем питаются вороны?

– Не хочу об этом слышать, – скривилась я, представив, как Шеран выклевывает из стволов деревьев жирных личинок и жуков. Ну, или чем там еще питаются вороны?

Вылазка на кухню прошла удачно, я не только раздобыла пироги и молоко, оставшиеся от ужина, но и только что постиранную папину рубашку уже сухую, хотя еще не глаженную. Штаны тоже добыла, правда ношенные, папа бросил их на кресле в гостиной, видимо был совсем выбит из колеи, обычно он одежду по дому не разбрасывал. Полотенце Шерану я дала свое. Зажмурила глаза, зашла в комнату Алекса, где мылся мой гость, положила одежду на кровать, вернулась к себе и стала ждать. Он вернулся довольный и чистый, но очень голодный, набросился на пироги и даже заурчал от удовольствия. Меня же просто разрывало от любопытства, наконец, он наелся и хитро взглянул на меня.

– Ладно, вижу, что сейчас взорвешься от любопытства. Слушай. У твоего дяди

Манрока, хотя какой он тебе дядя, седьмая вода на киселе, есть дочь. Девица редкой красоты, но излишней порядочностью не обремененная. Ребенок это поздний, желанный и любимый, ну и как следствие избалованный до нельзя. Тэр Клайсы и Дэ Омероны всегда были соперниками, поэтому я следил за ним как за главой клана особенно бдительно. Так вот девица эта при рождении никаких признаков магического дара не проявляла, поступила в академию, талантов к наукам тоже не оказалось. Училась хорошо, но не более того, таких середнячков половина в академии, зато гонору, хоть отбавляй. По старинному договору семьи в жилах, которых есть магическая кровь, должны время от времени заключать браки между своими детьми. Естественно юными магичками никто разбрасываться не станет, но вот девочки без дара часто становятся заложницами таких браков. Дочь Дэ Омерона должна была выйти замуж за одного из Тэр Клайсов, но в один прекрасный день вдруг неожиданно, раз и у нашей красавицы проснулся дар, причем достаточно сильный. Теперь самое интересное для тебя. Получив дар, девица эта по уши влюбилась в некоего сильного мага из своего клана, Рэя Дэ Омерон. Сам этот красавчик интереса к ней не проявлял, и тогда Манрок обратился к прорицателю, не мог поверить, что его королевна пришлась кому-то не по душе. Думал, что Рэя околдовали. Мне удалось выведать, какое прорицание он получил. Дословно прости, не запомнил, но смысл в том, что Рэй Дэ Омерон обречен, любить девушку без дара и умереть с ней в один день. Там же говорилось, что родиться она в первый день августа 2222 года от становления империи и будет носить такую же фамилию, как и он.

– То есть, – слегка растерялась я, – речь идет обо мне?

– На самом деле таких девиц двое, ты и твоя кузина Лионэль Дэ Омерон из Бирлинга. Я не поленился и слетал в Бирлинг посмотреть на нее. Хорошенькая и даже красивая, вместе с тобой приедет в академию. Но вот что интересно на вас обоих наложено сильное проклятье, вызывающее страх и неприятие одного и того же человека. Угадай кого?

– Рэя Дэ Омерон. Мне всегда плохо становиться, когда я встречаюсь с ним глазами, тошнит, голова кружиться и в груди жжет, да и боюсь я его. Ты думаешь это дядя Манрок меня и кузину Лионэль заколдовал, чтобы мы обе держались подальше от предмета сердца его дочери?

– Думаю, не очень ошибусь, если предположу, что так оно и есть.

– И что мне теперь делать? Снять это проклятье как-то можно?

– Можно, но не стоит, представляешь, что скажет совет магов, если узнает, что Манрок наложил проклятье на двух девочек из своего рода, и ради чего? Думаю, ближайший год менять ничего не нужно, а вот когда приедешь в академию, там что-нибудь придумаем. А теперь ложись спать поздно уже.

Я забралась под одеяло, и мне стало смешно, очень уж грустно он смотрел на поставленную для ворона коробку.

– Иди ко мне, – предложила я, откидывая край одеяла.

– А ты не боишься мужчину к себе в постель пускать?

– Ты не мужчина, ты мой домашний любимец.

Он посмотрел на меня, явно желая обидеться, но желание спать в постели пересилило желание обижаться, и он, не споря, забрался под одеяло, как был в штанах и рубашке, повозился, лег на бок отвернулся от меня, свернулся калачиком и уснул. А я еще хотела спросить, что же такого он украл у моего дяди?

Утром меня разбудил крик нянюшки. Она стояла на пороге моей комнаты и кричала, осколки плошки с целебной мазью для моих ран валялись вокруг. Я подскочила, рядом со мной таращил глаза белокурый красавец, впрочем, соображал он быстро, и моментально спрятавшись под одеяло, превратился в ворона. На крик нянюшки прибежали родители и служанка с кухни, в руках у девушки была большая чугунная сковородка и конюх с хлыстом в одной руке и дубиной в другой. Нянюшку с трудом успокоили, и она сообщила всем присутствующим, что в моей постели лежит мужчина. Я откинула одеяло и продемонстрировала всем встрепанного ворона с открытым от страха клювом и вытаращенными глазам.

– Вот, он со мной на подушке спал, а когда нянюшка кричать стала, испугался и под одеяло забрался.

Отец первый раз на моей памяти отругал нянюшку, она повинилась, сказав, что видимо, слаба глазами стала. А мне еще никогда не было так стыдно, ведь она меня всегда защищала и про посиделки с мальчишками родителям ничего не рассказала. Чувствуя свою вину, я стала вести себя примерно, слушалась во всем, помогала, чем могла, но на ночь стала запираться на ключ, Шеран продолжал спать в моей постели. Днем мы с вороном уходили в лес или к озерам, туда где не было посторонних, там он превращался в человека и рассказывал мне о том, что, по его мнению, должно знать молодой девице и это было не вышивание крестиком. Математика, биология, химия, физика, астрономия, языки наших ближайших соседей. А однажды нашел маленький синий гриб и жутко обрадовался.

– Это же ядовитый скин! То, что тебе надо! Ты будешь, это есть!

Не могу сказать, что эта идея привела меня в восторг, но он, сияя как медный таз, развел костер, сжег поганку до состояния уголька, завернул в него свою добычу, раскрошил в пепел и гордо продемонстрировал мне.

– Вот, будешь каждый день добавлять себе по крохотной крупинке в еду во время обеда.

Он так искренне радовался находке, что я не решилась его расстраивать и согласилась отравиться.

На следующий день наступал август, мой день рождения. Я была уверена близнецы обязательно приедут, хотя после того как у меня появился ворон я перестала так отчаянно скучать. Родители нарадоваться не могли, что я перестала ныть и шкодить и начала вести себя как положено юной девице моего возраста и происхождения. Вечером я ушла спать пораньше, прихватив с собой половину пирога с рыбой и большой кувшин молока, прокормить прожорливого ворона было делом не простым, тем более так, чтобы никто не заподозрил того что это человек. Нянюшка проводила меня тяжелым взглядом, я была уверена – подозревает, хотя родителям ничего не скажет. Мой ворон сидел на подоконнике, но едва я заперла дверь, превратился в парня, отобрал у меня пирог и забрался с ногами на мою кровать.

– Завтра приедут близнецы и привезут своих друзей, тебе больше нельзя будет мыться в их ванной. А еще папа удивляется, почему я такая тощая ем то за троих. И нянюшка подозревает.

– Ерунда, твоя ванна не хуже. Толстеть тебе не положено, ты же еще растешь, а нянюшка ваша мне не нравиться. Она меня вечно из кухни тряпкой гоняет, все перья помяла. Что пирога, что ли жалко? У вас их вечно больше чем вы съесть в состоянии. Давай ложись и окно на ночь закрой.