– О. Хорошо. Я понял. Теперь буду знать, – заискивая, произнес я.

– Хотел вам сообщить, – заговорил быстро Захар, – что я по поручению батюшки игумена.

– Да, конечно. Я слушаю.

– Батюшка Димитрий повелел, чтобы вы зашли к нему после утренней службы.

– Ясно. Я обязательно зайду.

– У вас возникли какие-то трудности здесь в монастыре? Вчера на богослужении я видел вас выбегающим из храма.

– А. Нет. Нет. Хотя, да. Есть небольшие проблемы. Но я думаю все наладится.

– Это вы не переживайте, – сказал с задором Захар. – Такое часто бывает с мирянами по приезду. Нужно время, чтобы адаптироваться к жизни в монастыре.

– Да. Надеюсь, я адаптируюсь, – ответил я, вздыхая.

– Батюшка сказал, что вы неординарный образованный человек, – продолжил, улыбаясь, Захар.

– Я? – оторопев, переспросил я. – Не знаю даже, что и сказать. Я вовсе не…

– Сходите к нему, – перебил меня Захар. – Батюшка Димитрий с вами поговорит и решит все ваши проблемы. Вот увидите.

– Хорошо. Очень надеюсь на это.

– Ну ладно. Мне нужно идти.

– Да. До свидания.

Захар торопливо удалился и я закрыл за ним дверь.

Около часа угрюмый я сидел в своей комнате, собираясь духом, чтобы идти к отцу Димитрию. Мне показалось странным то обстоятельство, что он пытается создать обо мне хорошее впечатление у окружающих. Но, в конце концов, я решил, что это обычное доброжелательное отношение к людям и не более того.

После окончания утренней службы я с решительностью направился в игуменский корпус. Зайдя в здание, я подошел к кабинету отца Димитрия и негромко постучал в дверь.

– Входите, входите, – проговорил из-за дверей отец Димитрий.

Я зашел в помещение, глядя внимательно на отца Димитрия, который сидел за своим столом. Он увидел меня и приободрился.

– Ну, как вам у нас? Не передумали оставаться?

– Нет. Конечно, не передумал. Здесь у вас благодатное место. Отдохновение для души.

– Это верно, да. Вы садитесь на стул. Не стойте, – сказал отец Димитрий, указывая мне на стул.

– Спасибо.

– Мне сообщили, что вчера вы во время службы убежали из храма.

– Да. Я прошу извинить меня за этот случай. Со мной произошло что-то непонятное для меня самого. Запах ладана при каждении в храме повлиял на меня не очень хорошо. Закружилась голова. Правда, мне очень неловко даже, но я ничего не смог поделать с этим.

– Такое бывает. Должно пройти. Видимо, у вас аллергическая реакция на ладан. Но убегать так из храма нельзя. Вы обронили свечи.

– Да. Я очень сожалею о случившемся отец Димитрий. Прошу простить меня за этот случай.

– Ладно. Не переживайте. Всякое бывает. Дело житейское. Пока же я хочу вам предложить кое-что. Давайте обсудим это.

– Конечно. Я с удовольствием. О чем идет речь?

– Если вы не знаете, то насельникам монастыря у нас обычно дают какое-нибудь послушание.

– Да. Я знаю.

– Паломникам мы обычно не даем никакого послушания, так как они не остаются здесь надолго. Но я вам хочу предложить вместо этого поучаствовать в богословских беседах. Это предприятие организовано по моей инициативе, и я считаю, что такие беседы-проповеди идут на пользу паломникам и трудникам монастыря. В библиотеке игуменского корпуса я регулярно провожу эти беседы. Если хотите, то приходите тоже. Для вас это будет полезным делом. Вы человек образованный, культурный. Но вот говорите, как и всякий интеллигентный, просвещенный человек, что в монастыре отдохновение для души. Тогда как здесь отнюдь мы все ищем упорного духовного труда, а не отдохновения. Поэтому мы и называемся подвижниками духа. Для нас это монашеский подвиг, поститься и трудиться здесь во имя Господа.

– Я понимаю, – задумчиво ответил я. – Да. Я согласен. Я буду приходить, когда будет нужно. А про отдохновение души я сказал потому, что жизнь в миру всегда наполнена беспокойством отец Димитрий.

– Это вот абсолютно верно, – кивая головой, произнес отец Димитрий.

Я сидел на стуле, сконфуженно улыбаясь и глядя в сторону, но только не в глаза отцу Димитрию. Он казался теперь требовательным наставником, испытывающим меня и дающим важные поручения.

– Я сам учился в духовной семинарии. Хотя жизнь свою посвятил полностью такому духовному подвижничеству, – продолжил отец Димитрий, словно ностальгируя. – Монашескую жизнь невозможно отделить от самих основ, от богословского учения. Многие полагают, что монахом можно стать запросто, не имея даже представлений об исторических положениях догматического богословия. Это, конечно, заблуждение. Поэтому я призываю и всех послушников обучаться непрестанно, и иногда провожу такие вот беседы для паломников, которые хотят укрепить свою веру и больше узнать о самых важных постулатах православия, христианской праведной жизни. Ведь только так открывает себя доподлинно живой истинный Бог, а не в каких-то отвлеченных философских спекуляциях. Вы согласны?

– Я вас понял. В целом я согласен с вами, – зажато промолвил я. – Я непременно приду на ваши богословские проповеди.

– Вот и замечательно, – сказал отец Димитрий с довольным выражением лица. – Может, у вас есть еще какие-то вопросы?

– Да. Мне очень любопытно узнать, если можно.

– О чем же?

– Я хотел спросить у вас о ските, который находится здесь.

– Да. Что именно вас интересует?

– Мой друг, когда был здесь в прошлый раз говорил, что в скиту живут особенные монахи.

– Да. У нас сохранился этот скит. Небольшой участок земли, где стоят несколько старых домов. Мы стараемся придерживаться древней традиции ухода в затвор самых высокочтимых молитвенников схимонахов. Там сейчас живут двое старцев схимников. Батюшка Тимофей иногда посещает монастырь, но предпочитает в основном жить в ските. Батюшка Иосиф в последнее время часто болеет заболеванием ног, но уходить из скита не желает. Так и живут они там, помогая друг другу, если хворают.

– Наверное, это очень сложно жить в таких условиях.

– Все мы с благоговением относимся к нашим старцам и почитаем их. Это их великий духовный подвиг во славу Божью. Такие условия жизни необходимы для молитвенного затвора.

– А где находится этот скит?

– Он в паре километров от монастыря. Но туда мирянам запрещается ходить.

– Я понимаю. А слухи о том, что тут где-то недалеко живет шаман. Это правда?

– Шаман?

– Да. Мой друг, посещавший монастырь, говорил о каком-то знахаре или шамане, который все время доставляет неприятности.

– А. Наверное, вы говорите о том человеке, который живет у озера. Но он не имеет никакого отношения к духовной жизни монастыря. Живет себе и пущай живет. Главное, чтобы он сюда не приходил. Здесь в нашей обители нет и быть не может ничего, связанного с языческой верой.

– Так вы знаете его?

– Он бывал тут один раз. И быстро ушел. Некоторые паломники мне говорили, что видели одного язычника, проводящего свои непонятные ритуалы. Там же у озера. Видимо, он пытался наладить связь с силами природы. Несомненно, такая вера враг православной вере. А почему он вам интересен?

– Просто хотел узнать, как же так вышло, что этот шаман живет тут рядом.

– Да. Но мы не можем запретить ему жить рядом.

– Ясно. Знаете, мне всегда казалось, что шаманизм, хоть и не касается никаким образом христианства, так же имеет дело непосредственно с духовным миром человека.

– Это абсолютно неверно! Смешивать шаманизм и христианство просто неприемлемо.

– Да, но я не смешивал их. Я лишь говорю о том, что и там и там человек имеет дело с божественным. Тем, что неподвластно человеку.

– Это не так! Вы должны слушать меня Альберт. Слушайте, что я вам говорю, – строго произнес отец Димитрий, насупившись.

– Хорошо. Я вас понял, – ответил я, с пониманием кивая головой.

– Христианство никаким образом не может пересекаться с языческой религией. Над природой нет и не может быть никаких демонических сил, что подразумевает шаманизм. Есть только один Бог и Творец всего сущего. И Бог этот и есть единственная в своем роде живая сила нашей веры. В шаманизме же нет ничего, кроме веры в силы и духи природы. А в философии, пытающейся сравнивать все это, нет ничего, кроме спекуляций, оторванных от постижения Бога. Если вам близка православная вера, то вы должны отбросить это ярмо философии. И уж тем более вы должны перестать думать, что шаманизм имеет какое-то сходство с христианством.