– Ты получишь то, что пожелал. Владыка всегда держит свои обещания.

Глаза гостя блеснули зеленым огнем.

– Ни один волос не должен упасть с ее головы. Это главное условие.

–Льзяц, сдержи клятву, и она станет твоей. А с ней и все орки Пустошей Карнахена склонят перед тобой голову.

–Как я могу доверять тому, кто просит клятвопреступления?

– Дело твое, но Галек отдаст ее в жены Октару и сам займет место верховного вождя. Ты лишишься всего. И жезла власти, и невесты.

– Орда не примет предательства.

– Орда примет власть сильного. Мы не враждуем с вами.

Мрак вокруг гостя сгустился и уплотнился, вселяя почти физический ужас.

– Что Гастан пообещал Огнеруку? Почему вы бьетесь на одной стороне с вашими врагами? Или забыли, как Апраксис со своими грифонами вырезал все кланы на северном плато? Ты ведь тогда получил свое имя, Вещий? Ты предупреждал Огнерука. Но тебе не поверили. Сладкоголосый Галек сумел убедить старейшин. Сколько орков Черной горы осталось в живых?

–Никого. Все полегли там, все до единого.

Льзяц поник головой, тяжелые воспоминания захлестнули его.

– И Орда не примет того, кто отомстил врагам? Собрал мзду за смерть ее детей? Ты станешь величайшим вождем на Пустошах или позволишь своему сопернику обнимать твою любовь? Если так, зарой свой топор и не смей называть себя орком. Похоть и жажда власти всегда довлеют над сильными мира сего. Вопрос, насколько ты силен.

– Если бы я мог одолеть Огнерука, то прибег бы к Анги Кай, а не к твоим услугам.

–Владыка позаботится об Огнеруке. Его дни сочтены.

– Гиены не поднимут секиры на армию Владыки. Но мы не станем биться против братьев.

– Вы примкнете к нам или сделки не будет.

Гость бросил щепотку лириума в огонь костра. Огонь возмущенно вспыхнул, выпустив наружу непроглядное облако тьмы. Гость исчез в нем, оставив вождя наедине со своими мыслями и сомнениями. Льзяц еще раз высунулся из шатра, оглядывая округу, опасаясь соглядатаев Октара и Галека. Но ночь была тиха и спокойна. Яркие звезды пылали в небе, прохлада летних сумерек разлилась над стойбищем. Матерые волки и северные гиены были сильнейшими кланами в походной Орде. Но Огнерук, старейшина совета, выбрал Галека походным вождем. А не его. И это бесило больше всего.

* * *

Солнце стояло в зените. День выдался жарким. Объединенное войско Телерии встретило волну нежити у пролива Вольдемара на Лысом холме. Разноцветные полотнища знамен трепыхались на ветру, сливаясь в одну монотонную мелодию. Сталь блестела на солнце. Напряжение нарастало. Полководцы медлили, обдумывая первый ход и возможные варианты развития. Гонцы на горячих скакунах шныряли между ровными шеренгами воинов, разнося последние указания. То тут, то там просыпались рожки и боевые барабаны, оглашая полученный приказ. Гулко бряцало железо доспехов. Страх и решимость летали над телерийским войском. Тяжелый гул стоял над строем пехоты. Ветераны шутками и прибаутками подбадривали новобранцев.

Странно, но смех убивал страх. Живые знали: пощады не будет. Враг не ведал ни жалости, ни милосердия. Они пришли не за рабами и невольницами, не за землями или золотом. Толпы исчадий ада и мертвецов, поднятых ими, имели лишь одну цель. Уничтожение жизни. Самой жизни как таковой – и любой ценой. Жгучая ненависть питала их. Жажда убивать жгла их плоть.

Неживые основной упор делали на численный перевес. На каждую живую душу, будь то эльф, орк или человек, приходилось до пяти мертвяков. И это были не просто истлевшие остовы павших. Некроманты закачали в них несметное количество тьмы, превратив их в жуткие отродья. Толпа порождений ада стояла плотной толпой. Без малейшего намека на строй. Не было ни тактических задач, ни стратегических задумок. Просто гигантская смертоносная масса, ведомая некромантами и низшими исчадиями ада.

Живые стояли стройными рядами – кроме левого фланга объединенного войска, который занимала многочисленная разношерстная орочья орда, ядром которой были наездники на волках и варгах. Центр заняли люди. Тяжелая пехота Святого ордена и вольные рыцари Телерии при поддержке народного ополчения должны были принять основной удар противника. За ними расположились гордость эльфийской расы – лучники Элендира и следопыты южных лесов. Правый фланг живых заняли тяжелые конники баронов и имперская кавалерия. Резерв составляли элитные подразделения дворфов и наездники на грифонах.

Заиграла труба, застучали барабаны. Армии двинулись друг на друга. Маги подняли сверкающие на солнце щиты и уже обменялись первыми ударами. Темные заклятья – где копьями, где щупальцами – ринулись в сторону живых. Но защитная магия друидов и имперских чародеев устояла под напором некромантов. Ответный удар силами всех стихий смял панцирные заклинания мертвых, круша и кромсая нечисть и нежить. Армия смерти ринуласвои полчища на ряды Альянса, стараясь за счет сокращения дистанции уйти из-под надвигающегося повторного удара объединенного Круга магов. Эльфийские лучники начали обстреливать приближающуюся волну. Плотный и прицельно меткий ливень эльфийских стрел лишь ускорил нежить. Лавина мертвых была неудержима. Пехота сомкнула шиты и ощетинилась копьями. Волна нежити ударила во всю линию, прогибая строй Святого ордена. Напор мертвых был чудовищным. Копья рыцарей гнулись и трещали, вырываясь из рук под тяжестью нанизанных тел. Алебарды замолотили по доспехам мертвых, вновь низвергая их в тартар, откуда они выползли. Но нежить наступала. Не ведая страха и боли, она двигались вперед, влекомая дикой ненавистью ко всему живому.

Тяжелее всего пришлось мечникам баронов и вольным рыцарям. Привыкшие биться с живыми, они оказались неспособными противостоять натиску мертвых, которые не обращали внимания на ранения или потерю конечностей. Они буквально разорвали линию мечников. Не сумев удержать строй, рыцари стали легкой добычей для падших берсерков. Дворфы, закованные в адамантовую броню с ног до головы, двинули свои ряды на помощь баронам. Эльфийские лучники, расстреляв весь запас стрел, обнажили сабли. Их золотые доспехи латали бреши в рядах пехоты. Но клин исчадий все глубже впивался в оборону живых. Несмотря на тяжесть топоров дворфов, на остроту сабель эльфов и на смертоносность людских мечей, мертвые теснили живых, угрожая разорвать линию обороны. Медлить было нельзя. Зазвенел рожок, и орки двинули Орду к флангу клина мертвяков. Но наперерез им выдвинулась темная кавалерия: демоны и бесы верхом на адских гончих.

–Льзяц! Матерые волки должны прикрыть атаку Орды. Мы сомнем мертвых и накинемся на исчадия. Вам надо выиграть время.

Огнерук взмахнул топором и повел Орду на помощь пехоте Альянса.

Боевые варги – искусственно выведенная шаманами Пустошей помесь гиены и пещерного медведя, – закованные в прочную броню, выстроили ровный угол. За ними всадники на полярных волках заполнили клин. Кроваво-красные вымпелы взметнулись в небо на длинных крепких копьях, трепеща и колеблясь на ветру. Льзяц ткнул пятками своего питомца. Крупный варг начал свой разбег. Адские гончие рвались им навстречу. Матерые волки шли во весь опор, но лезвия смертоносных копий все еще целились в небо. Бесы и демоны размахивали своим оружием, гарцуя на псах ада. Противники уже четко видели друг друга. И уже выбирали свои цели. Когда Вещий Льзяц натянул поводья, варг встал как вкопанный. Копье вождя все еще указывало на солнце. Орки остановились в недоумении. Ропот пополз между рядами, но копья не опустили.

Кавалерия нечисти пронеслась мимо, обтекая орков, словно воды реки – твердь острова, и устремилась к флангу основной Орды. Льзяц привстал в стременах.

– Они предали сами основы нашего быта. Они встали в один ряд, бок о бок с убийцами наших женщин и детей. Кто из вас не клялся отомстить людям за побоище на Черной Горе?!

Голос вождя звучал властно, перекрывая шум удаляющейся битвы.

–Исчадия пришли за людьми! И обещали нам помощь в отмщении! Смерть людишкам! За Орду! Обагрим наши топоры кровью предателей и убийц!